Роберта Джеллис - Коварный заговор Страница 10

— Не нужно, — коротко отрезал Иэн.

— Не нужно? — отозвалась Элинор так, будто вновь собиралась окрестить его «идиотом».

Она решила, что он намекает на тень, лежавшую на имени Вильяма, графа Пемброка, и на то, что она недооценивает опасность для своей дочери.

— Я очень высоко ценю леди Изабель, — поправился Иэн. — Она добра, мила, и сердечна, и умна тоже: Но если бы ей Бог не послал в качестве мужа Вильяма Маршала — о, я хочу сказать, Пемброка, — она бы никем не стала.

— В Изабель есть не только это!

— Возможно. Ты знаешь ее лучше, чем я, но это не меняет моего отношения к Изабель. Пойми, Джоанна очень похожа на Саймона! Она серьезная девочка и хочет вершить добрые дела. Но, учитывая молодость Джоанны, леди Изабель сможет легко внушить ей глубокое убеждение, что покорность — главная добродетель женщины.

— Иэн! — Элинор лукаво улыбнулась. — Это говоришь ты?! Ты, который упрекал меня прямо в лицо за ослиное упрямство?! Я не ослышалась? Я действительно слышала, что ты советуешь не учить Джоанну покорности?

— Вот мегера! — рассмеялся Иэн, но тут же нахмурился и покачал головой. — Если бы Джоанна была Адамом, а Адам — Джоанной, я согласился бы от всего сердца. Ничто не заставит Адама считать покорность добродетелью, и даже если бы он поверил в подобную глупость, ничего бы не изменилось. Адам добр, но добродетельность в грош не ставит — как и ты! Джоанна же другая.

Элинор тоже стала серьезной. Она подняла обеспокоенный взгляд на Иэна.

— Я знаю. Но… — Элинор вдруг остановила себя и отвернулась. Она ведь собиралась только вызвать Иэна на разговор о его неприятностях, а получилось, что взвалила на него свои.

Иэн взял ее руку и ласково сжал.

— Но ты хотела бы отправить ее в безопасное место до возвращения короля? Элинор, что же все-таки король Джон имеет против тебя? Саймон говорил мне, что ты чем-то крепко обидела Джона.

— Обидела? — отозвалась Элинор растерянно. — Да я вообще с ним почти не встречалась… О Боже милостивый! — Вспомнив о чем-то, она хитро прищурила глаза. — Я совершенно забыла!.. Сэр Джайлс — вот кто мне нужен. Сэру Джайлсу и сэру Генри я могу доверять. Людей можно взять из Иленда, и молодой сэр Джон выполнит свой долг — по крайней мере, если он не сделает этого, я буду знать, где искать дальше. С людьми проблем не будет. В наше время людей достаточно легко нанять. Джоанне придется уехать, потому что я не могу оставить ее здесь на попечении прислуги. Адаму тоже… О Боже! Нет, это не поможет. Опасность, которой он может подвергнуться, если будет под опекой Вильяма…

— Элинор, о чем ты толкуешь?

Элинор бросила рассеянный взгляд на Иэна. Она так глубоко ушла в свои мысли, что почти забыла, кто перед ней, и, не раздумывая, ответила на вопрос:

— Я должна ехать и заменить трех кастелянов Саймона. Они…

— Ты собираешься поехать сама собирать войско? — изумленно спросил Иэн.

Он не знал, удивляться ему или браниться, смеяться или плакать.

На лице Элинор отразилось раздражение.

— Ну, не собирать войско, конечно. Не будь дураком и меня не делай дурой. И все-таки я должна ехать. Сэр Джайлс честен, силен и не глуп, но он не лидер. Сэр Генри может быть предводителем при условии, что кто-то укажет ему направление, куда идти. Сэр Джон слишком молод, и я не совсем уверена в его преданности. Естественно, раз другого вожака нет, я должна поехать, чтобы предотвратить возможные глупости с их стороны.

Элинор снова взглянула на Иэна и осторожно высвободила руку.

— Я должна поблагодарить тебя за то, что ты напомнил мне о той старой неприятности. Я, ничего не подозревая, угодила бы в мышеловку короля, а может быть, и нет, поскольку и так достаточно наслышана о его злодеяниях. Но теперь я обязана удвоить бдительность.

— А обо мне ты забыла? — горько заметил Иэн. — В какой разряд ты отнесла меня? Слишком глупых? Слишком слабых? Или слишком ненадежных, чтобы полагаться на их помощь?

— Но, Иэн, — воскликнула Элинор, — как я могу просить тебя, если…

— Ради всего святого, не сыпь мне соль на раны!

— Нет, я имела в виду не тот наш идиотский спор, — уверила его Элинор. — Я уже выбросила это из головы и, конечно, попросила бы сослужить мне службу, но, как я заметила, у тебя самого есть какое-то важное дело, которое отягощает тебе душу. Прости, что я не попросила выложить то, что залегло камнем на твоем сердце. Я знала, что ты хотел что-то рассказать мне, но…

— У тебя зоркий глаз, но замечать тут было практически нечего. — Голос Иэна снова стал скрипучим и жестким. — Так ты расскажешь мне, чем не угодила королю, — я имею в виду, ты готова рассказать?

— Разумеется, я готова, хотя не понимаю, чем это тебе может оказаться полезным. Но если хочешь… Ты знаешь, что мы с Саймоном поженились на Святой Земле, и, когда вернулись в Англию, никто не знал об этом. Саймон поспешил рассказать о нашем браке королеве. Я осталась дома, чтобы привести в порядок дела. Но меня хитростью заманили в Кингслер, и я оказалась в руках короля Джона — это было до того, как он стал королем, разумеется. Он хотел выдать меня замуж за человека по своему выбору и воспользоваться моими землями в своих интересах. Я сказала ему, что уже слишком поздно, что уже принадлежу Саймону. Тогда он сказал… — Элинор вдруг захихикала, как девчонка. — Он сказал, что не стал бы срывать бутон — из уважения к человеку, которого он избрал для меня, — но раз цветок уже распустился, то немного полакомится его нектаром.

Иэн отвернулся, сообразив, к чему шла эта история, и не желая смущать Элинор.

— Паскуда, — пробормотал он. — Он изнасиловал тебя?!

— Разве он ненавидел бы меня, если бы ему это удалось? — весело рассмеялась Элинор, и Иэн поднял голову, когда сообразил, что всхлипывающие звуки, которые он услышал, были вовсе не плачем. — Он называл меня пугливой маленькой птичкой, — веселилась Элинор, — и щекотал меня под подбородком.

— Но как же тебе удалось уберечь свое целомудрие?

— Целомудрие? — фыркнула Элинор. — Целомудрие здесь совершенно ни при чем! Ну и олух! Да он унизил меня, называя птичкой и щекоча подбородок, словно я была простой служанкой. Я ударила его в живот пяльцами для вышивания. — Элинор снова засмеялась. — Думаю, что попала по его разыгравшимся чреслам, и, когда он взвыл от боли, я заставила его убраться из комнаты под угрозой горящего факела и ножа.

Иэн смотрел на нее, раскрыв рот и часто моргая ресницами.

— Он очень рассердил меня, — вздохнула Элинор, с сожалением качая головой. — С моей стороны было бы более благоразумно просто кричать, но он не дал мне времени подумать!

— Элинор, — задыхаясь, пробормотал Иэн, — где твоя нравственность?