Виктория Холт - Дочь обмана Страница 12

Лайза была в состоянии полного блаженства.

— Я не могу в это поверить, действительно, не могу поверить, — не уставала она повторять, — я в одном спектакле с великой Дезире.

Но она была не в большем восторге, чем мама, которая сказала:

— Я знала, что тебя ждет успех. Ты проявила настойчивость, и вот результат.

— Подумать только, если бы я не упала…

— Такова жизнь, дорогая, — вздохнула мама. — Происходит что-то ужасное, но в конце концов оборачивается благом.

Лайза заняла место в хоре, и было очевидно, что она обожает маму.

— Она подражает твоему голосу, — говорила я, — она ходит, как ты, она так же, как ты, поворачивается. Ты ее идеал.

— Она театральная поклонница, и этим все сказано. Но она найдет свой путь к славе.

— Она так признательна тебе. Ты дала ей шанс.

— Ладно, зато теперь никто не скажет, что у нее нет опыта.

Однажды Лайза поделилась со мной:

— Мне надо подыскать комнату. Я хочу поселиться где-нибудь неподалеку от театра. Все так ужасно дорого, но я постараюсь справиться. Твоя мама замечательный человек, но чувствую, что не могу больше злоупотреблять ее гостеприимством.

Я рассказала маме об этом разговоре.

— Я ожидала, что она захочет быть независимой. Люди хотят иметь собственное жилище. Долли немного скряга. Он говорит, что не может платить хористкам баснословное жалованье. Если оно их не устраивает, они могут убираться в другое место.

— Она говорила о том, что квартиры очень дороги.

— Ладно, позови ее. Скажи, что она может остаться у нас, если ей нравится. В комнате наверху… Мы никогда не пользуемся той комнатой, и она сможет жить сама по себе.

Когда я сообщила об этом Лайзе, то увидела радость на ее лице.

— О таком я не могла даже мечтать. Жить здесь… рядом с вашей матерью… в центре всего…

— Мама сказала, что там вы можете чувствовать себя совершенно свободно.

— Не знаю, что и сказать. Никто не был так добр ко мне! Дезире — настоящий ангел. Она чудесный человек. Думаю, в этом еще многие убедятся.

Когда Лайза благодарила Дезире, та сказала:

— Вы найдете способ отблагодарить меня, если захотите. Нет, я вовсе не плату имею в виду. Я имею в виду, что мне приятно видеть, как ты занимаешься делом, которое сулит успех. Ты достигнешь славы, и я буду первой, кто поздравит тебя.

— И будете знать, что если бы не вы, этого никогда бы не произошло.

— О, есть и другие пути, дорогая…

Начались будни. Я редко видела Лайзу Финнелл. Думаю, она боялась показаться навязчивой. Она жила в большой комнате в аттиковом этаже[11] с потолком, наклоненным в одну сторону. Она часто пела песни из «Графини Мауд», и иногда мне казалось, что это поет моя мама.

Прошло три месяца со дня премьеры «Графини Мауд», а публика все еще валила на спектакль. Некоторые смотрели его по нескольку раз. То был признак настоящего успеха.

Лайза обычно возвращалась из театра вместе с мамой и Мартой. Не думаю, чтобы Марте нравился такой порядок. Она привыкла относиться к маме как к своей собственности, и, я уверена, теперь ревновала к Лайзе.

Лайза чувствовала это и изо всех сил старалась не обижаться. Мне казалось, что Лайза осознает, как правильно держать себя, она была осмотрительна, боялась задеть кого-либо.

Я поделилась этими мыслями с мамой, и она сказала:

— Да, возможно, так оно и есть. Бедная девочка очень старается удержаться на своей работе. Она боится обидеть кого-нибудь. Я хорошо понимаю ее чувства. Мы должны облегчить ее положение.

Потом произошло нечто, имевшее важные последствия. С Джанет Дэр случилась беда. Как-то после полудня она делала покупки на Риджент-Стрит, поскользнулась на тротуаре и сломала ногу в двух местах. Должно было пройти немало времени, прежде чем Джанет смогла бы вернуться к работе.

Джанет, будучи дублершей, одновременно была занята и в хоре, таким образом линия хора теперь стала такой же, как и до прихода Лайзы. Для хора это не имело значения, но дублерша, хоть нужда в ней возникала редко, была необходима.

Я увидела мечтательное выражение в глазах Лайзы.

Она подошла к маме:

— Я знаю все арии и куплеты. Я знаю танцы… И я видела все ваши выступления.

— Да, — ответила мама. — Ты подходишь для этой работы. Но я не могу решать за Долли. Если я ему предложу тебя, это непременно вызовет возражения.

— Но я так хорошо помню роль. Я разучивала… Я репетировала…

— Знаю, дорогая. Никто не подходит для нее больше, чем ты. Положись на меня. Посмотрим, что я смогу сделать.

Долли согласился с неожиданной легкостью. Думаю, он и сам понимал, что Лайза Финнелл была лучшей, кого бы он мог выбрать. Она точно смоделировала себя с моей матери. Она знала все арии.

Он не стал возражать, дело было сделано.

Лайза Финнелл стала дублершей Дезире.

Дублерша

Я встречалась с Родериком Клэверхемом один или два раза. Мы никогда заранее не договаривались. Обычно это происходило в дни дневных спектаклей.

Я выходила из дома вскоре после матери, и он обычно поджидал меня на улице. В этом всегда был какой-то момент неожиданности, потому что я никогда не знала, придет ли он в очередной раз.

Я понимала, что все это носит как бы случайный характер. Мы не могли встречаться подобным образом долго. Похоже было, что мы скрывались, поскольку я ничего не говорила матери о наших свиданиях, а ведь я никогда ничего от нее не скрывала. И как я догадывалась, Родерик ничего не рассказывал своему отцу.

Я понимала, что долго так продолжаться не может. Я хотела, чтобы он пришел к нам и встретился с мамой; он хотел, чтобы я побывала в его доме в Кенте. Больше всего на свете я мечтала посмотреть на леди Констанс.

Был вторник, и в этот день мама назначила встречу с костюмером. Она хотела сшить новые костюмы к спектаклю. Она считала, что это его оживит.

Я сказала Родерику, что в этот день буду свободна, и он тут же заметил, что мы должны встретиться.

Мы дошли до Грин-парка и сели на скамейку, когда Родерик неожиданно произнес:

— Ну и что ты собираешься делать, Ноэль?

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, как долго мы будем встречаться вот так? Ведь ты ничего не говорила матери? Я ни слова не сказал о наших встречах отцу. Это все как-то странно. Почему так получается?

— Я думаю, мы понимаем, что поставим их в неловкое положение.

— Да, похоже, для отца это так и будет.

— Полагаю, мою маму не так легко смутить. Она относится ко всему вполне спокойно. Я даже не знаю, почему так получается.