Патриция Кэбот - Пьянящий аромат Страница 11

Эдвард так разозлился, что мог только шипеть. Ничего себе дочь священника — пьет виски и угрожает ему тесаком! Эдвард не имел ни малейшего представления, как реагировать на подобные штучки. Он не был знаком ни с одной молодой девушкой, за исключением пяти дочерей Герберта, которые всеми способами старались избегать встречи с ним. Само собой разумеется, ни одна благоразумная дама из общества не позволила бы своим дочерям-девственницам даже смотреть в его сторону. Да если бы и позволила, Эдвард и представить не мог, чтобы какая-нибудь из нервных и томных светских дев орудовала ножом для резки хлеба.

А эта зеленоглазая фурия так непринужденно схватилась за нож, будто привыкла к этому с детства. Чертовщина!

— Я не пытался соблазнить вас, — солгал Эдвард, его голос был таким низким, что напоминал раскат далекого грома.

— Нет? А мне послышалось, мистер Ричлэндз обвинял вас именно в этом прямо перед тем, как вы прогнали его из дома.

Эдвард в раздражении смотрел на нее. Противная девчонка! Может, она колдунья? Откуда она так точно узнала содержание его разговора с Гербертом? Этого только не хватало — ведьма в роли свояченицы. И о чем думал Джон, выбирая себе жену из такой семейки? Впрочем, если Кэтрин была хотя бы немного похожа на свою сестру, его можно понять. И тем не менее, неудивительно, что герцог вычеркнул имя Джона из своего завещания.

Пегги отвернулась и опять принялась резать хлеб.

— Оставим игры, ладно, лорд Эдвард? Мне известно, для чего вы здесь…

— Неужели? — Эдвард не мог удержаться, чтобы не улыбнуться, услышав ее официальный тон.

— Я не какая-нибудь глупая девчонка. — Пегги отложила нож и, скрестив руки на груди, снова повернулась к нему: — Я не понимаю только одного — почему.

— Почему? — Улыбка слетела с его губ.

— Ясно же, что вы запросто могли бы сами принять титул. С какой стати вы пошли на все эти хлопоты, чтобы найти Джереми? Я уверена: объяви вы, что мальчика невозможно отыскать и, судя по всему, он умер, все поверили бы. Никто не усомнился бы в вашем праве на титул. Так почему?

— Почему? — Эдвард раздраженно вскинул голову. — Все меня об этом спрашивают! И никто, похоже, не понимает, что принять титул, который по праву принадлежит другому, мне не позволяет совесть!

Тонкие брови Пегги поползли вверх.

— Совесть? Крайне удивительно обнаружить ее у представителя вашего класса. А я думала, что эти чувства канули в Лету с рыцарями Круглого стола.

— У вас довольно смутные представления о моем классе, как вы это называете, — заметил Эдвард. — Могу я узнать, что мы вам сделали, чтобы заслужить такое осуждение?

— В том-то и дело, что ничего. У вас в руках богатство и власть, но вы ничего не делаете для тысяч таких, как я, у кого нет ничего.

Эдвард выпрямился.

— Но послушайте…

— Не отрицайте. Я не вижу, чтобы вы, сидя в палате лордов, отстаивали реформы. Не вижу, чтобы вы работали ради простых людей. Готова биться об заклад, вы хотели найти Джереми единственно для того, чтобы хлопоты по имению не мешали вам вести праздный образ жизни.

Эдвард был настолько ошеломлен, что не мог подобрать слов. Еще ни разу в жизни никто не позволял себе так с ним разговаривать, тем более женщина, и уж точно женщина, которая моложе его лет на десять и намного ниже по положению. И плевать, что в ее словах были зерна правды. Он был глубоко оскорблен тем, что она заподозрила его в гедонизме.

— Ах так, мисс Макдугал, — сухо сказал он, скрестив руки на груди, бессознательно повторив ее позу. — Вы сказали, что больше не хотите играть в игры. Тогда, думаю, пришло время обсудить ваше будущее, как вы считаете?

Пегги посмотрела на гостя так, будто вдруг поняла: перед ней сумасшедший.

— Прошу прощения?

— Ваше будущее. Ваше и Джереми. Вы ведь задумывались хоть раз, что будет, когда кончатся денежки вашей матери?

Темные тонкие брови вопросительно нахмурились.

— Что вам известно о моих средствах?

— То, что их не много и надолго не хватит. Давайте будем откровенны, мисс Макдугал. — Эдвард нарочито грубо оглядел ее с ног до головы. — Вы ведь только что доказали, что умеете быть откровенной.

Он никак не мог ожидать, что девушка зальется краской. Нежные щеки вдруг стали пунцовыми, и она потупила взгляд.

— Метко, — признала Пегги без тени улыбки.

Эдвард обрадовался, что наконец удалось хоть в чем-то взять верх над ней.

— Ну, хорошо. Вы отвергли и предложение моего агента, и по меньшей мере одно предложение руки и сердца. Так каковы же ваши планы на будущее? Собираетесь вечно жить на подачки от церкви?

— Конечно же, нет, — фыркнула Пегги. — Это временная ситуация.

— Временная? Значит, вы ожидаете других, более выгодных брачных предложений?

Она вздернула подбородок и повторила:

— Конечно же, нет. Я никогда не выйду замуж.

— Понятно. — Эдвард потер щеку, изучающе глядя на нее. — Потому что ненавидите всех мужчин?

— Я ненавижу не всех мужчин, — заявила Пегги. — Только некоторых. Но не по этой причине я никогда не выйду замуж. Я не сделаю этого потому, что действующие на этом острове законы, которым мы вынуждены подчиняться, делают замужних женщин рабынями своих мужей. Замужняя женщина не может владеть имуществом, не может расторгать брак, даже если муж жестоко обращается с ней или фактически бросил ее, а опека над детьми от такого брака, безусловно, передается мужу, невзирая на то, что он хам и невежа…

— Все ясно. — Эдварду не удалось сдержать ухмылку. — В ваших глазах замужество не очень-то приятная перспектива.

— Не только в моих глазах, лорд Эдвард. В глазах многих женщин в Англии и за границей. А всякий, кто читал книгу «Защита прав женщин» Мэри Вулстонкрафт, может рассказать вам…

— Все это хорошо и правильно, мисс Макдугал, — прервал ее монолог Эдвард. Он был совершенно не расположен выслушивать лекции о правах женщин. Что касалось его, то женщины, встречавшиеся ему, оставались удовлетворенными во всех смыслах, а если вдруг нет — что ж, он покупал им драгоценности или домик в городе, и они отставали. — Но, по-моему, мы обсуждаем будущее Джереми, а не ваши взгляды на замужество. Вы думали над тем, что с ним будет, когда закончатся деньги вашей матери, а церковь откажется вас содержать?

Пегги заколебалась. Ясно, что эти мысли не приходили ей в голову.

— Мисс Макдугал, хоть вы и вольны порицать людскую несправедливость, однако следует подумать и о мальчике.

Пегги казалась рассерженной.

— Я всегда думаю о Джереми, лорд Эдвард! В отличие от некоторых…

— Джереми наследник огромного состояния, — перебил ее Эдвард. — И с этим вы ничего не можете поделать, мисс Макдугал, каковы бы ни были ваши политические пристрастия. Он должен принять и примет обязанности семнадцатого герцога Роулингза.