Амелия Грей - Капелька скандала Страница 11

Чандлер заметил в незнакомке больше, чем стоило бы, но что-то в ней продолжало его манить. Ему хотелось оказаться ближе к девушке, увидеть снова ее чарующие золотисто-карие глаза, которые, как он решил про себя, имели сверкающий оттенок темного крапчатого янтаря. Ему снова хотелось вовлечь ее в разговор, но пока что ему было достаточно размышлять и смотреть на нее.

Со своим партнером незнакомка держалась любезно, но не более того. Она ему улыбалась, но то не была поощряющая улыбка дебютантки, которой хочется привлечь мужское внимание. Скорее то была улыбка, означающая «благодарю вас за танец». И это тоже ему нравилось.

– Ты знаешь, кто она?

Чандлер повернулся и увидел, что его друг Эндрю Тервиллгер, более известный в обществе как лорд Дагдейл, стоит рядом с ним.

Чандлеру стало досадно, что Эндрю поймал его на том, что он смотрит на нее, а также что она вообще не заметила, что он на нее смотрит.

Появление друга напомнило Чандлеру, что ему следует высматривать подозрительного вида особ и наблюдать за теми, кто бродит по комнатам в одиночестве. Именно в результате такой слежки он и налетел вчера вечером на эту незнакомку. Чандлеру плохо верилось, что специалисты, которым поручено найти светского вора, сумеют это сделать. Он считал, что ему необходимо самому заняться расследованием.

Этот вор был довольно дерзок – он совершил кражи уже в трех разных домах. Он был удачлив, совершая кражи прямо под носом у хозяев и гостей, и не было никаких оснований полагать, что он не станет и дальше красть там, где его принимают как желанного гостя. Чандлеру очень хотелось поймать его, а для этого нужно было следить за всеми дверьми, через которые мог бы выйти одинокий мужчина.

– Не имею ни малейшего понятия, кто это, – после паузы ответил другу Чандлер. – А ты знаешь?

– Я? Нет, я с ней незнаком, но... – И Эндрю замолчал.

– Но что? – был вынужден спросить Чандлер, понимая, что друг не оставит этой темы, пока он сам этого не сделает.

– Заметив, что ты не можешь оторвать от нее глаз, я навел для тебя справки.

– Для меня?

– Разве я не сказал этого только что? – Эндрю игриво хмыкнул. – Полагаю, ты бы страшно всполошился, если бы я расспрашивал о ней для себя.

Чандлер нахмурился и повернулся к другу:

– Неужели мой интерес к ней так заметен?

– Только для меня. Я тебя очень хорошо знаю.

– Очевидно, слишком хорошо, – проворчал Чандлер себе под нос, бросив на друга косой взгляд. – Или, может быть, после стольких лет я начал терять чутье.

– Будем надеяться, что это не так. Вероятно, ты впервые в жизни заинтересовался порядочной женщиной, а не покорной любовницей.

– Было бы чертовски досадно, будь это на самом деле так, а? – усмехнулся Чандлер.

– Действительно, чертовски досадно.

– Но приятно сознавать, что у меня есть такой друг, как ты, который присматривает для меня невесту на тот случай, если я решу свернуть со своего порочного пути.

– Ты прекрасно знаешь, Данрейвен, что можешь положиться на меня. Я всегда был и всегда буду рядом с тобой.

– Это большое утешение, Эндрю.

– Пожалуй, в этом сезоне я тоже внимательней посматриваю на юных леди.

Взгляд Чандлера устремился на танцующих.

– Ты уже говорил об этом.

– Ты ведь знаешь, мне в этом году перевалило за тридцать. Полагаю, пора подумать об устройстве детской. Мне бы не хотелось, чтобы мой титул перешел к маленькому чудовищу моего брата. Отец с возмущением восстал бы из могилы.

Чандлер улыбнулся и кивнул джентльмену, проходившему мимо.

– Твой племянник, по-моему, еще младенец?

– Кажется, ему четыре года.

– Он подрастет, и характер у него исправится.

– Если этого не случится, нас спасет только Всевышний. Его отец говорит, что никто не может находиться в одной комнате с этим ребенком, кроме его матери.

– У тебя еще полно времени, чтобы обзавестись наследником.

Эндрю был ниже ростом и худощавее Чандлера, и его каштановые волосы уже начали редеть на макушке. Недавно Чандлер заметил, что у его друга появился животик, но решил, что не стоит над ним подшучивать. Может, предложить снова заняться фехтованием и скачками с такой скоростью, будто за ними гонится сам дьявол. Теперь уже никто из них не вел такого активного образа жизни, как когда-то. Казалось, некая перемена произошла с ними за последние год-другой, и никто из них этого не осознал.

– А скажи, Эндрю, никто из этой стаи дебютанток не остановил на себе твой взгляд?

– Они все привлекут мое внимание, Данрейвен, в то или иное время.

– Конечно. Но полагаю, сейчас ты внимательнее рассмотрел их и сократил свой список?

– Вот именно, – кивнул Эндрю и спросил: – А что ты думаешь о мисс Бардуэлл?

– Откровенно?

Самоуверенная улыбка тронула уголки губ Эндрю, и он тихо фыркнул:

– Мы ведь не знаем никакого другого способа общаться друг с другом, верно, Данрейвен?

– Думаю, что так, – сказал Чандлер, но про себя подумал другое.

Так было раньше, но теперь что-то изменилось, по крайней мере для него. С недавнего времени Чандлер таился от друзей. Он стал более замкнут и не так откровенен, когда дело касалось его личной жизни. Он утратил желание находиться с ними день и ночь, смеясь, болтая, выпивая и играя в карты.

– Ну так что же ты думаешь о мисс Бардуэлл? – снова спросил Эндрю.

Чандлер ответил не сразу:

– Раз уж ты просишь меня быть откровенным, скажу: я думаю, что кошелек ее папаши больше, чем ее сердце, и январский день жарче, чем ее постель.

Эндрю рассмеялся:

– Неудивительно, что мы так хорошо ладили все эти годы. Мы так похоже думаем. Своей бледностью, светло-голубыми глазами и белокурыми волосами она действительно наводит на мысль о холодной треске. Знаешь, говорят, что она вознамерилась поймать в этом сезоне одного из нас.

– Дело хозяйское, – сказал Чандлер, понимая, что лучше будет воздержаться от дальнейших замечаний насчет сей юной леди. А вдруг Эндрю серьезно подумывает о ней как о невесте? – А скажи-ка, с каких это пор ты знаешь, о чем говорят сплетники?

– Я читаю об этом время от времени, чтобы узнать, продолжаю ли я еще интересовать наше общество, как это делаешь и ты. И не пытайся этого отрицать.

– Я читаю газетные сплетни владежде, что настанет день, когда я не найду там своего имени.

– День, когда о нас перестанут писать, настанет, если мы умрем или женимся, и я уверен, что этим писакам все равно, какое из событий произойдет первым. Лучше уж чтобы они говорили о нас, чем забыли. Конечно, они обошлись с тобой довольно зло в истории с леди Ламсбет и ее мужем, но ведь с тех пор все было не так уж и плохо?

Чандлеру не хотелось ступать на дорогу, которая могла бы снова привести к леди Ламсбет, поэтому он вернул разговор туда, откуда он начался: