Кристина Додд - Соблазненная принцем Страница 10

Но она сейчас не могла быть справедливой. Тем более по отношению к мистеру Лоренсу, который посмел извиниться за то, что показалось ей встречей двух душ.

Она была самой большой дурочкой в мире.

— Мужчины вроде вас, — сказала она, — это хулиганы, которые используют силу, чтобы навязывать свою волю, которые не могут контролировать свой гнев, которые извиняются за жестокость.

Она призвала на помощь всю свою храбрость, ожидая, что он даст ей пощечину, на которую сама напрашивалась. Она ждала, что он докажет, что действительно является таким безжалостным, как она утверждает.

Но он вместо этого сказал:

— Должно быть, вам очень неприятно познакомиться с фальшивым принцем, жестоким хулиганом, который вынудил вас отвечать на его поцелуй?

Он проговорил это насмешливым тоном, что, естественно, вызвало у Виктории вспышку справедливого гнева. Потому что это была правда. Она действительно отвечала на поцелуи.

Она наслаждалась ими. Исследовала.

И ей было стыдно. Стыдно своей страсти и стыдно резких слов, которые выдавали ее с головой, хотя были адресованы мужчине, не желавшему сделать ничего ужасного, а стремившемуся лишь доставить ей удовольствие. Дать ей попробовать вкус того, чего она никогда не сможет иметь.

Приподняв подол шелковой юбки, Виктория круто повернулась и быстро направилась в бальный зал.

Глава 7

Прошло три года…

На дороге в Морикадию

— Мисс Кардифф, у леса есть глаза? — спросила Викторию одна из воспитанниц.

— Что, дорогая? — переспросила та, прикладывая холодную мокрую салфетку к ушибу на предплечье миссис Джонсон.

— У этого леса есть глаза?

Виктория посмотрела наверх.

Деревья, обрамлявшие дорогу в столицу Морикадии, стояли плотной стеной, и сквозь их густую зелень почти не проникали солнечные лучи. Виктория понимала, почему шестнадцатилетней фантазерке могло показаться такое.

— Очень похоже, — сказала Виктория.

Вздрогнув, мисс Джонсон придвинулась ближе к матери.

— Я их видела. Глаза, которые за мной наблюдают.

— Нет, дорогая, — успокоила та свою дочь. — У тебя разыгралось воображение.

— Они ненавидят нас, — сказала Эффи.

— Ах, Эффи. Не смеши меня, — сказала Мод. В свои семнадцать лет она считала себя искушенной особой, у которой с чувством собственного достоинства, одеждой и воображением все было в полном порядке. — Деревья — не живые существа. Правда же, мисс Кардифф?

Виктория огляделась вокруг.

Дорога в Тонагру, столицу Морикадии, была крутой и извилистой и изобиловала неожиданными ответвлениями и сужениями. Дорога вдруг оказалась перегороженной упавшим бревном, из-за чего у головного экипажа сорвалось с оси колесо, и он, съехав с дороги, чуть не упал с обрыва. Миссис Джонсон отделалась ссадинами, но мистер Джонсон был вне себя от беспокойства за свою жену.

Виктория с дочерьми Джонсонов ехала во втором экипаже, который вовремя остановился. В третьем экипаже везли багаж и ехали три служанки, которые должны были помогать женщинам. Экипаж со служанками появился на месте происшествия с некоторым опозданием. Все морикадийские мужчины немедленно принялись чинить поломку. Местный кучер настойчиво утверждал, что несчастный случай на то и случай, что происходит случайно.

Но Виктория внимательно осмотрела бревно.

Дерево было спилено недавно, кто-то намеренно бросил его поперек дороги. Чтобы перегородить проезд? Но зачем? Морикадийцы о чем-то переговаривались между собой. Все это были сильные мужчины, высокие, с гладкой смуглой кожей, черными волосами и темными глазами. Они напомнили ей… о Рауле Лоренсе. Глупо было думать о нем, но ведь именно сюда он уехал вместе со своими лошадьми. Это была страна, королем которой, судя по его утверждениям, он являлся.

Белл признавалась ей в своих письмах, что их отец пришел в ярость от неблагодарности сына и велел прервать с ним всякую связь. Однако им все равно удавалось получать о нем кое-какие сведения. Например, они знали, что Рауль стал очень состоятельным человеком.

Виктория была рада за него.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и прогнать непрошеные воспоминания.

Да, она была рада за него. Искренне рада.

А их поцелуй — вернее, поцелуи — все это было так давно, целых три года тому назад. Однако в течение нескольких месяцев после этого она проводила ночи без сна, думая о том, что ей следовало бы тогда сказать и что следовало сделать.

И если случайно — совсем случайно — она вспоминала запретное возбуждение, мимолетную страсть… ну что ж, теперь это давно прошло. Она не вспоминала о Рауле Лоренсе в течение года или, во всяком случае, в течение многих месяцев, и когда мистер Джонсон объявил, что один джентльмен из Морикадии нанял его в качестве консультанта по финансовым вопросам, Виктория тихо охнула, но это отнюдь не было проявлением смятения с ее стороны.

Хотя сейчас, еще раз взглянув на упавшее поперек дороги бревно, она подумала, что, возможно, ее предчувствие не было безосновательным.

— Мисс Кардифф, — произнес мистер Джонсон, жестом подзывая ее к себе.

Она поднялась и подошла к нему.

Мистер Джонсон был крупным мужчиной с бочкообразной грудью, багровым лицом и громким голосом. Он был человеком простым до мозга костей, однако его проницательность в финансовых вопросах граничила с гениальностью, и хотя их рассчитанное на два года путешествие по Европе имело целью воспитание дочерей и придание им лоска, он использовал это время для того, чтобы консультировать богатых и процветающих людей, стремящихся приумножить и сохранить свое богатство и собственность. Его работа позволила Виктории получить образование, поскольку, обнаружив ее математические способности, он стал использовать ее в качестве бухгалтера, попутно объясняя ей сложности европейской экономики.

Для молодой женщины, которая не могла надеяться на что-либо, кроме работы в услужении, эти уроки мистера Джонсона были первым проблеском надежды на какую-то перспективу в жизни. Она понимала, что никогда не сможет работать, как мистер Джонсон, она сознавала, что вовсе не является финансовым гением, да и на женщин, занимающихся умственным трудом, смотрели косо. Но Виктория впитывала каждое его слово, задавала вопросы и, в конце концов, сумела удачно вложить свое жалованье. Если все пойдет хорошо, ее сбережения будут означать, что когда-нибудь она сможет стать самостоятельной женщиной, путешествовать для собственного удовольствия, может быть, даже приобрести небольшой домик где-нибудь в английской сельской местности.