Сьюзен Джонсон - Соблазнительное пари Страница 10

В ту ночь Симон чувствовал себя совершенно измотанным. Встреча союзников длилась более десяти часов и не принесла никаких результатов, и после любовной игры с Жоржи он лежал с ней рядом, ощущая ее неким якорем спасения в этом обезумевшем мире.

— Должно быть, это любовь, — прошептал он на ухо Жоржи, вдыхая аромат ее душистых волос.

— А если даже и не любовь, — так же шепотом откликнулась она, — то это все равно прекрасно.

— Мы не слишком циничны?

— У нас есть для этого причины. Ничто не вечно в этом мире.

— Может, это будет длиться вечно.

— Это было бы так чудесно. Но не давай обещаний, которые невозможно выполнить. Этот последний месяц был самым счастливым в моей жизни, и я очень довольна.

— Что, если мы поженимся?

— Я уже была замужем. И никому бы не рекомендовала.

— А если я хочу жениться на тебе?

Она положила руки Симону на грудь и пристально посмотрела ему в глаза.

— Ты делаешь предложение?

— А что, если бы сделал?

— Ты говоришь так осторожно и уклончиво, любимый, — едва заметно улыбнулась она. — Почему бы нам не обдумать все более серьезно в течение какого-то времени?

— И как долго? — В его голосе послышалось раздражение.

— Пока ты не обретешь полную уверенность, мой дорогой Map.

— А ты говоришь, что уверена?

— Да, я уверена, что люблю тебя. А брак — это совсем другое дело.

— А если у тебя должен родиться мой ребенок?

— Но я не ожидаю твоего ребенка.

— Я могу это изменить.

— Допускаю, что можешь. Но я все равно не должна буду выходить за тебя замуж.

— Не будь такой несговорчивой, — пробормотал Симон, слегка рассердившись. — Или ты думаешь, что я каждый день прошу женщин выйти за меня замуж?

— Я отлично знаю, что нет. Весь свет знает, что нет. Давай поговорим об этом утром.

— Почему утром?

— Потому что сейчас я страшно хочу тебя. — Жоржи подтянулась и поцеловала его. — Или ты возражаешь?

Он засмеялся:

— Разве я когда-нибудь возражал?

Она сделала гримаску.

— Я не уверена, что мне это нравится.

— Что именно? — Он посмотрел на нее таким невинным мужским взглядом, о который, казалось, способны разбиться любые обвинения.

— Твоя неимоверная способность к сексу.

Симон громко засмеялся и, еще не до конца успокоившись, проговорил:

— И это жалуешься ты? Леди, которая испытывает постоянную потребность в плотских удовольствиях?

— Не смейся надо мной, — возразила Жоржи, игриво ткнув в него пальцем. — Просто я ревную тебя, вот и все. А ты всегда готов к любовным играм.

— Ты предпочла бы, чтобы это было не так?

— Разумеется, нет.

— Я вот что думал…

— Дело в том…

— Я не собираюсь смотреть на других женщин. И не смотрел. Я просто не хочу на них смотреть. Ты — это все, что мне надо.

Было видно, насколько Жоржи удовлетворена его словами.

— И ты все это время даже не смотрел ни на какую другую женщину?

— Я сделался евнухом. Но не по отношению к тебе, разумеется. Ты не та женщина, которую интересует лишь платоническая любовь.

— С того момента, как узнала тебя. Я сделалась одержимой — как избалованная наложница султана, которая возлежит и ждет… вот этого, — пробормотала она, поглаживая его восставший ствол.

— Мы оба одержимы, — ответил Симон и накрыл ее руку, чтобы продлить это поглаживание. Он закрыл глаза, тихий стон сладострастия вырвался из его груди. Его голос, даже один вид его действовал на нее так, что она приходила в отчаянное возбуждение.

Его сексуальные достоинства прочно привязали Жоржи к нему, порой ей казалось, что идиллия последних недель ей просто снится в каком-то волшебном сне. Она запрещала себе думать о том, что когда-нибудь все это закончится. Отказывалась думать о жизни без него.

— Возьми меня, — шепотом сказала она, желая почувствовать его близость, его любовь.

Она ощутила ладонью твердость ствола и подняла на Симона глаза.

Симон улыбнулся:

— Он почувствовал тебя.

— Он хочет меня.

— Всегда хочет. — Симон заторопился, словно чувствуя ее смятение, расположился над ней, затем опустился между ее ног. Задержавшись, прежде чем войти в нее, посмотрел ей в глаза. — Назначь дату свадьбы.

— Это шантаж, — шепотом ответила Жоржи, приподнимая бедра, готовая принять его в себя.

Он отодвинулся.

— Хотя бы назови время.

— Я не могу прямо так сразу.

Направляя пенис одной рукой, он стал водить головкой по увлажнившимся пухлым губам.

— М-м-м… Какая горячая…

— Так несправедливо… — Жоржи ерзала под ним, пытаясь принять его в себя.

— Ты так и не дала мне ответа.

— Проклятие! — Она потянула его к себе, обхватив руками за спину.

Однако он не уступал:

— Я буду к твоим услугам в любое время послезавтра.

— Ты не можешь! — возбужденно воскликнула Жоржи, чувствуя, как у нее все ноет внутри. — У тебя нет разрешения на брак!

— Я его получу. — Он сказал это как человек, который умеет добиваться того, чего хочет. — И я не дотронусь до тебя до тех пор, пока ты не скажешь «да».

Казалось, в воздухе парили яростные чувственные желания.

— Ну пусть будет следующий месяц, проклятие! — прошептала она.

— А точнее?

— В день моего рождения, — пробормотала она и тут же подумала, уж не сошла ли она с ума, соглашаясь снова выйти замуж, тем более за человека с такой отчаянной репутацией. Однако он сразу же погрузился в нее, и она была настолько благодарна за это, что тут же забыла обо всех своих опасениях, приподнимая бедра в такт его ритмичным движениям, которые несли ей удивительные, божественно-сладостные ощущения.

Он действовал легко, умело, изобретательно, словно желая наградить ее за данное согласие. Она прильнула к нему, как бы пустившись в открытое плавание по морю сексуального наслаждения к отдаленному берегу, где он всегда ее ждал, чтобы подарить то, чего она хотела. Она испытала оргазм много раз и наконец затихла, устроившись в его объятиях, а он еще долго и нежно ее целовал.

Это просто невероятно, подумала Жоржи, дремля в его объятиях, что она согласилась выйти за него замуж.

Он больше не говорил с ней о свадьбе, довольный заключенной сделкой, однако когда она заснула, на его губах блуждала улыбка.

Слуга Симона ворвался в комнату на рассвете без стука, без предупредительного возгласа, и еще до того, как он что-то сказал, Жоржи поняла, что стряслась беда.

Симон выпрыгнул из кровати, натянул брюки, коротко поцеловал Жоржи на прощание и, на ходу надевая сюртук, выскочил из комнаты.

— Я дам тебе знать сразу же, как только что-либо станет известно — крикнул он на ходу.

Наполеон неделю назад высадился в Антибе и двинулся на Париж.