Хизер Грэм - Повелитель волков Страница 10

Сегодня он потребует отдачи. Сейчас.

Она отвела глаза, гордо подняла головку.

— Вы, конечно, можете взять меня силой, но… — Она старалась казаться невозмутимой. — Но вы ре соблазните меня.

Уголок ее рта дрогнул в усмешке.

— Отлично. Викинги не берут женщин силой, они берут их страстью.

Она почувствовала его горячее дыхание у себя на затылке, и в следующее мгновение он уже оказался с нею в воде.

— Свадебное омовение! — довольно пробормотал он.

Мелисанда, злобно сжав зубы, плеснула ему водой в глаза и вскочила. В ту же секунду он схватил ее мокрую, оттащил на постель. Он навалился на нее, прижимая ее руки к кровати.

Губы его приникли к ее губам, как и тогда, обследуя, пробуя их на вкус. Рука его коснулась кончика ее груди. Она не могла вскрикнуть, потому что он, не отпуская, продолжал целовать ее. Мелисанда даже не заметила, что руки ее уже свободны.

Наконец, он оторвался от ее сладких губ. Опустив голову, он нащупал пульсирующую жилку у нее на шее, прошелся по ней кончиком языка, потом опустился ниже к груди, облизывая и покусывая ее соски. Она чуть не задохнулась от рвавшегося из горла крика, руки ее взметнулись за голову.

Он продолжал свои ласки, двигаясь языком вдоль ее тела, по волшебным изгибам рук, талии, бедер. Он погладил рукой черный кудрявый холмик внизу живота, нежно раздвинул завитки и приник туда губами. Она закричала, заметалась, как бы пытаясь убежать от его ласк, но он не собирался давать ей пощады. Она почувствовала, как язык его продвигается внутрь — настойчиво, требовательно. Возбуждает, скользит глубже, проникает, вызывает ответную жажду.

— Конар! — сорвалось с ее губ. Она почти никогда не называла его по имени. И сейчас это звучало как просьба. Он приподнялся и лукаво взглянул на нее.

— Так это насилие или соблазнение?

— Насилие! — солгала она.

Конар рассмеялся. Смех его звучал торжествующе, но прикосновения рук оставались ласковыми и нежными. Он притянул ее к себе.

Пронзительный трепет прошел по всему ее телу, когда он вдруг вошел в нее целиком. Она страстно обвила его руками. Ее охватило странное чувство, как будто она уже умерла и находится где-то не здесь. Каждое его движение окутывало ее горячей волной наслаждения.

Он двигался сначала медленно и плавно, как волна, увлекающая ее за собой. И это было так легко! Следовать за ним, встречать его, уступать ему, поддаваться ему. Внезапно ритм изменился, убыстрился, это была уже не одна волна, а целый каскад волн, стремительно наплывающих одна за другой в бешеном темпе. И она следовала за ним стремительно и страстно. И в эти волшебные мгновения в ней возникло еще одно невероятное, немыслимое возбуждение, которое поднялось и разразилось в ней звездным водопадом в ночной темноте. Она закричала и, обессиленная, откинулась на спину. И он через несколько секунд тоже опустился на кровать рядом с ней.

Внезапно, очнувшись от наваждения, Мелисанда спрыгнула с постели. Стыд, страх, ярость бушевали в ней одновременно. Она ненавидела его, она ненавидела себя.

Конар схватил ее за руку.

— Куда это вы собрались, графиня?

— Я должна теперь вымыться, — сообщила она, избегая смотреть ему в глаза.

К ее удивлению, он тут же отпустил ее и откинулся на подушку. Заложив руки за голову, он с интересом наблюдал за ней. Мелисанда была уверена, что ее слова задели его. Однако он не подавал виду.

— Пожалуйста, любовь моя, — любезно сказал Конар.

Она быстренько забралась в воду, которая, как оказалось, уже успела остыть за то время, что они провели в постели. Мелисанду начала бить дрожь, она села, притянув колени к груди.

Она услышала, как он почти бесшумной походкой подошел к ней сзади.

— Когда ты наконец уберешься отсюда? — злобно сказала Мелисанда.

— И все же ты жестокая! Холодная и жестокая. Я молился всем богам, какие только есть на этом свете, чтобы перестать любить тебя. Я думаю, что даже твой Бог, должен был бы меня пожалеть, потому что не любить тебя невозможно. Ты очаровываешь всех мужчин, которые хоть раз тебя увидели. Ты посмотри на своих солдат, да они все готовы умереть за тебя! А моя семья? Да что там! Ты просто покоряешь сердца.

— Вы очень любезны…

— Для викинга? — горько усмехнулся он.

— И я не жестокая! — воскликнула она. — Вовсе нет! Разве это я командую всеми направо-налево? Разве я отдаю приказы и требую подчинения?

— И захватываю? — подсказал он.

— Ты ничего не захватил!

— Ну, значит завоевал.

— Что угодно, но только не меня!

Он приподнял ее за подбородок и, глядя ей в глаза, проговорил: — Послушай, Мелисанда, ты должна, наконец, понять. Время для игр прошло. Что бы там ни было, ты должна прекратить свою непрестанную войну со мной. Сейчас наступает тяжелое время, и мне понадобятся все мои силы. Я не могу их тратить на борьбу с собственной женой.

Она сердито фыркнула.

— Это ты ничего не понял! Эти земли — мои! Эта крепость — моя!..

— Прошу прощения, миледи, но и земли и крепость принадлежат мне по брачному контракту и достались мне по праву в результате победы в битве.

— Ты — мерзкий тиран! Ты, ты — викинг!

Конар внезапно наклонился и, вытащив из-под груды своей одежды, валявшейся на полу, меч, приставил его к груди Мелисанды.

— Все! Хватит, Мелисанда! Я предупреждаю тебя последний раз. Больше никаких штучек, никаких побегов, исчезновений или неповиновения! Достаточно я натерпелся с тобой. И никаких золоченых кольчуг. Ведь Жоффрей мог захватить тебя сегодня!

— Ну, и что! Все вы…

— Викинги? Должен напомнить тебе, что Жоффрей — это ваш дворянин.

— Все равно!

— Понятно, значит по-твоему, все плохое — это викинги.

Кончик его меча все еще упирался ей в грудь. Она судорожно вздохнула.

— Мне кажется, вы хотели уйти.

— Да, я должен уйти, но я вернусь, Мелисанда.

Острая ревность вдруг вновь кольнула ее. Куда он уходит? К русой гадалке? Чего он хочет от нее, если сам таскает за собой повсюду другую женщину? О, как она ненавидит все это! И все же сегодня он был с ней, и она позволила это ему, и теперь ее терзала жгучая, невыносимая боль при одной мысли, что он может быть еще с кем-то.

— Вы уверены, что хотите провести ночь со мной?

— Что? — удивленно спросил Конар.

— А не с… — она замолчала, не в силах выговорить имя.

— С кем?

— Неважно. Идите.

— Да с кем же? — он, похоже, начинал сердиться. Она еще сильнее сжалась в комок, притянув колени к подбородку. — С Бренной! С твоей чтицей рун…

— Так ты ревнуешь, любовь моя!

— Ничуть. Я напротив буду рада, если вы пойдете куда-нибудь еще.

— Ну ладно, не бойся, я вернусь сюда, Мелисанда, — сказал он насмешливо. Вдруг его тон сделался серьезным: — Война уже развязана, неизвестно, какие испытания предстоят нам в будущем.