Дмитрий Суслин - Королева Варваров Страница 11

Имя Марка Клодия теперь было на слуху у каждого жителя Рима. Первый раз молва шла о богатстве молодого Патриция, в один день ставшего обладателем состояния в несколько миллионов сестерциев. Во второй раз весть о его женитьбе на рабыне была куда более ошеломляющей. Разговоры о будущей свадьбе, хотя это событие и было из ряда вон выходящее, тем не менее, постепенно меркли по сравнению с другими делами, происходившими в Риме.

— Мало ли чудачеств у богачей? — говорил оборванец-плебей и скорее спешил на ипподром, чтобы насладиться ездой колесничих, или в какое-нибудь другое место, где можно было бы неплохо развлечься.

Среди равных Клодию не было определенного мнения по поводу поступка молодого человека. Но все, от бродяги до знатнейшего сенатора, были согласны с мыслью, что Марк Клодий Эллиан волен сам распоряжаться судьбой.

Забрезжил рассвет. Сквозь неприкрытое занавесями окно, пробивались первые лучи восходящего солнца. Клодий, плохо спавший ночью, зевнул и, откинув одеяло, еще немного понежился в постели. Затем сонным голосом призвал к себе слугу. В этот день предстояло сделать столько дел…

Час спустя, одетый в голубую тунику и освеженный ванной, Клодий встречал претора Рима Педания Секунда. Молодой патриций поприветствовал гостя, даже не гостя, а лицо, уполномоченное совершить акт освобождения рабыни по имени Актис, которая в скором будущем станет женой Марка Клодия Эллиана.

— Что ты задумал, Клодий? О твоей клятве в доме Поппеи Сабины говорит весь Рим. Неужели ты возьмешь в жены рабыню? — спросил Педаний Секунд, когда вошел в дом.

— Именно так. Иначе, зачем же тебя вызывали? Скоро приведут мою невесту, и я в твоем присутствии сделаю ее свободной.

Претор усмехнулся.

— Ну-ну. Это твое дело. Делай, как знаешь.

Послышался шорох, это вошла Бебия, ведя за собой юную рабыню. Клодий внимательно разглядывал Актис, когда та понуро опустив голову, и лишь изредка вскидывая прелестные глазки, смиренно шла за хозяйкой дома.

— Вот, сынок, погляди, какую тебе невесту подыскала старуха мать. Не обессудь, если она тебе не по нраву.

— Назови своих прежних хозяев! — потребовал претор.

Актис назвала Флавию, а что сказать насчет Петрония Леонида, она не знала. Претор понял ее затруднения и молвил:

— Хорошо! Теперь стой спокойно, иначе навлечешь на себя гнев богов.

Актис и так стояла, не шелохнувшись, слова Педания Секунда были излишни. Претор поднял жезл, который назывался так же, как и акт освобождения, виндиктом, и коснулся им головы Актис. В комнате воцарилась тишина. Наконец претор громогласно провозгласил:

— Бывшая рабыня по имени Актис, рожденная на Лесбосе, по воле ее господина Марка Клодия Эллиана и в моем присутствии, также при свидетелях получает волю и становится гражданкой Рима. Да будет Актис свободна!

Девушка закрыла глаза. Ей просто не верилось, что все происходит именно с ней. «Это сон. Приятный сказочный сон, — думала она. — Разве подобное возможно?»

Когда процедура освобождения окончилась, Бебия впустила в комнату других рабов и рабынь, и те кинулись поздравлять Актис, которая теперь становилась их госпожой.

Клодий, как только рабыня по совершенному акту обрела свободу, поспешил удалиться с Педанием Секундом. Актис с недоумением проводила их взглядом. Потом Бебия повела Актис в ее комнату, где она должна была дожидаться дня свадьбы. Здесь все было прибрано и предназначено для отдыха. Когда Бебия оставила Актис одну, девушка заворожено обвела взглядом комнату. На стенах, подвешенные на цепочках, висели бронзовые светильники, выполненные в виде всевозможных птиц и зверей. Свет от них отражался в бронзовых и серебряных зеркалах, повсюду расставленных на туалетных столиках. Пол был покрыт мозаикой, и световые блики на нем создавали гармонию вечного бытия. Актис обошла комнату, непременно заглянув в каждый уголок, в каждый ящичек. Она распустила свои каштановые волосы, и сев в кресло, задумчиво стала глядеть в зеркало. Невзгоды ничего не могли поделать с ее красотой. Тонко очерченные черные брови, черные завораживающие глаза, алые, как маковый цветок, губы, округлые плечи. Если бы не рабское прошлое, то она не знала бы себе соперниц…

Актис вздохнула и принялась рассматривать содержимое баночек, склянок и мешочков. Там находились различные средства, которыми пользуются римские женщины, чтобы выглядеть красивее, чем они есть. Её заинтересовала небольшая шкатулка, выглядевшая по сравнению с другими простой безделушкой. Когда Актис открыла ее, то перед ней предстал цветной портрет курчавого малыша, выполненный на глиняной дощечке. Актис даже не стала брать в руки такую хрупкую вещь, боясь, что она вот-вот развалится, и лишь смотрела, как со дна шкатулки на нее глядит краснощекий мальчуган. Наконец она закрыла шкатулку и встала. Не зная, чем занять себя, она, как и Клодий, плохо спала в эту ночь, и поэтому легла в постель. Очень быстро прикрылись глаза, и не в силах бороться с усталостью, Актис заснула. Бебия несколько раз заглядывала к ней, но, видя, что невеста сына безмятежно спит, уходила. А Клодий тем временем вместе с Педанием Секундом возлежал в триклинии и вел застольную беседу. Он был задумчив, и даже вино и шутки претора не сгоняли грусть с его лица. «Скорей бы покончить со всеми хлопотами и уехать в Британию» — думал он.

Настал день свадьбы, совпавший со временем, которое испокон веков почитается благоприятным для рода Клодиев. Были отосланы приглашения на обряд бракосочетания друзьям и знакомым семьи, а также некоторым влиятельным людям в империи. Но благомыслящие отцы семейств не приняли приглашения от молодого патриция, осмелившегося сыграть свадьбу с рабыней. Лишь те, кто принял правила игры, предложенные жизнью развращенного общества, посчитали, что Клодий просто-напросто устраивает шутовское представление, и поспешили в дом жениха. Клодий решил провести свадьбу, как и подобает патрицию, переселившись для этого в другой дом, Актис оставили в доме Бебии.

Рано утром к Актис вошла в комнату рабыня и сказала, что госпожа Бебия просит поторопиться. Актис быстро встала с постели и уже собиралась надеть палию, но служанка остановила ее:

— Надо принять в этот день свадебную ванну, и вам ни к чему одеваться. Идите за мной.

Две рабыни помогли Актис при принятии ванны, и когда новобрачная, причесанная и облаченная в тунику, завязала пояс на талии, Бебия слегка удивилась. Актис знала, как нужно было подпоясывать свадебное платье.

На невесту накинули оранжевый шлейф, покрывавший ее лицо и волосы, и обули в кожаные сапожки, которые были тоже оранжевого цвета.