Барбара Картленд - Честь и бесчестье Страница 11

— Вы уверены, что вам не придется делать ничего… предосудительного?

Доктор сделал паузу, прежде чем решился произнести последнее слово.

— Клянусь, что ни вы, ни даже мама не сочли бы то, что я собираюсь сделать, предосудительным или неправильным.

И Шимона устремила на доктора умоляющий взгляд.

— Это все из-за папы! У него какое-то странное предубеждение против того, чтобы я встречалась с кем-нибудь вне дома.

— Да, ваш отец просто помешан на этом.

— Вот почему он ни в коем случае не должен об этом знать, — подытожила Шимона. — Ведь таким образом я смогу заработать тысячу гиней, и он наконец отправится за границу, где как следует отдохнет. Вы сами сказали, что для него это — единственный выход.

— Может быть, это и в самом деле решит проблему, — задумчиво произнес доктор Лесли. — И все-таки я бы просил вас выразиться яснее относительно ваших планов.

Шимона ничего не ответила.

Она чувствовала, что, если доктору Лесли станет известно о предложении герцога, он, так же как и отец, будет категорически против этой затеи.

Однако герцог, находясь в гримерной Красавца Бардсли, клятвенно обещал, что никаких иных отношений, кроме чисто деловых, между ним и актрисой, согласившейся играть эту роль, не возникнет.

Шимона вспомнила его слова: «Это деловое предложение, и я обещаю, что, если девушка невинна, она покинет мой дом, не утратив своей чистоты!» Похоже, герцог тогда говорил искренне…

— Все будет хорошо, уверяю вас! Я просто уверена в этом, — с жаром убеждала Шимона доктора Лесли. — Но папа ни о чем не должен догадаться! Я полагаюсь на вас…

Доктор хранил молчание. Он стоял и смотрел на огонь в камине. Лишь через несколько минут, как будто на что-то решившись, Лесли произнес:

— Один Господь знает, правильно ли я поступаю… Но речь идет о спасении жизни вашего отца!

— И как же вы можете колебаться в таком случае?

Доктор обернулся к Шимоне:

— Я ведь знаю вас с тех пор, как вы были маленькой девочкой, и я очень привязан к вам, мое дорогое дитя. На моих глазах вы выросли и превратились в прекрасную молодую женщину. Я никогда не прощу себе, если с вами случится что-нибудь плохое…

— Уверяю вас, со мной ничего не случится, — в очередной раз заверила доктора Шимона.

— Вы очень неопытны и наивны, — задумчиво произнес доктор Лесли. — Поверьте мне — в этом мире молодую женщину подстерегает множество опасностей!

— Обещаю вам, — с горячностью произнесла Шимона, — если я почувствую малейшую… опасность на своем пути, я немедленно брошу это дело!

— Вы твердо мне обещаете?

— О да!

Доктор открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но в последнюю минуту передумал.

— Отлично! — коротко бросил он. — Надеюсь, вы будете благоразумны. Ваш отец ни о чем не узнает.

— А как вы собираетесь этого добиться? — поинтересовалась Шимона.

— Эту ночь он спокойно проспит — я дал ему особое лекарство, которое должно облегчить кашель, — объяснил доктор. — А завтра рано утром я снова заеду к вам и опять дам ему это лекарство. В вашем распоряжении будет два дня.

Шимона протянула доктору руку:

— Спасибо от всего сердца! Я знала, что вы не откажете мне. Мама всегда говорила, что в целом мире нет человека добрее вас!..

— Я тоже глубоко уважал вашу мать. Редкостная была женщина! Поэтому я чувствую особую ответственность за вас, — растроганно произнес доктор. — Ради Бога, мое дорогое дитя, будьте осторожны!

— Я уверена, что все обойдется, — твердо сказала Шимона.

Доктор шагнул к двери:

— Пожалуй, едва ли я смогу заснуть в эту ночь — мне все-таки думается, что разумнее было бы попросить денег у друзей вашего отца…

— Я бы очень удивилась, сумей вы получить у них такую огромную сумму, как тысяча гиней!

— По правде говоря, я и сам бы удивился! — отозвался доктор.

Он взял плащ, оставленный им в холле, водрузил на голову шляпу и открыл парадную дверь.

За порогом его уже ждал красивый одноконный экипаж, и, как только доктор уселся, кучер стегнул лошадей, и маленькая карета покатила по направлению к Уэст-Энду.

Шимона медленно поднялась наверх.

Она вошла в спальню. Нэнни задула на ночь все свечи, но при отблесках огня, пылавшего в камине, девушка смогла рассмотреть, что ее отец уснул.

Он выглядел спокойным и расслабленным и оттого казался моложе, чем когда покидал театр.

Дыхание больного стало ровным, и, глядя на него сейчас, Шимона с трудом верила, что отец находится на пороге смерти и лишь от нее зависит его судьба.

— Я должна спасти папу! Должна во что бы то ни стало… — тихо сказала Шимона.

Потом ей пришло в голову, что мысль о возможности заработать тысячу гиней пришла ей в голову не случайно — она была ответом на ее молитвы.

Возможно, ее мать видит с небес все их беды и благодаря некоей божественной силе, которой живым не постичь, дает дочери знак, как нужно поступить.

«Если такова воля матушки, — подумала Шимона, — то чего же мне бояться?»

Мать защитит ее даже в Рейвенстоун-Хаусе…

Войдя в библиотеку, герцог увидел своего племянника Алистера Мак-Крейга — тот стоял у камина и читал «Морнинг пост».

— Доброе утро, дядя Айвелл, — произнес он, увидев герцога.

— Доброе утро, Алистер. Кажется, мне удалось решить твои проблемы.

Алистер Мак-Крейг отложил газету и устремил вопросительный взгляд на герцога.

Молодой человек выглядел от силы лет на двадцать пять. У него было довольно красивое и приятное, но несколько глуповатое лицо, а в светлых волосах виднелись рыжеватые пряди.

С первого взгляда в нем можно было безошибочно распознать солдата. Он и в самом деле служил в гвардейском полку, пока не женился на актрисе, после чего был вынужден подать в отставку.

— Вы хотите сказать, что нашли подходящую актрису? — спросил Алистер Мак-Крейг.

— Пока нет, но Бардсли обещал, что найдет. Я об этом позаботился!

— Каким образом?

— Я предложил ему такие огромные деньги, что он не в силах будет отказаться выполнить мою просьбу, — объяснил герцог.

— Как мило с вашей стороны, дядя Айвелл! Но вы понимаете, я не смогу вернуть вам долг, пока дедушка Гектор не раскошелится. Надеюсь, когда-нибудь это все же произойдет. Лучше бы поскорее!

— Я вовсе не прошу тебя отдавать этот долг, — возразил герцог. — Я лишь надеюсь, что ты получишь наследство и мне больше не придется утруждать себя твоими делами!

— Чертовски мило с вашей стороны, дядя Айвелл! Я никогда не забуду этой услуга, — сказал Алистер Мак-Крейг. — Вы — единственный член нашей доблестной семейки, который не порвал со мной с тех пор, как я женился на Китти.