Дороти Иден - Виноградник Ярраби Страница 12

— Да, это действительно осложняет дело. Но не будем пока говорить об этом. Как с похоронами?

Миссис Джарвис махнула рукой через плечо:

— Он там, если вы спрашиваете об этом.

— Вы провели ночь здесь?

— А почему бы и нет? Мертвый мужчина мне не страшен. Особенно если это мой собственный муж. Его похоронят власти. Харри не будет в обиде; наоборот, он бы сказал, что имеет на это право: немало он от них натерпелся.

— Ну а вы, миссис Джарвис? Вы что теперь собираетесь делать? Вернетесь в «Севн Белз»?

Губы у Молли вытянулись. Она кивнула, но в глазах ее мелькнул страх. Вероятно, она поняла, что это замечено, и смутилась. Но тут же довольно вызывающим тоном спросила:

— А что мне еще остается?

— У меня есть дом в Парраматте. Там нужны слуги.

Слова сорвались у Гилберта с языка как-то сами собой.

Впрочем, это было не совсем так. Смутные мысли на этот счет появились у него с той минуты, как он вышел из хижины прошлой ночью.

Чего он никак не ожидал, так это того, что Молли Джарвис отпрянет от него в темную прихожую.

— Слуги, для чего, сэр?

— Ну, повариха, горничная. Моя фамилия Мэссинхэм. Я только что построил дом для своей жены. Я ждал ее приезда, прежде чем нанимать домашнюю прислугу. Мне кажется только справедливым, если она сама выберет тех, кто будет работать в нашем доме. Вы хорошо стряпаете?

Громадные карие глаза внимательно смотрели на Гилберта из темной прихожей.

— Вы женаты, сэр?

— Еще нет, но собираюсь жениться. Моя невеста, мисс Личфилд, только вчера приехала. И я был бы вам очень признателен, миссис Джарвис, если бы вы перестали вести себя со мной как с человеком, не заслуживающим доверия. Я делаю вам совершенно честное предложение; а если хотите знать, что побудило меня его сделать, скажу: мне нравится ваша внешность, и я восхищен тем, с каким достоинством вы вели себя прошлой ночью. И, кроме всего прочего, мне нужны хорошие слуги.

— А ваша жена — как она посмотрит на бывшую ссыльную?

— Моей жене придется привыкать к жизненному укладу, сложившемуся в этой стране. Но я вам уже сказал: если вы ей не понравитесь, о работе в Ярраби и речи быть не может. Мое предложение — предварительное.

Гилберт улыбнулся, зная, насколько убедительна его улыбка. Ну а кроме того, он ведь говорил сущую правду.

Хотя миссис Джарвис производила самое благоприятное впечатление, ему и в голову не пришло бы нанять ее, если Юджиния оказалась бы против.

Или, может, все же пришло бы?

— Войдите, — коротко пригласила она и исчезла во мраке лишенной окон прихожей.

Следуя за миссис Джарвис, Гилберт увидел ее у двери кухни, пристроенной к дому.

— Мой муж там, — сказала она, кивнув головой влево. — В другой комнате — в спальне. Надеюсь, вы не против того, чтобы поговорить на кухне. Или мы можем посидеть возле Харри. Он не услышит.

Что это было — мрачная шутка? Нет, не шутка, ибо серьезные карие глаза глядели на него с тихим отчаянием.

Внезапно Гилберт пожалел о том, что не познакомился с Молли Джарвис месяцев за шесть до прибытия Юджинии. Быть может, ему удалось бы изменить ее мнение о мужчинах.

Но как бы то ни было, они очутились в маленькой кухоньке, где уже чувствовалась жара. Вероятно, к полудню здесь будет как в печке. А по другую сторону тонкой стенки лежал покойник с запрокинутым к потолку заострившимся носом.

— Если я приму ваше предложение, мистер Мэссинхэм, вы должны знать, за что меня сослали.

— Конечно. Хотя не думаю, что вы совершили серьезное преступление.

— Я вообще не совершала никакого преступления! — с неожиданным пылом воскликнула Молли Джарвис. — Это все подстроено. Я была служанкой у одной леди, и муж моей хозяйки захотел сделать меня своей любовницей. Он даже предложил снять для меня комнатку. Когда я отказалась, он озверел и выдумал целую историю, будто я украла у его жены бриллиантовую брошку. Ее нашли в шкатулке, где я держала свои безделушки. Никто не поверил, что я ее не крала. Да и как они могли поверить? Ведь я была всего лишь прислугой. Так что пришлось предстать перед судом, который приговорил меня к ссылке на пять лет. Когда мы прибыли в Ботани-бэй, мне прибавили еще три года ссылки за нападение на офицера. Удар пришелся по ноге… да синяк под глазом. Но я всего лишь защищалась. — Губы женщины искривила гримаса боли. — Бедный Харри… За все восемь лет это единственный добрый человек, который мне встретился.

— Восемь лет? Так вы, наверное, были еще совсем ребенком, когда вас осудили.

— Мне сейчас двадцать шесть, сэр, и, если вы в самом деле предлагаете мне место, вам придется выслушать все до конца. У меня будет ребенок.

Это было нечто неожиданное. Неприятное.

— Когда?

— Месяцев через шесть или около того.

Гилберт внимательно поглядел на бледное напряженное лицо. Сейчас на нем лежала печать горя и усталости, но интересно бы увидеть, подумал он вдруг, каким бывает лицо смеющейся Молли Джарвис, если она вообще когда-нибудь смеется. Он не мог поверить в то, что она не умеет смеяться: очень уж выразительно изогнуты кверху уголки ее губ.

А все-таки чертовски досадно, что она беременна. Ему трудно представить, как отнесется к этому Юджиния. Придется объяснить ей, что найти хороших слуг чрезвычайно трудно, а миссис Джарвис, похоже, просто настоящая жемчужина.

Он ни на секунду не усомнился в том, что Молли рассказала правду. Вряд ли она стала бы лгать, искренне веря, что к ее словам прислушивается покойный муж, лежащий в соседней комнате. Гилберт и сам почти верил в то, что несчастный Харри Джарвис слышал его совершенно честное предложение, имевшее целью лишь облегчить и сделать более счастливой жизнь его бедной вдовы. Она взяла бы на себя кухню; можно отвести ей отдельную комнату и поручить присматривать за остальными слугами. Для Юджинии это была бы огромная помощь.

— Я полагаю, что место для ребенка найдется, — сказал он. — Ярраби — достаточно просторное поместье. У меня имеется небольшой виноградник, но я намерен в ближайшие годы значительно расширить его. Со временем он станет знаменитым.

Вероятно, вид у Гилберта был уверенный и оптимистичный, потому что наконец-то Молли Джарвис улыбнулась. Сверкнул ряд крепких белых зубов, а глаза женщины смягчились и потеплели.

Гилберт ощутил легкий трепет во всем теле. Он подумал о Юджинии в безукоризненном утреннем туалете, ждущей его, и торопливо сказал:

— Мне пора идти. Не могли бы вы завтра или послезавтра прийти в дом мистера Эдмунда Келли на Кинг-стрит? Моя будущая жена захочет побеседовать с вами. Я заранее расскажу ей всю вашу историю, так что можете не волноваться.