Аманда Квик - Кольца Афродиты Страница 11

Он должен найти способ убедить ее, чтобы она предоставила заняться этим делом ему. Похоже, уговорить ее будет не так-то просто. Из короткого знакомства с ней Лео вынес, что Беатрис была решительной и волевой женщиной. За время своего вдовства она, очевидно, отвыкла от привычки прислушиваться к советам, тем более исходящим от мужчины.

Ему нужно какое-то время, чтобы попытаться отговорить Беатрис от ее намерений. Если это не удастся, что вполне вероятно, ему потребуется какое-то время, чтобы подготовиться к поездке в Лондон. Управляющий сможет самостоятельно вести рутинные дела.

Лео взялся за колокольчик.

К тому времени, когда появился Финч, Лео прикончил стакан бренди.

— М'лорд?

— Утром сообщите миссис Пул, что она не может покинуть Монкрест по крайней мере до послезавтра.

— Вы хотите, чтобы я удержал миссис Пул от отъезда? — Челюсть у Финча отвисла, затем он дважды сглотнул и с трудом взял себя в руки. — М'лорд, это не в моих силах! Миссис Пул очень сильная женщина. Думаю, что ее не сможет удержать сам дьявол.

— К счастью, нам не потребуется прибегать к помощи дьявола. Полагаю, что справлюсь сам.

— Прошу прощения, сэр?

Лео подошел к окну.

— На заре вы сообщите миссис Пул, что река вышла из берегов. Мост находится под водой и проехать по нему можно будет не раньше чем на следующий день, когда спадет вода.

— Но дождь прекратился час назад. К утру по мосту можно будет проехать.

— Ты меня не понял, Финч, — очень тихо сказал Лео. — Мост будет под водой весь день.

— Под водой. Понимаю. Да, м'лорд.

— Спасибо, Финч. Я не сомневался, что могу положиться на тебя. Можешь сообщить миссис Пул, что я присоединюсь к ней за завтраком, а затем — покажу ей оранжерею.

— Оранжерею… Да, м'лорд. — Ошеломленный Финч поклонился и покинул библиотеку.

Беатрис вдыхала густые ароматы оранжереи и размышляла, не обманул ли ее граф. Конечно, вряд ли можно винить его за разлившуюся реку. Если, конечно, она не согласится поверить в легенду о Монкрестах и приписать графу сверхъестественные способности, позволяющие ему управлять стихией.

Но в подобные глупости Беатрис не верила. Каким бы загадочным Монкрест ни казался, управлять силами природы он не в состоянии. С другой стороны, чем больше времени она проводила в общении с графом, тем легче ей верилось в то, что человек он явно незаурядный. Умный, загадочный, умеющий владеть собой. И определенно неординарный.

Его внешность производила более сильное впечатление, чем легенда о нем. Монкресту были присуши твердость и уверенность человека, который не так-то просто идет на компромиссы. Да он, вероятно, и не имел большого опыта в этом тонком искусстве. Похоже было, что он не привык считаться с мнением других.

В волосах его было достаточно седины, чтобы заинтересовать Беатрис. Его нельзя отнести к незрелым, необстрелянным юношам. Лео был человеком, который кое-что в жизни видел и пришел к собственным выводам. Глаза у него были необычные — карие с янтарным оттенком. И выражение их казалось загадочным в силу сочетания воли и ума.

Беатрис знала о нем сейчас вполне достаточно, чтобы понять, что некоторые аспекты легенды соответствуют действительности. Его отличали высокомерие и своенравность. Однако невозможно отрицать, что он возбудил ее воображение даже больше, чем Джастин Пул во времена своего ухаживания за ней.

Хотя она, пожалуй, несколько старовата, чтобы реагировать подобным образом, с раздражением подумала Беатрис. Учащенный пульс, острое любопытство и прочие симптомы — это для таких юных особ, как Арабелла. Она как-никак зрелая вдова двадцати девяти лет.

Монкрест был бы шокирован, если бы узнал, о чем она думает. История его кратковременного брака была частью легенды о Монкрестах. Тетя Уинифред, неиссякаемый источник информации о подобных вещах, поведала суть истории.

— Всем известно, что Безумные Монахи отличаются от других людей тем, — рассказывала тетя Уинифред, — что в любви следуют влечению сердца. Я так понимаю, что нынешний граф женился, когда ему было девятнадцать лет.

— Так рано? — удивилась Беатрис.

— Говорят, это была женщина его мечты. Преданная жена и любящая мать. Он отдал ей свое сердце, а она подарила ему двух сыновей. Но через несколько лет она умерла от воспаления легких.

— Как печально!

— Говорят, это потрясло Монкреста. Он дал зарок никогда больше не жениться. Безумные Монахи любят только раз в жизни.

— А поскольку у него есть два сына, острой потребности в женитьбе не возникало, не так ли? — заметила Беатрис.

Уинифред задумалась:

— Вообще-то говоря, его история очень напоминает твою, моя дорогая. Трагедия великой обретенной и слишком рано потерянной любви.

Беатрис знала, что ее кратковременный брак был возведен в статус небольшой легенды в их семье.

Она отбросила воспоминания об откровениях Уинифред и посмотрела на Лео. Он пошевелился, и ткань плаща натянулась на его широких плечах. Ни к чему ей обращать внимание на его статную, крепкую фигуру.

Какая ей разница, что манишка его безупречно выглажена, а галстук завязан строгим узлом, отнюдь не таким, каким завязывают надменные представители света в Лондоне?

По всей видимости, он не особенно связан требованиями моды, однако строгий стиль его одежды мог стать предметом зависти любого мужчины. В нем было какое-то неуловимое, загадочное качество, которое делало его похожим на героев ее собственных романов.

Беатрис подавила готовый вырваться стон. Это просто смешно. В ней говорит писательское воображение, которое приписывает какие-то особые, волнующие глубины этому человеку. Куда подевался ее здравый смысл?

Она наклонилась и потрогала рукой редкого оттенка цветок настурции.

— У вас весьма впечатляющая коллекция растений и цветов, милорд.

— Спасибо. — Лео прислонился плечом к деревянной стойке. — Эту оранжерею построил мой дед. Он очень увлекался садоводством.

— Я никогда не видела настурции подобного оттенка.

— Мой дед проводил много экспериментов. Он вывел несколько уникальных образцов. — Лео обвел взглядом оранжерею. — Здесь есть несколько цветов и кустов, которые больше нигде на земле не встречаются.

— Очевидно, садоводство — это также и одно из ваших увлечений. — Беатрис замолчала, с восхищением разглядывая клумбу удивительных, необычайно крупных хризантем.

— Я сохранил оранжерею, потому что в ней множество диковинных растений. Но садоводство само по себе не увлекает меня в такой степени, как моего деда.