Барбара Картленд - Флирт Страница 10

Анцелла рассмеялась — она просто не могла удержаться.

— Но это какой-то абсурд!

— Не вздумай ляпнуть что-нибудь подобное там — тебя просто никто не станет слушать, — сказала княгиня. — Некоторые из игроков насыпают в карман сюртука немного соли, чтобы к ним шла карта.

— Как они могут верить в подобную чепуху? — поразилась Анцелла.

Княгиня дотронулась до сердца летучей мыши.

— Когда кто-то сильно хочет выиграть, — произнесла она, — он готов поверить во все!

— Если ваше сиятельство не отдохнет, — заметила стоявшая у стены Мария, — то у вас не будет случая удостовериться, что счастье сегодня на вашей стороне.

— Ну хорошо, — вздохнула княгиня. — Сложи драгоценности в шкатулку, попробую уснуть.

Анцелла бросила взгляд на окно.

— Вы позволите мне выйти в парк? — спросила она.

— Конечно, — ответила княгиня. — Сейчас у тебя свободное время. Можешь делать все, что тебе захочется. Ты понадобишься мне в пять часов, чтобы развлечь, пока я буду переодеваться к обеду.

— Прикажете мне обедать вместе с вами?

— Да, ты будешь обедать внизу, и там мы сообразим, что эта женщина замышляет против моего сына, — сказала княгиня и, заметив, как эти слова удивили Анцеллу, тут же спросила: — Ты что, ничего не слышала о самой красивой женщине Англии, маркизе Чисуик?

— Кажется, нет.

— Сегодня вечером ты увидишь ее. Я хочу знать, что ты о ней думаешь.

— Вам сегодня не следует заниматься маркизой, — сказала Мария. — Судя по всему, она здесь точно такой же гость, как и все остальные. Вы не должны из-за нее расстраиваться.

 — Я прекрасно знаю таких, как она, — вполголоса проговорила княгиня. — И не забывай, Мария, что когда-то я сама была красавицей.

— Еще какой, ваше сиятельство! — искренне согласилась Мария. — В Санкт-Петербурге ни одна дама не могла сравниться с вами.

Она спрятала шкатулку с драгоценностями, и Анцелла, почувствовав, что ее присутствие уже не обязательно, поклонилась и вышла из комнаты.

Спускаясь по лестнице, Анцелла чувствовала себя маленьким мальчиком, которого отпустили с уроков. Она слушала княгиню с огромным интересом и была ею просто очарована, но в то же время ей хотелось осмотреть парк и полюбоваться на море.

Через залитый светом салон прошла она на террасу, которую заметила из окна спальни княгини.

С первого взгляда убедилась, что вилла построена необычно. Если с одной стороны она подпирала склон скалы, то с другой цокольный этаж значительно возвышался над парком и с террасы в парк сбегали сорок белых мраморных ступеней. По обе стороны лестницы располагались какие-то служебные помещения, вырубленные прямо в скале. Сам парк был разбит на мысе Пуэн де Кабээль, поросшем пихтами, оливковыми и рожковыми деревьями с широко расставленными блестящими листьями.

Анцелла помнила, как отец, который прекрасно знал лес, описывал ей эти рожковые деревья. Теперь же, возбужденная, спускаясь по мраморной лестнице, она могла рассматривать их вблизи. Отец говорил, что Больо и его ближайшие окрестности как раз и славятся рожковыми деревьями.

— Это название пришло от арабов, которые привезли деревья на Ривьеру, — рассказывал он. — Деревья эти называют также хлебом святого Иоанна, потому что их стручки обожает саранча, которая была единственным пропитанием Иоанна Крестителя в пустыне.

— Это восхитительно, папа, — произнесла Анцелла, выслушав его рассказ. — Мне очень хотелось бы увидеть такое дерево и попробовать его хлеб.

Граф рассмеялся.

— Он бы тебе не понравился. В Средней Африке столь любимые саранчой стручки служат кормом для лошадей и мулов, временами их едят и люди, но они жесткие, как кожа, и к тому же не очень приятные на вкус.

При случае, когда разговор опять зашел о деревьях хлеба святого Иоанна, отец рассказал ей, что стручки, которые пожирали свиньи в легенде о блудном сыне, были, несомненно, стручками рожкового дерева и что в этом можно видеть наказание блудному сыну за его поведение.

— Как ты думаешь, папа, на что он растратил деньги? — спросила Анцелла. — Он что, оставил все на игорном столе?

Пожалуй, одна лишь Анцелла отваживалась напоминать отцу события из его прошлой жизни. Он неизменно выходил из себя, стоило его сестрам хоть как-то коснуться этих тем.

— Допускаю, что деньги разошлись вполне обычным способом — на вино, женщин и песни, — ответил отец. — Но, возможно, часть он оставил в каком-нибудь восточном близнеце Монте-Карло.

— Интересно, какими же играми он увлекался? — спросила Анцелла, но этот вопрос остался без ответа.

Она шла в тени, приближаясь к морю. С одной стороны небольшого мыса парк был обнесен высокой каменной стеной, со второй открывался прекрасный вид на залив Мурс, в который обычно заходили пираты с алжирского побережья. Над заливом поднимались высокие скалы, которые взбегали к острой вершине под названием Эза, о чем Анцелла узнала, изучая карту.

Парк был полон цветов, среди которых шумел фонтан. Анцелла подошла к балюстраде, обращенной к морю, и повернула голову, чтобы взглянуть на возносящиеся за виллой отвесные скалы из желтого известняка. Отсюда не было видно известной, некогда опасной единственной дороги, по которой путешественники могли добраться из Ниццы до Монте-Карло. Им угрожали осыпающиеся скалы, ветры и низкие температуры, из-за которых можно было замерзнуть в альпийском снегу, а также бандиты и разбойники, всегда готовые освободить путников от груза выигрыша на обратном пути.

«Они должны были быть уверенными, что азартные игры стоят всего этого», — подумала Анцелла.

Все побережье с его тропическими зарослями и деревьями у подножия скал, ущельями поражало красотой. Анцелла любовалась ласковой зеленью трав, усеянных голубым огуречником, желтыми и красными нарциссами и анемонами.

Перегнувшись через балюстраду и бросив взгляд на изумрудного цвета море, переливающееся оттенками сапфира, Анцелла вслушивалась в плещущиеся под нею волны.

Вот оно, дышащее историей Средиземное море, которое с первых дней цивилизации воодушевляло поэтов, художников и писателей.

Анцелла не знала, как долго она простояла, вслушиваясь в шум волн, одурманенная висящими в воздухе запахами цветов из парка: левкоев, роз, гиацинтов и азалий. Она чувствовала себя так, будто благодаря им и солнцу вмиг избавилась не только от кашля, но и от сомнений и беспокойства относительно будущего. У нее возникло ощущение, что красоты природы держат ее в объятиях и, пока это так, она защищена от любых огорчений.

Внезапно ее внимание привлек пучок красных водорослей, выброшенных волной на камни. Ей захотелось рассмотреть водоросли вблизи, и она еще больше перегнулась через балюстраду. Решила взять с собой лежащие внизу водоросли и повесить их за окном своей комнаты, чтобы — сухие или влажные — они на протяжении дня показывали, какая будет погода.