Джоан Смит - Аромат розы Страница 12

– Я никогда не тороплюсь обвинять кого-то, не то что некоторые. Но я хорошо помню, что я видел и кого я видел в Танбридже в тот самый день, когда украли ожерелье леди Маргарет.

Услышав это, я окаменела.

– Вы имеете в виду моего дядю?

Его губы скривились в довольной ухмылке:

– Все еще хотите уволить меня, мисс?

– Прибавки вы не получите, – уклонилась я от прямого ответа.

Я тут же помчалась вниз в гостиную и рассказала мама о случившемся. Она побледнела.

– Теперь он разболтает всем, что видел в Танбридже, когда украли ожерелье. Как ты думаешь, это сделал Барри?

– Ожерелье было у него. Лорд Уэйлин спрашивал, уверена ли я, что дядя не ездил в Танбридж. Мы ведь точно не знаем, куда он ездил. Мы верили ему на слово.

– Подумать только! Мой родной брат – обыкновенный вор!

Меня больше беспокоило, как будет вести себя лорд Уэйлин, если Стептоу ему все расскажет. Ужасно, что мы попали в лапы этого мерзавца.

Настроение у меня было окончательно испорчено, и я даже была не рада предстоящему визиту Борсини. Во время обеда мы с мама посоветовались и решили тщательно просмотреть бумаги Барри и постараться найти какие-нибудь документы, которые подтверждали бы его пребывание в Лондоне или Танбридже. У него могли сохраниться счета из гостиниц или неожиданно большие суммы расходов в чековой книжке. Вклады не должны превышать размер пенсии, которую он получал от Джон Компани. Если же мы обнаружим более крупные вклады, подтвердятся наши самые худшие опасения. Тогда нужно будет выяснить, куда делись его нечестно заработанные деньги, потому что после его смерти мама получила в наследство всего тридцать девять фунтов.

Я написала письмо Борсини с просьбой отложить нашу встречу и весь день провела с мама на чердаке. Мы перевернули вверх дном все ящики в поисках старых писем или квитанций. Ничего подозрительного мы не обнаружили. В последних чековых книжках были записаны только ежеквартальные пенсионные поступления. Дядя почти сразу же снимал всю сумму, как только ее начисляли. В соседнем банке он постоянно держал остаток в пятьдесят фунтов. Все остальные деньги он тратил наличными.

Поскольку мама брала за стол и за комнату очень небольшую сумму, мы пришли к выводу, что он постоянно тратил на что-то много денег. Одевался он всегда очень скромно. У него была пара приличных пиджаков, один хороший вечерний костюм и еще один, старомодный, черный, который он никогда не носил. Он не держал карету и даже не пользовался наемным экипажем. Изредка, когда ему нужно было куда-нибудь поехать, он брал мою лошадь. У него не было привычки сидеть по ночам в кабаках или посещать дорогие рестораны. Мама считала, что он держал себя в узде из-за той истории со счетами в Индии.

Мама примостилась на краю чемодана.

– Посмотри-ка, Зоуи. Это любопытно.

Я подошла посмотреть, что ее так заинтересовало. Она держала старую чековую книжку за тот год, когда Барри приехал в Гернфильд.

– Он приехал сюда с пятью тысячами фунтов! Эта сумма снята со счета через неделю после его приезда. Что он сделал с этими деньгами?

Я посмотрела на неразборчивую запись и сосчитала нули, чтобы убедиться, что это пять тысяч, а не пятьсот или пятьдесят. Все было возможно. Но это были действительно пять тысяч. Сначала мы никак не могли понять, что это могло значить, пока нам не пришла в голову страшная догадка:

– А что если он заплатил кому-нибудь выкуп за молчание?

– Стептоу! – вырвалось у меня.

– В это время Стептоу еще служил у Пакенхэмов. Он перешел к нам только три года назад. Нет, мы не можем подозревать Стептоу, как бы нам этого ни хотелось, – возразила мама.

– Интересно, какая тут указана дата? Пятнадцатое мая 1811 года. Как раз примерно в это время было украдено ожерелье леди Маргарет. Мама, дядя Барри купил ожерелье! А мы с вами так спешили вернуть его Уэйлинам!

Она в ужасе схватилась за голову.

– О Господи! Они нам ни за что не поверят. Мне самой трудно в это поверить. Пять тысяч фунтов выбросить на эту мерзкую безделушку!

– И вспомнить только, как я перед ними унижалась и выслушивала обвинения леди Уэйлин, что я бегаю за ее сыном!

– Почему же тогда леди Маргарет объявила, что ожерелье украли? Это ведь был свадебный подарок ее мужа, а не фамильная драгоценность, и она могла продать его, если хотела. Барри, по-видимому, ничего не подозревая, купил ожерелье у того, кто его украл.

– Зачем он это сделал? Ведь он не купил ожерелье по дешевке, оно едва ли стоит пять тысяч фунтов, да и покупать ожерелье на углу у какого-нибудь бродяги просто глупо. Если бы ему зачем-то и понадобились бриллианты, он мог бы купить их свободно у приличного ювелира.

Мы долго рассуждали, тщетно пытаясь разгадать эту тайну, но так ни до чего и не додумались.

– Стептоу что-то знает, – сказала я и собралась пойти вниз, чтобы поговорить с ним еще раз, но оказалось, что он был по-прежнему в мансарде. Это было подозрительно, но поскольку ему нечего было там украсть, я просто напомнила ему, что он должен идти вниз исполнять свои обязанности. Потом я заговорила о нашем деле. Тщательно взвешивая каждую фразу, чтобы не выдать себя, я попыталась выведать, что ему известно:

– На что это вы так загадочно намекали, когда говорили о Танбридж Уэллзе?

Он посмотрел на меня с притворно невинным видом, но глазки его при этом злобно сверкнули:

– Танбридж Уэллз, мадам? Отличный курорт. Я часто езжу туда на воды. Помнится, я уже говорил вам о нем.

– Вы сказали, что видели там моего дядю. Что он там делал?

– Я не сказал, что видел мистера Макшейна, мадам. Вы, должно быть, ослышались.

– Значит, вы его не видели?

– Нет, этого я тоже не говорил, мисс.

Я не пропустила незамеченным то, что вместо «мадам» он употребил менее почтительное «мисс».

– Но очень возможно, скоро я кое-что и вспомню.

Я поняла, что сейчас бесполезно пытаться вытянуть из него что-нибудь. Он пока не хочет открывать свои карты.

– Почему вы прохлаждаетесь здесь? Ступайте вниз и займитесь тем, за что получаете жалованье.

– Слушаюсь, мисс, – он поклонился мне с подчеркнутой издевкой.

Меня так и подмывало догнать его и дать хорошего пинка, но я сдержалась. Этот негодяй что-то знает и непременно использует это, чтобы опорочить моего дядю, иначе так нагло он бы себя не вел. Я вернулась на чердак и сообщила мама о своей неудаче.

Настроение у меня было прескверное. Вдруг не более чем через десять минут на чердак влетел Стептоу. Он внимательно посмотрел на нас наглыми глазками, стараясь понять, чем это мы занимаемся, и доложил:

– К вам с визитом лорд Уэйлин, мисс Баррон.

– Лорд Уэйлин! – воскликнула мама. – Что он хочет?