Элизабет Чедвик - Отвергнуть короля Страница 11

– Возможно, но это ни для кого не новость. В наши дни редкий барон сумел сохранить благосклонность короля. Иоанн берет у нас деньги и платит наемникам, чтобы те выполняли его приказы вместо нас. Биго в фаворе, но только благодаря влиянию Уильяма Длинный Меч, а еще потому, что Роджер Норфолк не нахлобучивает свои знаменитые шляпы на каждый зубец башни. – Уилл с силой швырнул еще один камень следом за первым. – Только подумай: Иоанн станет тебе почти братом.

– Тебе тоже, – фыркнула Махелт, – ведь ты мой родной брат.

Уилл скривил губы и кивнул на Трайпса:

– Так и должно быть?

Махелт стремительно обернулась и в ужасе вскрикнула, потому что пес нашел кучу свежего конского навоза и с наслаждением в нем катался.

– Похоже, тебе понадобится еще немного воды, – засмеялся Уилл. – Не передумала его оставлять?

Скрываясь от жаркого июньского солнца, Гуго сидел под навесом полосатого отцовского шатра в Портсмуте. Шатер стоял входом к сверкающему голубому морю. Вокруг него разбили лагерь войска Биго. Дров в костер для приготовления пищи больше не подбрасывали, складывали полотнища и взнуздывали вьючных лошадей.

Отец Гуго вернулся с берега и плюхнулся на табурет. Сын налил кубок разбавленного водой вина из кувшина на столе и протянул ему.

– Король не сдается, – сообщил Роджер. – Зря он надеется, что все отплывут вместе с ним.

Гуго потер обожженную солнцем шею:

– Я велел снимать лагерь.

Последние два дня король пытался устыдить своих баронов и заставить их пересечь Узкое море, сев на корабль. Пока к нему присоединились только наемники и Длинный Меч. Отец Гуго ступал по тонкой грани: он отказался сажать людей на корабли, но предложил уплатить щитовой сбор[4] со своих рыцарских наделов, чтобы при желании король мог приобрести еще наемников.

– Ладно, – сказал Роджер Биго, взглянув из-под широких полей соломенной шляпы на сверкающую вереницу шатров. – Вряд ли мы задержимся здесь надолго.

– А что будет с Маршалом? – спросил Гуго.

Вчера Маршал и король поссорились на людях из-за отказа Маршала выйти в море, поскольку он поклялся в верности Филиппу Французскому, чтобы сохранить свои нормандские владения.

Отец отмахнулся от назойливой осы.

– Если повезет – ничего. У Маршала слишком много друзей, чтобы король мог с ним легко разделаться, но мудро было бы на время залечь на дно. Маршал осмелился на большее, чем осмелился бы я, но и потерять он может больше. – Роджер кивнул на королевскую галеру на воде. – Смотри, они причаливают.

Король сошел на берег в сопровождении домашних рыцарей[5], наемников и некоторых членов экипажа и зашагал в сторону королевского шатра. Уильям Длинный Меч пересек берег, хрустя галькой, и направился к ряду палаток, стоявших вдоль поля. Его собственный лагерь не был свернут, более того, повар раздувал мехами огонь, и на вертеле поджаривалась только что выловленная кефаль.

Завидев Роджера и Гуго, Длинный Меч повернул, чтобы поговорить с ними. Его лицо было цвета дубленой кожи, а солнце и ветер прочертили морщинки в уголках глаз.

– Король гневается, и справедливо, – сообщил он. В поведении Длинного Меча тоже ощущалась скрытая ярость. Он подбоченился и выставил вперед ногу, обутую в ботинок из крашеной телячьей кожи. – Иоанн не может отправиться в Нормандию без нашей поддержки.

– Сейчас не самое благоприятное время, – спокойно возразил Роджер. – Лучше поберечь силы.

– Да, некоторые так считают, – пристально посмотрел на него Длинный Меч.

– Многие, – поправил Гуго. – Как вы сами прекрасно видите.

– Это еще не значит, что они правы, – бросил раздраженно Длинный Меч.

Роджер указал на шатер Длинного Меча:

– Кажется, вы не снимаете лагерь?

– Нет. – Длинный Меч выпрямился. – Я возглавлю армию, которая выступит на помощь Ла-Рошели. Пока они держатся, но нуждаются в людях и припасах; по крайней мере, это король может им предоставить. Поистине позорно, если король Франции захватит Пуату следом за Нормандией, как по-вашему?

Роджер склонил голову. Его голос оставался спокойным:

– Я желаю вам успеха, и да ускорит Господь ваше путешествие и сохранит вас.

Гуго повторил отцовские пожелания, отдавая дань вежливости, хотя его истинные чувства были более прохладными. Похоже, его единоутробный брат считает участие в военной авантюре своим высшим долгом. Пусть другие заботятся об урожае и благополучии всего, на чем держится мир. «А для чего еще нужны слуги?» – не раз спрашивал Длинный Меч.

– Прошу передать мои наилучшие пожелания леди матушке, – поклонился он в ответ, – и сообщить ей, что я привезу Элу погостить, когда вернусь.

– Всенепременно.

Длинный Меч пошел дальше к своему шатру, отдавая приказы. Гуго облегченно вздохнул и, разжав кулаки, принялся разминать руки, чтобы снять напряжение.

– Отправить в Ла-Рошель войска под предводительством командира, которому он может доверять, – вполне разумная стратегия со стороны Иоанна, – произнес Роджер. – Так он продолжит оставаться занозой в заду короля Филиппа. К тому же это хорошее занятие для Длинного Меча. Порой он несноснее, чем власяница, но его воинское искусство не подлежит сомнению.

Гуго испытывал антипатию к единоутробному брату. Но, говоря по справедливости, тот был весьма искусен в сражениях на суше и на море, несмотря на свое высокомерие. Поняв, что отец внимательно наблюдает за ним, Гуго перестал разминать руки.

– Длинный Меч полезен королю, а значит, полезен нашей семье, – заметил Роджер. – Твоя мать любит его, он мой пасынок и твой единоутробный брат. Поэтому я привечаю его…

– Сир… – сухо начал Гуго.

– …но он не Биго.

Тонкий юмор отцовского замечания изменил выражение лица Гуго. Он не удержался и хихикнул:

– Боже упаси!

– Идем. – Отец хлопнул его по плечу. – Лошади оседланы, можно ехать. Пожитки отправим следом, не торопясь.

Глава 7

Хэмстед-Маршал, Беркшир,

июль 1205 года

Махелт села на кровать Ричарда в комнате, которую делили ее братья. Ее мир вдруг разлетелся вдребезги. Кровать Уилла была ободранным костяком, а матрас скатан, скреплен ремнями и погружен на вьючную лошадь вместе с простынями и подушками. Сундук брата с одеждой опустел, игральная доска и коробка с костяными фишками исчезли. На вешалках ничего не было, на колышке в стене не висело ни плаща, ни капюшона. Два вечера назад они вдвоем играли здесь в кости, подшучивали друг над другом, с удовольствием спорили, им было весело. Теперь же не осталось никаких свидетельств, что Уилл вообще существовал на свете. Махелт смотрела на клочок зеленого с желтым шелка. Она была не в силах поверить, что король Иоанн потребовал Уилла в качестве заложника верности ее семьи, и до сих пор не оправилась от удара, который испытала, когда отец согласился отдать брата. У них были неприятности при дворе из-за того, что ее отец дал клятву королю Франции, дабы сохранить нормандские земли, пока Ричард не подрастет. Теперь, в качестве возмездия, Иоанн потребовал Уилла. Махелт сказали: ее брат уезжает, чтобы стать оруженосцем, и это была хорошая новость – при дворе Уилл расширил бы свои знания. Но девочка знала, что слова взрослых лишь разноцветная вуаль, которая прикрывает дерьмо. Ее родители поссорились из-за требования Иоанна. Мать хотела отказать, но отец сказал, что у них нет выбора, а его слово закон. Никогда прежде благополучию Махелт не угрожал раскол в доме, и она сильно расстроилась.