Сюзан Таннер - Путы любви Страница 11

Казалось, Лаоклейн не обращает внимания на окружающие его раздоры. Большинство мужчин, сидевших за столом, говорили о сегодняшней охоте. Эта беседа занимала его. Хвастовства и шуток становилось тем больше, чем больше было выпито вина. Один молодой мужчина внезапно прервал другого, так как у того не хватало мастерства рассказывать. Возник добродушный спор, его с энтузиазмом поддерживали доказательствами с обеих сторон те, кто был на охоте. Наконец вызвали Лаоклейна разрешить спор, но он, смеясь, отказался взять на себя такую ответственность.

– Все видели, что их копья были в крови, но я не знаю, кто из них нанес смертельную рану зверю. Нет, Фибх, и ты, Бретак, вы сами должны разрешить спор между собой.

Он поднял бокал и не обращал внимания на их выкрики о его трусости.

У Дары заболела голова от бесконечно игравших волынок и хриплого смеха. Она резко поднялась и ушла из-за стола, не сказав ни слова, не взглянув на Лаоклейна, который нахмурился и поманил Кинару.

Руод помрачнел, когда она проскользнула в кухню. Он осушил свою опять наполненную кружку, но не повеселел, когда она, спустя несколько минут, вновь появилась с подносом в руках. На нем был глиняный чайник и чашка. Руод преградил ей путь со злым окриком:

– Что это ты?

– Лорд Атдаир приказал мне принести что-нибудь горячее для леди Дары. Он боится, что она заболела. Я не сомневаюсь в этом – она ужасно бледна. – Кинара говорила быстро, думая о том, как бы избежать удара Руода. Было ясно, что он не в себе, а она часто была неосторожна и расплачивалась за его отвратительное настроение.

– Этой английской суке нужно попробовать чего-нибудь покрепче, чем чай. Оставь это! Ты меня пригреешь сегодня и никто другой!

– Я не осмелюсь! – прошипела она, предпочитая его злобу гневу Макамлейда.

Едва она произнесла это, как его тяжелая рука схватила ее за плечо. Она споткнулась. Чай расплескался и обжег ее. Плечо онемело, а затем Кинара почувствовала острую боль в том месте, куда пришелся удар. Бретак помог ей встать на ноги, но она вывернулась и отказалась от его помощи, как только поднялась. Она знала, что мужчинам в ней нравится, а на что они не обращают внимания. Но Кинара не нуждалась ни в чьей помощи или жалости.

Бретак был довольно пьян, а это состояние, удвоенное врожденной неприязнью к Руоду Макамлейду, вдохновляло его на рыцарство, – качество, отсутствовавшее в нем в нормальном состоянии. Поворачиваясь от Кинары, он направил свой нож на Руода. Его пьяные насмешки разжигали пламя и без того уже сильное. Их топтание было трудно назвать боем: им не хватало ловкости движений; его также трудно был назвать продуманным: они были слишком пьяны. Ножи их были небезопасны. Они уже несколько раз случайно ранили ими друг друга. Глядя на их схватку, у Лаоклейна кончилось терпение. По его команде собралось более чем достаточно мужчин разнять двух соперников.

Лаоклейн подошел к ним, он был в ярости.

– У вас обоих нет ума! Вы убьете друг друга! Дело сделано, а если кто-то из вас думает иначе, я с вас шкуру спущу! Я не могу терять ни одного мужчины из-за какой-то девки. Теперь убирайтесь и перевяжите свои раны.

Кинара собрала разбросанные осколки и поспешила на кухню, чтобы заварить свежий чай. Когда она вновь проходила по залу, ей стало не по себе. Она поняла, что Лаоклейн следит за ней. Она посмотрела на Руода с явным отвращением. Безделушки, которые он ей подарил, не стоят того, чтобы заплатить за них своим изгнанием, если все-таки Лаоклейн решит, что она является причиной слишком многих бед.

Нельзя было не видеть, как Дара широко раскрыла глаза. Она изумилась, увидев Кинару в мокром платье. Кинара стала объяснять, почему пришла.

– Лорд Атдаир приказал принести тебе чай. Он боится, что ты нездорова.

Дара слегка нахмурилась:

– Что с тобой произошло? Несчастный случай?

Кинара пожала плечами:

– Это рука Руода, больше ничего. Он разозлился, что я прислуживаю тебе.

– Этот человек за многое ответит, а натворил он достаточно, – мрачно сказала Дара. – Я – англичанка и его враг, но ты – его соотечественница, а боишься его как ребенок. Ему должно быть стыдно за то, как он с тобой поступает.

– Нельзя назвать ребенком человека, который знает Руода почти два года, – лукаво ответила Кинара. Интересно, кого из них обеих эта англичанка назвала бы ребенком, если бы знала о ночах, которые Кинара проводит с Руодом. Чтобы не наговорить лишнего и не услышать это же в сплетнях, она отвела в сторону руку Дары, когда та хотела задержать ее и вышла из комнаты. Она совершенно не удивилась, увидев Руода, ждавшего ее в зале, и улыбнулась, когда он грубо взял ее за руку.

Дара ходила по ковру и проклинала Руода за каждую подлость, которую он совершил. А его брат, разве он не менее виновен? Разве не виновен тот человек, который позволяет таким злодеяниям оставаться безнаказанными? Конечно, он имеет власть над людьми: это его дом, его люди, даже Руод. Нет, она не может считать его невиновным. Ее непрерывное хождение остановил неожиданный стук в дверь. Она посмотрела на свечу. По ее предательскому свету, видимому из-под двери, обнаружили, что она не спит в столь поздний час. Дара стояла, онемев, в панике, для которой не было причины. Дверь распахнулась от прикосновения.

Лаоклейн, стоявший в тени, оглядел ее с ног до головы. Он вышел на свет и сразу же увидел невыпитый холодный чай, покрывала на кровати.

– Ты плохо относишься к себе, отказываясь от еды и отдыха.

– Тебе следует позаботиться об обитателях твоего дома, если только вежливое обращение с ними не противоречит достоинству шотландца, особенно такого, как Макамлейд.

– Ты говоришь не думая. – Он смотрел прищурившись. Темные брови его поднялись.

– Неужели, милорд? Кинара – твоя служанка, и она терпит оскорбления твоего брата. Ты когда-нибудь пытался помочь ей или помешать ему? Я не думаю, что у тебя недостаточно власти, тебе, должно быть, не хватает сострадания к людям.

– Та девчонка отдалась Руоду и пока не просила ни моей помощи, ни чьей-либо еще. Если тебе не нравятся наши обычаи, то это тебе следует пересмотреть свои взгляды, а мы меняться не будем.

Произнеся эту речь с холодной яростью, он повернулся на каблуках и ушел, оставив дверь широко распахнутой. Дара смотрела ему вслед, не веря, что даже шотландец может быть таким бессердечным. Через некоторое время по коридору разнесся звук ее хлопнувшей двери.

Кинара лежала, свернувшись, в ослабших руках Руода, стараясь быть к нему как можно ближе.

ГЛАВА 5

Бранн Райланд перешел границу Шотландии в первом часу ночи, ведя за собой группу тщательно отобранных воинов. Каждый был сильным, умелым и преданным. Ни один из них не испытывал к Шотландии ничего, кроме свирепой ненависти. Воины представляли собой устрашающую силу. Неосторожность шотландцев сыграла бы им на руку, но Лаоклейн выслал наездников на охрану границы. Приближение англичан заметили и быстро сообщили о нем Лаоклейну. Его людей не надо было торопить готовиться к сражению. Им, как и англичанам, не терпелось вступить в бой.