Лидия Джойс - Музыка ночи Страница 10

– Завтра ночью.

Он шагнул назад и, не успела Сара опомниться, растворился в толпе.

Услышав взрыв аплодисментов, потрясших бальный зал, она, еще околдованная, подумала, что хлопают ей, но все смотрели на оркестр, и до нее дошло, что просто закончился вальс.

Сара выбралась в портего, напрасно ища глазами алый тюрбан и белую маску. Действительно ли он был здесь? Или это ее больное воображение? Но ответ ей дала собственная вуаль, еще влажная от поцелуя. Сара лизнула, чтобы ощутить его вкус. Нет, память о нем ей не требуется. Завтра. Она снова увидит его завтра ночью.

Глава 3

Опираясь на балюстраду третьего этажа, Себастьян видел, как фигура в высоком белом парике идет к выходу. Тело у него задыхалось от жары под слоями шелка, мысли были в полном смятении. Где мог де Лент найти такую женщину?

Ее потрясающие глаза до сих пор не давали ему покоя. В этих глазах не было ни ложной застенчивости, ни скрытой расчетливости проститутки, они были как открытая книга, весь сумбур ее чувств на виду: радость, удовольствие, странная проказливость и не меньше всего страх. Он был достаточно честен с собой и признал, что ее страх возбуждал его, наполняя пьянящим ощущением собственной власти.

Полгода назад он, не задумываясь, использовал бы это в своих интересах. Но теперь подобное удовольствие становилось нежелательным, это осложняло его план, более того, побуждало к отвратительному, неминуемому сравнению: не то ли самое чувствовал де Лент, когда смотрел на Аделу?

Парик наконец исчез из виду, и Себастьян отвернулся. Нет, любовница де Лента хотела поцелуя не меньше, чем он. А насилие этого ублюдка не может быть названо даже соблазнением.

Тут между двумя средневековыми докторами появился Джан и сделал ему знак. Отбросив свои мысли, Себастьян последовал за ним, сейчас он не мог позволить себе отвлекаться от главного, несмотря на искушение и беспокойство. Сейчас он, впервые после разыгранной им смерти от несчастного случая, встретится со своим врагом. Этого момента Себастьян давно ждал с мрачной радостью и чувствовал, как в нем снова поднимается возбуждение. Что это было: влияние мстительной ярости или обманывающий себя демон?

Но все сомнения вкупе с другими мыслями остались позади, когда Джан открыл дверь маленькой боковой гостиной, жестом пригласив Себастьяна войти.

Де Лент, стоявший к двери спиной, лениво повернулся и с любопытством взглянул на него. Себастьян ощутил болезненный шок. Сам во многом изменившись со времени их последней встречи, он подсознательно рассчитывал увидеть подобное изменение в де Ленте. Но перед ним стоял все тот же изысканный джентльмен, которому он бросил вызов в клубе. Де Лент был, по своему обыкновению, в безупречном вечернем костюме, ставшем униформой почти для всех его ночных похождений. Лишь черная маска была данью характеру сегодняшнего празднества.

Когда он протянул руку для формального снисходительного пожатия, Себастьяна вдруг охватил безумный гнев. Как посмел он, чудовище, одеться джентльменом? Как посмел он держать себя с таким достоинством, если не заслуживает ничего, кроме презрения? Себастьян подумал, как легко покончить с этим прямо здесь: кинжал под ребра и толчок из окна.

Нет, де Лент заслуживает и худшего, но тогда он не узнает, почему его убили, не успеет оценить свои грехи, свое наказание. Он умрет, оставшись для общества уважаемым человеком, предательски убитым в вероломных лабиринтах политики и нравственности, какими была Венеция.

Поэтому Себастьян ответил на рукопожатие. Это все, что он мог сделать, чтобы не отшвырнуть руку де Лента и не ударить кулаком в черную маску. Он думал, что готов к этой встрече, он сотню раз мысленно разыгрывал ее, а теперь едва сохраняет самообладание.

– Я получил вашу записку, – по-итальянски, но с сильным акцентом сказал де Лент. – На сегодня у меня еще три приглашения. Но от английских джентльменов.

– И все же вы ответили на мое. Себастьяну хватило присутствия духа внести в свой итальянский легкий привкус испанского. Он рассчитывал, что за двумя чужими языками де Лент не способен узнать голос умершего человека.

– Надеюсь, оно того заслуживает.

– От нашего общего друга я слышал, что вы человек утонченных вкусов. – Себастьян чувствовал себя шутом. Наверняка де Лент видит его насквозь…

– Возможно.

Поймав его подозрительный взгляд, Себастьян заставил себя выразиться более определенно:

– Мой собственный вкус, как и вкус нашего друга, тоже не соответствует общепринятому. Красивая женщина – бесподобное украшение мужской постели… до тех пор, конечно, пока ее не сменяет еще более красивый мужчина.

Де Лент удивленно прищурился, когда понял, о чем он говорит. В Англии столь откровенный разговор мог привести к уголовному обвинению. Но теперь Англия была очень далеко, и как только его удивление прошло, в глазах де Лента мелькнул интерес. Себастьян начал верить, что в конце концов его шарада будет разыграна.

– Да, Венеция – город удовольствий, – сказал он, сдерживая рвение. – Всяческих удовольствий. Многие гондольеры могут стать услужливыми, как любая куртизанка… за надлежащую плату. Если желаете, я представлю вас тем, кому присуще… сочувствие.

Де Лент засмеялся, качая головой, и первая из его оборон пала.

– Боюсь, старина Мэнсфилд ввел вас в заблуждение. Это ведь Мэнсфилд, не так ли?

Себастьян неопределенно пожал плечами.

– Во всяком случае, этот порок я считаю для себя неприемлемым. – Де Лент качнулся на каблуках, в голосе чувствовалась улыбка.

– Тогда, видимо, есть и другие? Миссис Джеффрис не имеет монополии на дома, где любовная боль, возможно, немного буквальнее, чем в обычном понимании.

Де Лент снова покачал головой:

– И тут мои вкусы имеют другую направленность, и я не понимаю вашего желания помочь мне, если бы даже имел такую склонность.

Последние слова казались достаточно невинными, однако де Лент произнес их с легким нажимом, словно ему хотелось быть понятым. Себастьян изобразил застенчивое покашливание.

– Дело в том, что сейчас я испытываю некоторые материальные затруднения. А поскольку я знаю все городские закоулки лучше других эмигрантов, то помогаю всем приезжим, облегчая им путь к удовольствиям.

Де Лент захохотал.

– Да ты всего лишь сводник!

Себастьян оскорблено выпрямился, одновременно пытаясь сдержать торжество в голосе:

– Если вас не интересуют мои услуги, тут есть много других желающих. – Он повернулся и сделал вид, что уходит.

– Стой, парень. Я только немного пошутил над твоими затруднениями. Я не говорю, что меня это не интересует.