Сьюзен Робинсон - Леди Неукротимость Страница 11

Офелия проплыла через вестибюль. Дворецкий распахнул перед ними дверь. Офелия попыталась пройти сквозь них и застряла. Кейт, которая шла следом за ней, врезалась в шелковую клетку. От внезапного столкновения передняя часть кринолина подалась вверх. Офелия пронзительно закричала и ухватилась руками за платье. Кейт отпрыгнула назад и протянула руку, чтобы успокоить своенравное сооружение.

— Извини, — сказала она. — Вот так. Придерживай платье спереди, а я сожму его с боков так, чтобы ты могла пройти в дверь.

Дворецкий отвел глаза, а Кейт помогла Офелии протиснуться через дверь. На крыльце они остановились, чтобы поправить слегка растрепавшиеся прически и платья. Когда лакей открыл дверцу экипажа, Кейт не удержалась и прошептала своей кузине:

— Я тебе говорила, что это случится. Как ты собираешься садиться в экипаж?

Кейт усмехнулась и сделала вид, что поправляет свою накидку, в то время как Офелия смотрела на дверцу экипажа так, будто бы видела ее впервые в жизни. Экипаж представлял собой открытую карету с дверцами, которые предназначались для широких юбок дам, но все-таки создатель экипажа не мог предвидеть, что в моду войдут кринолины.

— Если кринолин приподнять…— начала Кейт.

— Я не собираюсь ставить себя в неловкое положение, — сказала Офелия. — Тебе придется придержать кринолин, пока я буду забираться внутрь.

— Как же ты справлялась с этим без меня? Офелия вспыхнула:

— Мне помогала горничная. Но эти новые кринолины шире обычного. У меня никогда еще не было таких проблем.

Кейт с одной стороны кареты, а лакей с другой помогли Офелии подняться в экипаж. Затем туда забралась и Кейт и уселась прямо на часть кринолина Офелии

— Ты помнешь юбку!

Кейт снова встала. Потребовалось еще несколько минут, чтобы расправить юбки Офелии так, как ей хотелось. Но к этому времени все, что еще оставалось от хорошего настроения Кейт, совершенно улетучилось.

Они отправились быстрым шагом. На этот раз дождя не было, и в свете солнца трава и листья, покрытые росой, сверкали серебром. К сожалению, над деревьями на горизонте снова собирались тучи. При виде их Кейт застонала. Положив руку на ручку экипажа, она забарабанила по ней пальцами. Она обратила внимание на свой черный рукав, отделанный снежно-белым кружевом. Траур. Она носила траур по отцу. Проклятье, она не будет плакать. Нет, не будет. Она не будет думать об отце.

Она взглянула на Офелию. После отъезда Кейт из Англии они вели переписку, и их дружба за это время окрепла. Под светлыми волосами Офелии находилась ясная голова, полная всяческих идей. Как и Кейт, Офелия интересовалась книгами и политикой. Просто она никому не позволяла догадываться об этом. Необходимость постоянно делать вид, что у тебя в голове нет ни единой мысли, в какой-то степени ослабила природный ум Офелии.

Как и Кейт, Офелия носила траур. Недавно она потеряла мать и мужа. Офелия похоронила свое сердце, когда стала вдовой. Кейт это было известно потому, что Офелия сама беспрерывно говорила об этом, прикладывая к сухим глазам один из своих платочков с черной каймой. Кейт никак не могла понять, как можно похоронить свое сердце в одной могиле с красноносым, толстым графом Суинбурном.

Она никак не могла понять, почему Офелия так поспешно вышла замуж за старого зануду вскоре после того, как сообщила своей гостье, что влюблена в черноволосого и серьезного маркиза Ричфилда. Спустя несколько месяцев после того злосчастного бала она обручилась и вышла замуж, чтобы в январе следующего года потерять графа, его морщины, красный нос и все остальное.

Горе Офелии было настолько же артистическим, насколько и красноречивым. Она изливала его словами. Она порхала возле фотографии мужа и целовала ее, особенно в тех случаях, когда какой-нибудь джентльмен приезжал выразить свое соболезнование. Ее траурная одежда была сшита по последней парижской моде, а украшали ее самые изысканные драгоценности. Кейт просто перекрасила все свои платья в черный цвет. Траурные платья не вернут ей отца, и ей было все равно, модны они или нет.

— Тернпенни, — сказала Офелия, постучав зонтом о пол кареты. — Тернпенни, поспеши же. Я хочу попасть к башне прежде, чем исчезнет этот великолепный свет для моего рисования.

— Да, мэм.

Кейт посмотрел на ленты и вуаль на шляпке Офелии и тихо спросила:

— Боишься, что мы опоздаем и его высокая и могущественная светлость сбежит?

— Ш-ш!

— Я думаю, что ты так же безрассудна, как и девушка, в честь которой тебя назвали. Он не женился на тебе в тот раз.

— Послушай, говори потише. — Офелия раскрыла зонт и отгородилась им от кучера и лакея. — Ты же сказала, что тебе все равно. От тебя требуете одно: покататься с часок, а потом вернуться за мной.

— Я не против, но считаю, что ты — дурочка. Моя горничная говорит, что с тех пор, как зажили его крымские раны, он большую часть ночей проводит не в своей постели.

— Уверена, что с горничными или кухарками. Они, наверное, сами бросаются ему под ноги или затаскивают его в стога сена.

Кейт не видела большого различия между тем, чтобы развлекать де Гранвиля в затхлой старой башне или позволять ему вольности в стогу сена. Тем не менее она не стала высказывать свои мысли вслух.

— Ты не любишь его потому, что ты и тетя София находитесь здесь уже неделю, а его мать еще не нанесла вам визита, — сказала Офелия. — Очень нехорошо с твоей стороны высмеивать его, когда он еще не поправил свое здоровье. Ему чуть не оторвало руку, когда он спасал мистера Бофорта, вытаскивая его из-под лошади.

Кейт искоса посмотрела на Офелию.

— Это произошло уже полгода назад, и его руке ничего не грозило. Ты всегда преувеличиваешь. Может быть, он просто подхватил дизентерию и все еще страдает от поноса.

— Кэтрин Энн Грей! Кейт усмехнулась:

— Тебе нехорошо? Извини.

— О, тсс! Ты просто сердишься, потому что леди Джулиана не приезжает с визитом. Кейт вздохнула и покачала головой:

— Это мама хочет, чтобы ее пригласили в замок, а не я. Я говорила ей, что леди Джулиана не хочет иметь никаких дел с американцами и считает маму американкой.

Офелия придвинулась поближе к Кейт.

— Я должна получить его. Голос кузины задрожал, и, к своему удивлению, Кейт увидела слезы у нее на глазах.

— Он думал, что мне нужен его титул, — сказала Офелия. — Да, раньше он действительно был мне нужен, и поэтому я упустила свой шанс выйти за него замуж. Но сейчас мне это безразлично. Кроме того, сейчас я — леди Суинбурн. Но его мать ненавидит меня. Мне кажется, она подозревает, что я отдалась ему. Если она когда-нибудь узнает об этом наверняка, она меня погубит. Пожалуйста, Кейт.