Кейти Макалистер - У лорда неприятности Страница 11

Рука горничной мелькала в зеркале.

— Никто не расчесывал меня с тех пор, как мне исполнилось двадцать.

— Правда, миледи?

А вот и еще одно. Теперь она леди. Не то чтобы она когда-то вела себя по-другому, — несмотря на всю свою нищету, Плам всегда поступала как истинная леди (за одним прискорбным, но тем не менее в высшей степени успешным исключением с кастрюлькой и стручком мистера Снаффла). Но как ей чуть раньше сообщил муж, теперь она леди и по титулу. Леди Росс. Оказалось, что Гарри — маркиз, а значит, Плам стала маркизой.

Стала маркизой мошенническим путем, шепнула ей нечистая совесть.

— Нет, это чересчур. Я просто не могу выдержать все это сразу, — пожаловалась Плам своему отражению. — Муж, и горничная, и розовая комната — да, я это охотно принимаю, более того, горячо приветствую, с радостью и счастьем, даже с откровенным восторгом, но все остальное переварить просто не в силах. Придется подождать следующего раза, когда я смогу подумать об этом без желания завопить.

Эдна, горничная, аккуратно положила серебряную расческу и медленно отошла от Плам.

— Почему вы хотите завопить, миледи?

Ну, вот, пожалуйста, опять это слово. Миледи. Она обманула маркиза, дала ему понять, что она женщина бедная, но честная. Ну, она и вправду бедная, но честная; единственное — не позаботилась сообщить ему об одном незначительном фактике… Плам негромко застонала.

— Эдна, ты, случайно, не знаешь, за обман могут повесить?

— Гм… — Эдна попятилась к двери. — Вам еще что-нибудь нужно, миледи?

Плам вздернула подбородок.

— Да, пожалуйста. Ты не будешь против, если я попрошу не называть меня «миледи»? От этого я чувствую себя немного неловко — не настолько неловко, насколько я заслуживаю, если уж говорить правду, недостаточно неловко, чтобы вздрагивать. Человек сначала вздрагивает, потом начинает дергаться, а от судорог к полному сумасшествию путь совсем короткий. Ты понимаешь?

— Ээ… — протянула Эдна, выскользнула за дверь и прикрыла ее за собой.

— Ну вот, ты и с этим справилась, — сообщила Плам своему отражению. — Перепугала свою горничную. Наверное, она думает, что ты уже сошла с ума. И возможно, она права. Глупая, глупая Плам. И что мне теперь делать? Как сказать Гарри — маркизу, ради всего святого, почти, что родственнику короля! — всю правду о себе? — Плам в праведном гневе взглянула на дверь, соединявшую ее комнату со спальней супруга. — Вообще-то я не понимаю, почему должна чувствовать себя виноватой. В конце концов, это его вина, и только его. Если бы он сразу сказал мне, кто он на самом деле, тогда я сказала бы ему, кто я… кто я… ох, тьфу! Не знаю, что бы я ему сказала.

Плам встала из-за позолоченного туалетного столика и потянула поясок своего пеньюара. Пеньюар был старым, сто раз чиненным, с протертым подолом — настоящая маркиза ничего подобного не наденет, тем более в первую брачную ночь, — но другого не было, и Плам от души поблагодарила Эдну, раздобывшую розовую ленту, чтобы заменить плетеный шнурок, украшавший раньше вырез.

— Ты трусиха, Фредерика Пелем, самая обыкновенная трусиха, и не имеешь ни малейшего права хныкать, потому что ты получила то, что заслужила.

Она выглянула в окно, в бездонную темноту сада. В воздухе повис густой аромат жасмина, принесенный теплым ночным ветерком. Гарри привез ее сюда, в Эшли-Корт, уже поздно вечером, поэтому Плам ничего толком не увидела, но то, что она успела разглядеть, ошеломило ее почти так же сильно, как и небрежно отброшенная мысль о том, что Гарри, оказался настоящим лордом. Конечно, дом и прилегающие земли были ужасно запущены, но Гарри заверил Том (сама Плам в тот момент чувствовала себя настолько оглушенной его откровенным признанием о титуле, что могла только лепетать: «Но… но…»), что планирует отреставрировать и восстановить когда-то бывшее великолепным имение и очень рассчитывает на помощь и советы своей новоиспеченной жены.

— Жены, не имеющей никакого права давать советы или предлагать помощь, — печально пробормотала Плам.

— Вы так думаете? Я придерживаюсь другого мнения. Мне всегда казалось, что любой дом нуждается в женской руке, чтобы не превратиться в нечто скучное и чересчур практичное. — Гарри, одетый в тяжелый, расшитый золотом парчовый халат до пят, вошел в ее комнату. Он остановился рядом с Плам, тоже выглянул в окно и вздохнул. — Здесь нужно столько всего сделать, и я был бы очень благодарен вам за помощь, но если вы не хотите брать дом в свои руки…

— О нет, я буду просто счастлива… милорд.

Гарри улыбнулся. Плам словно растаяла от этой улыбки.

Во всяком случае, ей так показалось. Она просто поверить не могла, что, всего лишь встав рядом с ней, Гарри сумел превратить ее вероломное, ничуть-не-сожалеющее-о-том-что-она-вышла-замуж-не-сказав-ему-правду тело в неистовство желания, вожделения и необузданного предвкушения.

В ее постели очень, очень давно не было мужчины.

— Вы все еще не можете привыкнуть к мысли, что стали маркизой? Простите, что я не сказал вам об этом до того, как мы поженились, Плам. С моей стороны это довольно некрасиво, но, видите ли, я боялся, что вас это отпугнет… — Он взял ее за руку и начал поглаживать ладонь большим пальцем, так что все ее растаявшие внутренности тут же запылали. — Я очень хотел, чтобы вы стали моей законной женой до того, как я открою вам сердце и выдам все свои секреты.

Теплая лужица счастья здорово успокоила чувство вины. Если он так сильно хотел на ней жениться, может, инцидент из прошлого ничего для него не значит? Плам очень на это надеялась. И молилась. Молилась, чтобы пережить устремленный на нее взгляд, полный восхищения и вожделения. Плам видела точно такой же взгляд в глазах своего первого мужа, но тогда такой взгляд ей просто льстил, а сейчас она обнаружила, что откликается на него с таким воодушевлением, что вот-вот подогнутся колени.

— Это было довольно неожиданно, милорд…

— Гарри.

— …Гарри. Но могу вас заверить, что, если бы вы рассказали мне об этом до венчания, я бы не кинулась от вас прочь с отчаянными воплями. Более того, если бы вы решились открыть мне свои секреты раньше, я тоже открыла бы вам свои.

— Правда? — произнес Гарри, опуская взгляд на тонкую ткань пеньюара в том месте, где он прикрывал ее груди. Груди, дерзко рвущиеся наружу и требующие, чтобы она кинулась в его объятия. — И что же за секреты может раскрыть такая женщина, как вы?

Слово «раскрыть» в сочетании со страстным взглядом, которым Гарри пожирал ее грудь, лишило Плам остатков разума.

— О… я уверена, что у меня есть кое-что…

— Да-да, у вас есть кое-что. Просто прелестное кое-что. — Гарри не отрывал ярко сверкнувших глаз от ее грудей.