Лесли Лафой - Невеста маркиза Страница 11

– Бедняжка Эмми!

– Я очень благодарен вам за вашу готовность с ней подружиться, – совершенно искренне сказал Тристан и, когда карета остановилась, взявшись за ручку дверцы, добавил: – Мне кажется, что у Эми никогда не было человека, с которым она могла бы говорить откровенно; тем более определенно не было подруг одного с ней возраста.

– Мне кажется, что она очень милая девушка, – спокойно проговорила Симона. – Надеюсь, вы позволите заехать к ней с визитом?

Тристан кивнул.

– Она будет в полном восторге. Благодарю вас за вашу доброту. – Тристан коротко поклонился. – Доброй ночи, леди Симона, было очень приятно с вами познакомиться. – Затем он кивнул ее недовольному спутнику. – Мистер Хейвуд, спасибо вам за то, что подвезли. Надеюсь, ваше плечо скоро заживет.

– Прощайте, лорд Локвуд.

– Доброй ночи, Тристан!

Получив одновременно столь разные напутствия, Тристан закрыл дверцу кареты и махнул кучеру, а затем, сцепив руки за спиной, долго смотрел вслед карете, взвешивая открывшиеся возможности. С одной стороны, не было никакого сомнения в том, что Хейвуд, не теряя времени, поведает Симоне все гадкие детали истории семейства Локвуд; с другой стороны, он был совершенно уверен в том, что этому человеку известны только публичные скандалы. Если он не совершил ошибки, оценивая характер Симоны, это вряд ли ее остановит.

Улыбаясь, Тристан пошел к своему дому, мысленно решив утром прийти с визитом и увидеть ее у Эммалины.

– Знаешь, Симона, это очень опасный человек.

Конечно, Симона это знала! Если бы Тристан не был опасным, она на него и смотреть бы не стала! Но поскольку говорить такое вслух не следовало, она решила просто выразить заинтересованность:

– Опасный? Ну, полно, Хейвуд, ты слишком серьезно относишься к своей роли лорда-протектора. Разве ты забыл, что этот человек – пэр?

– Он не рассчитывал стать маркизом и не вел тихую жизнь, дыша чистым воздухом Англии, зато приобрел немалый жизненный опыт.

– Да? И что же в этом плохого?

– Готов поставить дюжину лошадей, что этот человек повидал немало темных притонов.

– Возможно, но ты напрасно тревожишься: я прекрасно смогу с ним справиться.

Хейвуд подался вперед.

– Нет, Симона, не сможешь Ты видишь поверхность, но совсем не знаешь, каков он внутри, этот коварный соблазнитель.

– И что?

– А то, что он решил тебя завоевать.

Просто удивительно, до чего наивной ее считают некоторые люди!

Каким-то образом за шесть лет им удалось совсем забыть о том, где и как она провела первые четырнадцать лет своей жизни.

– Я ужасно польщена тем, что кто-то считает меня заслуживающей своих усилий, но его ждет разочарование.

– И все же тебе необходимо держаться от него подальше.

Понимая, что Хейвуд останется глух к любым ее заверениям, Симона подавила досадливый вздох.

– Я сделаю все, что смогу, обещаю.

Хейвуд кивнул:

– Я предпочел бы ничего не говорить про это, потому что тебя вряд ли остановит мой призыв к твоему здравомыслию… Твой сказочный принц – последний из оставшихся в живых мужчин семейства Локвуд. В течение трех поколений их называли Безумными Локвудами, и совершенно заслуженно.

Обвинение в безумии? Кажется, Хейвуд позволил себе пасть слишком низко!

– А вот мне Тристан показался совершенно нормальным. Может, я пропустила момент, когда он начал бешено вращать глазами?

– Он – нет, но его дед по отцовской линии… – Хейвуд поморщился. – Этот человек имел обыкновение резвиться в городских фонтанах без клочка одежды на теле и в обществе… странных женщин.

Боже, как он старается уберечь ее от прозы жизни!

– Шлюх, что ли? – уточнила Симона.

– Ну… да. – Хейвуд откашлялся. – Трех или четырех одновременно.

– Готова признать, что это довольно странное поведение, но назвать это безумием, значит, зайти слишком далеко. Единственная разница между дедушкой Локвуда и большинством пэров в том, что остальные ограничивают свои групповые увеселения помещениями борделей и своих городских особняков.

– Но дед Тристана умер… от болезней.

– Это случается со многими мужчинами, – холодно отметила Симона. – А раз у нас никогда прежде не было возможности обсудить этот вопрос, то позволь мне воспользоваться случаем, поскольку он идеально подходит, и выразить мою самую искреннюю надежду, что ты сам в своих развлечениях предпринимаешь необходимые меры предосторожности, чтобы избежать столь ужасной судьбы.

Лицо Хейвуда покрылось красными пятнами.

– Леди не должны…

Остальное заявление Хейвуд проглотил, с силой закусив нижнюю губу.

Решив воздержаться от дальнейшего обсуждения столь скользкой темы, Симона улыбнулась и плотнее закуталась во фрак Тристана. До чего удачно она забыла предложить вернуть ему этот предмет одежды, когда он выходил из кареты! Если говорить о благовидных предлогах, то необходимость вернуть фрак может оказаться идеальным предлогом, чтобы заехать в особняк утром и увидеться с Эмми. А если окажется, что брат зайдет ее проведать, вряд ли гостья должна тут же вскочить и убежать – это было бы просто глупо и неловко.

– Сын этого старика – отец Тристана – был безудержным пьяницей.

Поняв, что Хейвуд собирается продолжить свои разоблачения, Симона едва сдержала стон.

– По-моему, я ни разу не видел его даже отдаленно трезвым: мерзкий и злобный, он постоянно устраивал публичные драки, а в последние годы дрался даже с собственным старшим сыном, который последовал его примеру.

– Мужчины всегда много пьют. – Симона вздохнула.

– Да, но пьяниц-пэров обычно не находят мертвыми вместе с детьми, а у отца Тристана и у его старшего сына было прострелено сердце. Дознание показало, что речь шла об убийстве и самоубийстве. Титул перешел к следующему сыну, Джеймсу, человеку, увлекающемуся изящными искусствами, но в скором времени он бросился в Темзу.

– Все это очень трагично, – признала Симона, – однако, на мой взгляд, это говорит не столько о безумии, сколько о том, что у членов этой семьи денег всегда было больше, чем здравого смысла.

– Вот и нынешний лорд Локвуд такой же.

Теряя терпение, Симона все же сумела изобразить улыбку.

– Эммалина определенно не безумна, и в поведении Тристана я не заметила ничего, что указывало бы на это несчастье.

– Все же я считаю…

– Что ошибки и глупости родителей не всегда наследуются детьми, верно?

Хейвуд закашлялся и нервно оттянул пальцем накрахмаленный воротничок сорочки.

– Я хотел сказать вовсе не это!

– Нет, – печально заявила Симона, – именно это.

– Но…

– Чудесный был вечер, правда? – перебила спутника Симона, когда карета повернула на подъездную аллею. – Конечно, если не считать этого ужасного пожара. Надеюсь, светские увеселения не отменят на время траура?