Шерри Томас - Любовь против правил Страница 11

Или, возможно, додумалась за все те дни и ночи, прошедшие с тех пор, как стало ясно, что ей суждено стать женой лорда Фицхью. Пытаясь не зацикливаться на самом худшем, наверное, она планировала именно это.

Миссис Грейвз проснулась вскоре после того, как миссис Таунсенд объявила о своих планах относительно приема в саду, званого обеда и бала. Участия Милли больше не требовалось, и она могла свободно уточнять и улучшать свой план, притворяясь, будто прислушивается к обсуждению.

Потом подошло время вечернего чая и прогулки в павильон игроков Итона. Представление друзьям лорда Фицхью прошло для нее как в тумане. Милли была безмерно благодарна миссис Таунсенд, в чьем присутствии молодые люди с трудом могли произносить связные фразы. Не говоря уже о том, чтобы помнить, что лорд Фицхью не горит желанием жениться на этой серой мышке, которой их представляют.

Затем она попросила лорда Фицхью отойти на пару слов. Благодаря магнетическому влиянию миссис Таунсенд лорду Фицхью не оставалось ничего, кроме как отвести Милли на несколько шагов в сторону от возбужденных игроков в крикет, пытающихся произвести впечатление на его красавицу сестру. Шум окружающей павильон толпы обеспечивал Милли и ее жениху уединение, в котором они нуждались.

Он показался ей худощавее, чем она помнила, более настороженным, но голос его звучал спокойно:

— Чем я могу вам помочь, мисс Грейвз?

Неужели он всегда будет так говорить с ней, с этой педантичной отстраненной вежливостью?

— Я много думала о том, что вы сказали в тот день. Вы заставили меня лишний раз осознать, что меня принуждают к браку. У меня никогда не было другого выбора, я всегда знала, что единственный способ оправдать мое существование на этой земле — это стать средством, объединяющим имя Грейвзов с древним аристократическим семейством. Это нелепая цель. Но таковы уж обстоятельства нашей жизни, что мы должны забыть о себе и продолжать делать то, что от нас хотят, иначе нам обоим будет гораздо хуже. С вашим предшественником вопросов не было. Я должна была как можно скорее произвести на свет наследника. Но… могу ли я предположить, что вы не торопитесь стать отцом? — Он посмотрел налево. Милли не стала прослеживать его взгляд, но она не сомневалась, что если бы сделала это, то увидела бы юную леди, которую он любил.

— Наверное, вы правы, — сказал он. — У меня нет желания посещать детскую в ближайшее время.

— Я того же мнения. Я не хочу становиться матерью ни сейчас, ни через несколько лет.

— Так что вы предлагаете? Договор о неразмножении? — Мрачный юмор промелькнул в его голосе, но не в глазах.

— Что-нибудь чуть более исчерпывающее. Договор о свободе.

Он вскинул голову. Разговор, похоже, впервые его заинтересовал.

— Что вы имеете в виду?

— Мы произнесем свои обеты, а затем, пока не встанет вопрос о наследниках, будем жить свободно будто никогда и не стояли у алтаря. Заметьте, я ни словом не обмолвилась о вашем титуле. Здесь я не смогу вам помочь. Пока не найдете генерала, готового терпеть лорда в своих рядах, вам не сделать карьеру в армии. Но во всем остальном можете поступать, как вам угодно: путешествовать, проводить время с друзьями, ухаживать за всеми женщинами, которые вам нравятся. Поступайте в университет, если хотите. Вас не станет допрашивать ворчливая жена, когда вы будете возвращаться домой. Никакой ответственности, никаких последствий.

— А вы? Что вы станете делать?

— То же самое, за исключением очевидных различий, конечно. Есть вещи, которые добропорядочная девушка не должна себе позволять, и я собираюсь придерживаться тех же правил. Скажем так, я буду счастлива вести хозяйство в собственном доме, и мне не надо будет беспокоиться о том, как поладить со своим мужем — по меньшей мере в течение нескольких лет.

Он молчал. В лучах послеполуденного солнца его спортивная форма сверкала белизной, он был удивительно хорош собой.

— Ну, что вы об этом думаете?

— Звучит соблазнительно. Но в чем подвох?

— Никаких подвохов.

— Все хорошее рано или поздно кончается. — По его тону было заметно, что он не совсем ей поверил. — Когда же закончится срок этого договора?

Она не подумала об определенном временном пределе, только решила, что срок будет долгим.

— Как насчет шести лет?

Шесть лет — это, пожалуй, слишком. Но даже если он урежет срок наполовину, ей все равно хватит времени, чтобы вновь обрести веру в себя и чувство собственного достоинства.

— Восемь, — сказал ее жених.

«Он никогда не прикоснется к тебе, если у него будет выбор».

Ей пора бы стать нечувствительной к унижениям, сопутствующим этому браку. Но ее сердце сжалось от боли. Она расправила плечи и протянула ему руку, чтобы обменяться рукопожатием.

— Значит, договорились?

Он взглянул вниз на ее протянутую руку. На мгновение его невозмутимость дрогнула. Его лицо исказилось от возмущения — но только на миг. Дело было сделано. Брачный контракт подписан. У него не было выбора. Его желания не принимались в расчет.

Когда он снова встретился с ней взглядом, глаза его ничего не выражали.

— Договорились, — сказал он, пожав ей руку. Голос его был столь же бесцветным. — Благодарю вас. Ваша любезность превосходит все ожидания.

Внутри у нее все дрожало.

— Не надо благодарить меня. Я делаю это ради себя.

Более правдивых слов она никогда не произносила.

Глава 4

1896 год

Из-за затора на улице Милли с Хеленой так задержались, возвращаясь с чаепития в доме леди Маргарет Дирборн, что им едва хватило времени, чтобы переодеться, перед тем как отправиться на званый обед.

Фиц уже ожидал их внизу, когда они спускались по лестнице.

— Вы обе выглядите восхитительно.

Хелена не заметила никаких видимых изменений в облике своего брата-близнеца, который, должно быть, уже поговорил со своей Изабелл в первый раз за восемь лет. Но взгляд его задержался на жене дольше, чем обычно.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Милли. — Мы должны поторопиться, не то непременно опоздаем.

Ее тон был тоном обычной жены, состоящей в обычном браке, в обычный день. Странно, что Фиц, как видно, никогда не замечал, насколько это необычно. Такие неизменно учтивые, но ничего не говорящие сердцу ответы звучали неестественно — по крайней мере для Хелены.

Разговор в экипаже по пути к дому Куинзберри тоже протекал обычно, перескакивая с одного на другое. В обществе все еще обсуждают побег их сестры Венеции с герцогом Лексингтоном. Консервированные продукты расходятся все в больших количествах. Хелена достигла соглашения с мисс Эванджелиной Саут, чьи прелестные книжки с картинками она давно хотела издать.