Элизабет Бикон - Граф-затворник Страница 11

Теперь он понимал: желание отомстить проистекало из перенесенных ужасов и страданий жестокой войны, где не было победителей – глупая, смехотворная идея, призванная залечить черную рану в его душе. Он слишком нуждался в Аннабель и ее способности любить тех, кто этого недостоин. Он не хотел разбираться по существу – отчего она убежала и что ее на это подвигло. Однако встреча с Джеком в так называемой греческой часовне у озера его встряхнула и заставила вернуться к реальности. Друг вел себя настолько привычно и местами высокомерно, что Алекс осознал: не Джек, а он сам изменился и превратился черт знает в кого.

Пытки фанатиков чуть не довели его до безумия, затуманили разум и наложили отпечаток на все поступки. Да неужели он это допустил?! Отсутствие племянницы лишило его возвращение домой всякого смысла, ибо его встретили только старые слуги. Но он все равно должен понимать: Рич не сбежал бы с невинной девушкой, каковой была Аннабель. Ясно – у них была серьезная причина, чтобы исчезнуть, и она не потеряла актуальности даже спустя эти три года. Может, он вообще зря подозревал своих друзей, надо было искать настоящих врагов?

Аннабель обладала искренней и любящей душой, солнечным, сияющим оптимизмом и независимым духом – черты, должно быть, унаследованные от другой половины семьи, не от Фортинов. Она не оставалась бы с Ричем так долго, если бы сама этого не хотела. В этом состояло главное затруднение. Если бы Рич знал, какую страсть Алекс Фортин испытывает к Персефоне, он наверняка заподозрил бы, что таким образом Алекс пытается отомстить за похищенную невинную Аннабель. В общем-то Алекс вполне мог бы скрыться ото всех в Пенбрине и постараться забыть прекрасную тезку богини. Впрочем едва ли бы он это смог. Но ему приходилось рисковать оставшимися у него крохами душевного равновесия, чтобы удержать Персефону от опасных поисков сбежавшей парочки.

Алекс даже намеревался предложить ей отправиться на поиски вместе в надежде на ослабление своей страсти к ней, если Персефона пустится в путь с ним по собственной воле. Он ничем не отличался от идиотов, сгорающих от желания приблизиться к недоступной мисс Сиборн, и не имеющих на это смелости, они только и могли что взирать на нее с дальнего конца наполненной людьми гостиной. После сегодняшней встречи она будет избегать его, как проказу, и проведет ближайшие недели под крылышком своей матери. Джек же станет наслаждаться медовым месяцем, а самому Алексу предстоит вдоль и поперек исколесить просторы Британии в поисках Ричарда и Аннабель тайно, стараясь не показываться на глаза их врагам.

Что-то подсказывало ему: мисс Сиборн вот-вот бросится в какую-нибудь безрассудную авантюру, и тогда спасать придется уже не двоих, а троих. А если постараться увлечь ее игрой в «кроткую леди»? Представив, в какие передряги она может попасть, если не удастся ее отвлечь, Алекс содрогнулся и решил: не следует завтра на рассвете отправляться в путь, не взглянув напоследок на семейство Сиборн, чтобы удостовериться в их безопасности. Сейчас в тихом саду он раздумывал: как ему удержать молодую одинокую леди от попыток половчее заскочить в львиное логово. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что неплохо было бы создать в своем уэльском доме уютный уединенный уголок для своей жены. Будущая жена сумеет превратить заброшенный замок Пенбрин и прочие обветшалые родовые поместья в более пригодные для жизни красивые жилища.

Да черт побери, он вообще-то не желает жениться! Еще не успев вступить на родную землю, Алекс твердо решил: проклятый род Фортинов умрет вместе с ним. Его семья держалась на жадности, ревности и ненависти, а вот людей клана Сиборнов связывали любовь, великодушие и сплоченность. Аннабель должна была унаследовать все, что осталось бы после него. Когда же Алекс вернулся домой, то обнаружил, что судьба сыграла с ним последнюю злую шутку – оказалось, он унаследовал титул графа Калверкоума, а его племянница исчезла, и никто не знает, где она. Все надежды на хоть какое-то будущее растаяли.

Он не хотел и думать, что потерял Аннабель навсегда – она была единственной его надеждой на возрождение прогнившего рода. Надо было во что бы то ни стало ее отыскать, а не тешить себя призрачной надеждой на счастливую семейную жизнь с какой-нибудь испорченной светской леди. Иначе потом придется смотреть, как все рушится, а она смеется ему в изуродованное лицо.

– Где это ты пропадала, Пер? – на всю комнату вопросила мисс Хелен Сиборн.

Персефона же прилагала большие усилия, чтобы как можно незаметнее вернуться в поредевшую толпу гостей и сделать вид, будто вовсе не уходила. Проклиная про себя младших сестер и их нетерпеливые язычки, Персефона с притворной небрежностью пожала плечами:

– Я выходила в сад подышать свежим воздухом, моя дорогая сестрица. День был насыщенным, и мне нужно было побыть в тишине и собраться с мыслями. А если ты еще раз посмеешь назвать меня Пер, то и я стану звать тебя Хел, и мы поссоримся, – яростно произнесла она.

– Ничего подобного вы не сделаете, – прервала дочерей леди Мелисса и посмотрела таким тяжелым взглядом, который не выдерживал никто из ее детей. – Сегодня особенный день, и я не допущу, чтобы вы ссорились, как базарные торговки, когда Джек и Джессика не могут вас видеть.

– Если они вместе, то вообще никого, кроме друг друга, не видят, – вставила мисс Пенелопа Сиборн, в ее голосе явственно звучала неприязнь к такой привязанности.

– Именно так и должно быть, если люди глубоко любят друг друга, Джек и Джессика яркий тому пример, – ответила ей мать и понимающе улыбнулась в ответ на гримаску дочери. – Однажды ты сама поймешь, моя дорогая, – добавила она и засмеялась.

А Пенелопа с отвращением содрогнулась и страстно воскликнула:

– Никогда!

– По-моему, им очень повезло. Я бы хотела влюбиться хоть наполовину так же сильно, как Джесс. Хотя не совсем понимаю, зачем это надо, – заявила пятнадцатилетняя Хелен, еще без взрослой романтичности чувств, но уже без подлинной откровенности девятилетней Пенелопы.

– Ты имеешь в виду влюбиться в Джека или вообще в мужчину? – спросила Персефона, явно заинтересованная направлением мыслей своих младших сестренок. Они на глазах взрослели, а она даже не успела к этому подготовиться.

– Конечно же в Джека. Он в общем-то хорош: герцог, баснословно богат, внешне не уродлив. Но это же Джек!

– Правда, – вполне серьезно согласилась Персефона. – И хотя Джессика знает его целую вечность, она все равно считает: для нее он зажигает звезды. Не зря говорят: «Любовь слепа».

– Вот подожди, сама влюбишься и тогда мне расскажешь, каково это – доверять мужчине, – ответила мать.