Джудит Макнот - История любви леди Элизабет Страница 11

Элизабет вполне серьезно удивилась, почему он так думает. Мондевейл не знал, как она любит ловить рыбу, или смеяться, или что она умеет стрелять из пистолета настолько хорошо, почти как снайпер. Он не знал, что Элизабет участвовала в соревнованиях на упряжных колясках в Хейвенхерсте, или что цветы, казалось, расцветали специально для нее. Девушка сомневалась, захочет ли виконт слушать удивительные истории о Хейвенхерсте и его колоритных обитателях в прошлом. Он знал так мало о ней; она знала о нем еще меньше.

Ей хотелось спросить совета у Люсинды, но у той был сильный жар, больное горло и плохое пищеварение, которые держали ее в постели с предыдущего дня.

Некоторое беспокойство, вызванное всем этим, не покидало Элизабет и позднее, на следующий день, когда она поехала на уик-энд, которому было суждено поставить на ее пути Яна Торнтона и изменить всю ее жизнь Празднество устроили в красивом загородном доме, принадлежащем старшей сестре Валери, леди Харисе Дюмонт. Когда приехала Элизабет, поместье было уже полно гостей, которые флиртовали, смеялись и пили щедрыми порциями шампанское, лившееся из хрустальных фонтанов в саду. По лондонским стандартам гостей на этом празднестве было мало, не более 150, из них только двадцать пять, включая Элизабет и ее подруг, оставались на весь уик-энд. Если б она не жила так уединенно и не была так наивна, то распознала бы эту фривольную компанию людей, собравшихся в тот вечер. Девушка с первого бы взгляда поняла, что гости, намного старше, опытнее ее, вели себя более свободно, чем в местах, где она до того бывала. И Элизабет бы уехала.

Сейчас, сидя в гостиной Хейвенхерста и вспоминая свою роковую ошибку в тот уик-энд, она поражалась собственной доверчивости и наивности.

Откинув голову на спинку дивана, закрыв глаза, Элизабет пыталась проглотить болезненный комок унижения, сдавивший горло. «Почему, – в отчаянии думала она, – счастливые воспоминания бледнеют и стираются в памяти, пока о них совсем не перестают помнить, в то время как ужасные воспоминания, кажется, сохраняют свою ослепляющую ясность и причиняющую боль остроту?» Даже сейчас девушка могла вспомнить тот вечер – видеть и слышать его, чувствовать его аромат.

Цветы бурно цвели в подстриженных садах, когда она вышла из дома в поисках подруг. Розы. Повсюду опьяняющий аромат роз. В большом зале оркестранты настраивали инструменты, и вдруг начальные звуки прелестного вальса поплыли по саду, наполняя его музыкой. Сгущались сумерки, и слуги двигались по ступенчатым дорожкам сада, зажигая яркие фонари. Элизабет поняла некоторое время спустя, что не все дорожки будут освещены, конечно, – те, внизу ниже ступеней террас, останутся в удобной темноте для пар, которые позднее пожелают уединения в лабиринтах живой изгороди или оранжереи.

Ей почти полчаса пришлось искать подруг, собравшихся для веселых пересудов в дальнем конце сада, где их почти не было видно из-за высокого подстриженного кустарника. Когда она подошла ближе к девушкам, то поняла, что они не стояли у живой изгороди, а подсматривали сквозь нее, возбужденно обсуждая того, за кем наблюдали, – кого-то, кто вызывал их возбуждение и пересуды.

– Ну вот, – хихикнула Валери, смотря сквозь куст, – это и есть то, что моя сестра называет «мужским очарованием».

Ненадолго, благоговейно замолкнув, все три девушки изучали этот образец мужественности, который заслужил такую высокую похвалу Харисы, столь строгой судьи и блистательной сестры Валери.

Элизабет только что заметила травяное пятно на бледно-лиловой туфельке и огорченно размышляла о том, как дорого будет стоить новая пара и нельзя ли купить только одну туфлю.

– Я все еще не верю, что это он, – прошептала Валери. – Хариса сказала, что он, может быть, будет здесь, но я не поверила. Да все просто умрут, когда мы вернемся в Лондон и расскажем, что видели его, – добавила Валери, затем, увидев Элизабет, поманила ее к изгороди

– Смотри, Элизабет, разве он не божественен своим каким-то таинственным и опасным обликом?

Вместо того, чтобы подглядывать сквозь живую изгородь, Элизабет посмотрела в конец ее, оглядывая сад, полный великолепно одетых мужчин и женщин, которые, смеясь и болтая, не спеша, направлялись к бальному залу, где должны были начинаться танцы, а затем поздний ужин. Ее взгляд лениво скользил по мужчинам в атласных панталонах и разноцветных жилетах и камзолах, делавших их похожими на ярких павлинов и пестрых попугаев.

– Кого я должна видеть?

– Мистера Яна Торнтона, глупая! Нет, подожди, сейчас ты его не увидишь. Он отошел от фонарей.

– А кто такой Ян Торнтон?

– В том-то и дело, никто не знает – в самом деле! – И тоном человека, сообщающего восхитительную и потрясающую новость, она добавила: – Некоторые говорят, что он внук герцога Стэнхоупа.

Как и от всех дебютанток, от Элизабет требовалось изучение Книги Пэров [7] Дебретта, которую свет почитал с таким же пылом, с каким верующий пресвитерианин почитал свою библию.

– Герцог Стэнхоуп стар, – заметила она после некоторого размышления, – и у него нет наследника!

– Да, это все знают, но говорят, Ян Торнтон его… – голос Валери перешел в шепот, – незаконный внук.

– Видишь ли, – авторитетно добавила Пенелопа, – у герцога Стэнхоупа в самом деле был сын, но герцог отрекся от него много лет тому назад. Мама рассказывала мне, что это был настоящий скандал. – При слове «скандал» все посмотрели на нее вопросительно, и она продолжала: – Сын старого герцога женился на дочери шотландского крестьянина, наполовину ирландца в придачу. Она была ужасной женщиной без какого-либо положения в обществе. Так что это мог бы быть его внук!

– Люди думают, кто он такой, просто из-за его фамилии, – с типичной практичностью сообщила Джорджина. – И все же это достаточно распространенное имя.

– Я слышала, он так богат, – вставила Валери, – что однажды поставил на карту за одну игру двадцать пять тысяч фунтов в казино в Париже.

– О, ради Бога, – насмешливо сказала Джорджина. – Он сделал это не потому, что богат, а потому, что игрок! Мой брат знает его и говорит, что Ян Торнтон обыкновенный игрок – человек без происхождения, воспитания, связей или богатства.

– Я это слышала тоже, – призналась Валери, снова вглядываясь сквозь кустарник. – Смотрите, – прервалась она, – его сейчас видно. Леди Мэри Уоэтерли прямо вешается ему на шею.

Девушки так наклонились вперед, что почти падали в куст.

– Я бы растаяла, если бы он посмотрел на меня.

– Уверена, не растаешь, – сказала Элизабет с натянутой улыбкой, потому что чувствовала, что должна внести свою лепту в разговор.