Джейн Киддер - Поцелуй страсти Страница 12

Майлз вызывающе изогнул бровь.

— Если бы я спросил, вы, вне всякого сомнения, сказали бы «нет», и мы оба лишились бы нескольких не без приятности проведенных мгновений. Не согласны?

— Конечно, не согласна, сэр! Для меня ничего приятного в этом не было.

Майлз вскинул голову и глянул на собеседницу в Упор.

— Посмотрите мне в глаза, леди Виктория, и ответьте как на духу — вам и вправду не понравился мой поцелуй?

Виктория впилась взглядом в лицо Майлза.

— Не понравился, мистер Уэлсли. Я не собиралась Целоваться с вами, а потому не получила от поцелуя никакого удовольствия.

Она изо всех сил старалась не отвести взгляда — на губах Майлза появилась насмешливая улыбка, и это злило девушку и отвлекало ее внимание. При этом голубые, ясные глаза молодого американца словно видели ее насквозь, и Виктория наконец не выдержала — отвела взгляд.

— Да, такое заявление обнадеживающим не назовешь, — выразительно вздохнул Майлз.

— А какое заявление устроило бы вас? Что английская леди из хорошей семьи получила удовольствие, целуясь с незнакомцем? — Виктория иронически скривила губы.

— Что вы! — отозвался Майлз. — Так далеко заходить я не намерен. Меня волнует другое — оказывается, «английская леди из хорошей семьи» при случае может и соврать.

Ироническая улыбка Виктории словно испарилась. Девушка покраснела, беззвучно шевельнула губами, будто подыскивая достойные слова, готовясь дать отпор обнаглевшему американцу. Майлз, однако, ей такой возможности не предоставил. Повернувшись на каблуках, он двинулся вниз по лестнице, спустился в холл и скрылся за дверью, которая вела в гостиную.

Леди Виктория смотрела ему вслед. Примерно через минуту радостные клики ее сводных сестер, которые донеслись из гостиной, возвестили, что американский путешественник добрался наконец до уготованной ему пристани.

Только через два часа Майлзу удалось отделаться от близняшек Пемброк и отправиться в отведенную ему спальню.

Расположившись на мягчайшей пуховой перине, Майлз посвятил некоторое время размышлениям. Прежде всего он отметил про себя, что Джорджия и Каролина при ближайшем рассмотрении оказались весьма и весьма аппетитными юными созданиями, а сильно декольтированные атласные платья очень им шли. При всем том девушки не вызывали у него ни тени желания. Неторопливо обдумав причины такой странности, Майлз пришел к выводу, что вся беда в чрезмерной искусственной реакции девушек на все, что он, Майлз, говорил или делал. Все их восторги, радость и веселье казались преувеличенными, а кокетство нарочитым, отрепетированным. Молодой человек не мог отделаться от мысли, что стал центральной фигурой хорошо спланированного спектакля, целью которого было заморочить ему, Майлзу, голову и заставить его отвести одну из этих прелестниц к алтарю.

К сожалению, с тех самых пор, как он приехал в Англию, эта мысль посещала его неоднократно. Было похоже на то, что все девушки из хороших английских семей прилежно изучали одну и ту же книгу — «Десять советов особе, которая желает заполучить завидного жениха». Оттого-то даже такая захватывающая вещь, как флирт, лишилась своей неповторимой прелести и превратилась в скучную, предсказуемую игру.

Майлз вздохнул, покрутился в кровати и от души пожелал английским девушкам привнести в свои отношения с мужчинами элемент неожиданности, здорового авантюризма и пусть маленького, но чуда.

Внезапно перед его мысленным взором возникло лицо леди Виктории. Вот уж с этой женщиной точно не соскучишься, подумал он с улыбкой. Отношения с ней могли бы основательно обогатить непредсказуемыми ситуациями древний, как мир, процесс ухаживания. Он вспомнил сладость ее поцелуя и сильнейшее желание, которое он ощутил тогда, прижимая к себе ее теплое упругое тело. Правда, был еще и гнев, который Виктория с легкостью пробуждала в нем своими саркастическими речами.

Как бы то ни было, при мысли о Виктории все чувства Майлза обрели небывалую остроту. В самом деле, в этой женщине имелось все, что он только хотел видеть в особе противоположного пола. Она была хороша собой, умна, в ней, если так можно выразиться, жил боевой дух человека, готового противостоять превратностям судьбы. Одно только плохо — ему, Майлзу, не удалось вызвать у нее интереса к себе. Похоже, она вообще мало интересовалась мужчинами.

Тем не менее Майлза не покидала уверенность, что за блеклым одеянием старой девы, которое Виктория носила с вызовом, как гвардейский полк носит свой штандарт, скрывается пылкая и страстная натура. И свидетельством тому был жар, который исходил от ее губ, который пронизал все его существо во время знаменитого поцелуя. По мысли Майлза, этой женщине недоставало одного — мужчины, способного разбудить ее чувственность и выпустить на волю эту скрытую страсть.

— И этим мужчиной, детка, станет грубый и неотесанный американский варвар, — прошептал Майлз, одаривая улыбкой темноту. — Итак, леди Виктория, готовьтесь — завтра начинается большая игра!

Майлз и представить себе не мог, какого несокрушимого и опасного противника он встретил в лице леди Виктории.

5

— Доброе утро!

Виктория вздрогнула, отодвинулась от Кингз Рэнсома, которого усердно драила скребницей, и, повернувшись на каблуках, воззрилась на Майлза Уэлсли, небрежно опиравшегося о дверцу стойла.

— Что вы здесь делаете?

Майлз с самым невинным видом пожал плечами.

— Странный вопрос. По-моему, вчера за обедом я всем дал понять, зачем я здесь нахожусь.

Виктория с раздражением швырнула скребницу в ведро и уперла руки в бока.

— Мистер Уэлсли!..

— Ага! — Майлз расплылся в широкой улыбке. — Оказывается, вы все-таки запомнили мое имя.

— Разумеется, запомнила! К несчастью, такого человека, как вы, сэр, забыть нелегко.

Майлз мгновенно отмел все не слишком для себя лестное из ее слов.

— Как это мило с вашей стороны — назвать меня незабываемым!

— Я вовсе не это хотела сказать, — бросила Виктория, подивившись умению этого человека все переиначивать на свой лад.

— Я знаю, что вы хотели сказать, — рассмеялся Майлз, — но коль скоро мы встретились и завязали беседу, почему не сделать так, чтобы она протекала в более дружественной обстановке? Итак, попробуем начать все сначала. Доброе утро, леди Виктория. Вы сегодня просто неотразимы.

Хотя Майлз, что называется, в карман за словом не лез и, если того требовали обстоятельства, умел врать без зазрения совести, на этот раз он сказал чистую правду. Виктория и в самом деле выглядела обворожительно. На ней были узкие бриджи для верховой езды, высокие черные сапоги и льняная блузка, которая обтягивала весьма пышную упругую грудь. Как и вчера, ее темные волосы были собраны в узел на затылке, но несколько непослушных прядок, выбившись из прически, красиво обрамляли ее лицо. Солнце и постоянное пребывание на чистом воздухе придавали коже девушки здоровый золотистый оттенок, который лучше любых притираний и румян подчеркивал красоту ее тонких правильных черт.