Мэдлин Хантер - Строптивая герцогиня Страница 10

Что ж, чем хуже, тем лучше… Злость ничто по сравнению с тошнотой, поднимавшейся в желудке и досаждавшей ей, с тех пор как она встала.

— Вы готовы, миледи? — спросила Дженни.

София отвернулась от окна. Вещи собраны и ждали своей очереди совершить путешествие в Англию. Платья, вечерние туалеты, нижнее белье, шляпки и прочие пустяки едва вместились в несколько чемоданов.

— Мистер Берчард просто изумительный! — воскликнула Дженни, мечтательно закатывая глаза. — Он так быстро все организовал.

— Да. Ему удалось перевернуть мою жизнь всего за два дня. Если учесть, что она ничего не стоит, то уж не такая трудная задача.

— О, вы не правы, миледи. Ваша жизнь такая интересная! Вас будет так не хватать здесь. Париж, вот увидите, горькими слезами станет оплакивать ваш отъезд.

София сильно сомневалась, что Париж вообще заметит ее отсутствие. Город переживал и не такие потери.

— Мне так не хочется уезжать, — вздохнула София. — Он не имеет никакого права заставлять меня.

Дженни улыбнулась, стараясь приободрить свою госпожу:

— Все будет хорошо, вы ведь теперь герцогиня. Ваш отец умер. Все будет не так, как прежде.

София хотела бы верить, что все сложится именно так, но пустота внутри ее говорила о другом. Ее отец умер, но вместе с тем… не совсем. Остался его титул и обязательства. И, что еще хуже, он продолжал бросать черную тень на ее душу.

Дженни попыталась снова:

— Так мы спускаемся вниз?

Не отвечая, София прошла мимо горничной. Сойти вниз не так уж трудно, а вот то, что настанет после, обещало страдания.

Она прошла вперед, заставляя себя не смотреть на знакомую мебель и вещи, к которым успела привыкнуть. София дала себе слово — никаких слез и переживаний. Она не ребенок. Кроме того, она страдала не от того, что покидала дом, а от того, что ждало ее впереди.

Печаль и страх сопровождали ее, пока София спускалась по парадной лестнице. В душе царило отчаяние молодой женщины, бегущей прочь от жизни, которая стала невыносима.

Ночью, лежа в постели, София старалась найти способ противостоять Берчарду. В ней воскресла та девушка, которая когда-то бежала из Англии. По мере того как она все больше и больше понимала, что не в силах расстроить его план любой ценой привезти ее в Англию, ей становилось все грустнее.

Она стояла на нижней ступеньке лестницы и смотрела в открытую дверь. Точно в большой раме, выделялась в ней фигура Берчарда, который, стоя спиной к ней, наблюдал за погрузкой.

Не его вина, что горькие воспоминания, связывающие Софию с Англией, не оставляли ее. Он ничего не знал о ее жизни и только исполнял волю своих хозяев.

София прекрасно все понимала. Но вместе с тем в душе закипало сопротивление против мужчины, который осуществлял ее возвращение в мир, столь ненавистный ей.

Дженни оглянулась кругом:

— А где же ваши гости? Я ожидала увидеть их здесь.

— Мистер Берчард убедил меня, что будет лучше, если в момент отъезда я буду одна. Он успокоил их, сказав, что они смогут оставаться в доме, пока его не закроют, если утром останутся у себя в комнатах. Мы попрощались вчера вечером. Может быть, и к лучшему… Аттила плакал как ребенок.

— Да уж, я никогда не любила долгие прощания. — Сделав несколько шагов, Дженни остановилась и обратилась к своей госпоже: — Так мы идем?

Эйдриан услышал. Он повернулся и еще раз проверил, все ли готово и могут ли они покинуть дом.

София смотрела мимо него на поджидавшую карету. Она отвезет их в порт. Потом корабль доставит ее в Англию, где будет ждать другая карета, на которой она приедет в Марли — фамильное имение ее семьи.

Эйдриан Берчард, наверное, думал, что он везет ее домой.

Если бы Марли был ее домом! Но она ненавидела его. Там ее поджидают призраки, беззащитность и унижение.

Крохотное зернышко сопротивления, зародившееся в глубине души, постепенно разрасталось. София ухватилась за него, как утопающий хватается за соломинку, ища поддержки в хаосе чувств, царящих в ее сознании и сердце.

Рано утром она уговаривала себя, готовясь к неизбежному путешествию, решив взглянуть на все философски и под маской безразличия спрятать панику и меланхолию.

Но сейчас, увидев карету, поняла, что стоит ей переступить порог, и хрупкое равновесие, которое она обрела в жизни, рухнет.

Так София стояла у двери, не в силах сделать решительный шаг, и не обращала внимания на Дженни, которая пыталась подбодрить ее.

— Все готово к отъезду, ваша светлость, — обратился к ней Эйдриан, исподлобья поглядывая на нее.

— Что ж, мистер Берчард, тогда все, кто готов, могут ехать. Я сожалею, что не могу быть среди них.

Эйдриан Берчард тяжело вздохнул.

И прошел в дом.

Несколько слуг спускались по лестнице. Не говоря ни слова, только используя жесты, он приказал им поторопиться. Они поспешили вниз.

Софию возмущало послушание, с которым все выполняли его команды. Прищурившись, она смотрела на ладную фигуру Эйдриана Берчарда.

— Дженни, ступайте к карете. Подождите там герцогиню, — бросил он на ходу.

Дженни топталась на месте, беспомощно глядя на Софию. С виноватым выражением лица она наконец вышла из дома.

София и Эйдриан остались одни, глядя друг другу в глаза. Он не говорил ни слова. Его взгляд потеплел, выражение стало менее жестким и раздражительным и, пожалуй, даже симпатичным.

— Выбора нет, — объявил Эйдриан. Он имеет в виду ее или себя?

— Потому что вы не даете мне права выбрать, — возмутилась она.

— Атак как его нет, — продолжал он, игнорируя ее слова, — сделаем то, что необходимо, с достоинством, которое отвечает вашему положению.

— Какая странная судьба у женщины, не правда ли? Достойное поведение означает подчинение и сдачу своих позиций. Сопротивление прихотям мужчин равносильно детскому упрямству. Вы должны простить меня, но, я думаю, мир сошел с ума.

— Возможно, вы правы. Сегодня тем не менее выбора нет. Она ненавидела уверенность, с которой он распоряжался ее жизнью.

Эйдриан протянул ей руку, приглашая пройти вперед.

— Пора, герцогиня.

Яркое воспоминание вспыхнуло в ее сознании: она входит в порт после побега из дома. Когда ее нога коснулась земли Франции, она глубоко вздохнула. В то мгновение чувство свободы и безопасности захлестнуло ее.

София чувствовала почти физическое облегчение, как будто тонула, ей не хватало воздуха, и вот теперь вынырнула на поверхность и смогла снова дышать.

Войти в карету означало снова ощутить нехватку воздуха.

Ну уж нет! Она не бросится в объятия судьбы с готовностью.

София проигнорировала предложенную руку. Сев на нижнюю ступень лестницы, она обхватила колени руками и уставилась перед собой невидящим взглядом.