Жаклин Монсиньи - Флорис. Петербургский рыцарь Страница 12

В детстве, когда их мать начинала так говорить, у Флориса и Адриана становилось тяжело на сердце.

— Да, дорогая матушка, вы можете радоваться, — шептал Флорис, — ваши сыновья вернулись сюда, но вернулись сиротами.

Внимание Флориса было привлечено толпившимися впереди людьми, преградившими путь кортежу. Изгнав из головы печальные мысли, он заметил, что, проехав улицу Садовую, они остановились на Сенной площади, одной из наиболее людных площадей Петербурга, пользовавшейся вдобавок весьма дурной славой. Генерал Бисмарк наклонился к кучеру, заменившему несчастного Клемана, до сих пор не оправившегося после холодного купанья, и сказал ему по-русски:

— Что за черт! Дави этих мужиков, дурак, не ночевать же нам здесь!

— Не могу, ваша милость, — с поклоном ответил кучер, не слезая с облучка, — их слишком много, и они хотят преподнести почетную чарку вина вашим светлостям.

В самом деле, впереди шел старшина городских трактирщиков, за ним — ликующая толпа горожан, состоявшая в основном из простолюдинов, но кое-где мелькали и зажиточные горожане.

Видя, как ликующая толпа приближается к карете, Тротти понял, что ему предоставляется удобный случай завоевать для Франции еще большую популярность. Он сделал знак Флорису и Адриану. Все трое вышли из кареты.

«Ах! Ах! Mein Gott! Что скажут Миних и Остерман!», — подумал генерал; он остался на месте, выражая тем самым свое неодобрение. Старшина протянул французам резные деревянные кубки. Он был великолепен, этот русский: огромного роста, сияющий, в белой шерстяной рубахе с красной вышивкой, подпоясанной широким зеленым поясом. К маркизу подошла маленькая девочка и робко протянула ему букетик цветов.

— Ах, какой прием, как это мило, — воскликнул Тротти и тихо прибавил: — Друзья мои, все идет как по маслу.

Флорис улыбнулся. Старшина поднял с земли огромный глиняный кувшин и налил им крепкого тягучего украинского вина: им предстояло выпить его залпом, к большому удовольствию толпы. Великолепный Тротти всегда знал, что надо делать в подобных случаях: он поднял свой кубок и широким жестом приветствовал народ; снова раздались радостные крики, люди захлопали в ладоши. Всегда сдержанный Адриан ограничился тем, что, улыбнувшись, поклонился, а Флорис, который никогда ничего не мог делать, как все, вскочил на каменную тумбу, и, осушив свой кубок, швырнул его на землю с криком:

— За Россию!

Толпа поняла и устроила ему овацию.

«Да здравствует молодой барин!»

Обидевшись, что о нем забыли, Жорж-Альбер выскочил из кареты, прыгнул на плечо хозяина и принялся проделывать различные трюки, вполне достойные уличного акробата, пытаясь тем самым привлечь к себе внимание собравшихся, Со всех сторон послышались взрывы хохота. Флорис, улыбаясь, смотрел по сторонам. Взгляд его остановился на весело смеющейся девушке: молодому человеку показалось, что он знает ее… Это была простолюдинка, одетая так, как одеваются крестьянки из окрестностей Великого Новгорода. Флорис пожирал ее глазами, а сам думал: «Неужели это она? Нет, это невозможно, это просто бред… нет… и все-таки это она, именно она!»

Он взглянул на брата: Адриан также устремил свой взор на эту девушку, и, несмотря на свое неизменное спокойствие, казалось, был удивлен, заметив ее здесь. Незнакомка отделилась от толпы, и, проходя мимо старшины, подхватила у него из рук еще один кубок, наполненный вином. Быстрой изящной походкой она приблизилась к Флорису. Молодой человек мог теперь рассмотреть ее как следует. Толстые золотисто-каштановые косы выбивались из-под цветастого платка и спускались на юную, упругую грудь. Ее маленький, слегка вздернутый носик придавал лицу задорное выражение, а влажные синие глаза таили неизъяснимое очарование… словом, это была вылитая Красавица Роза, нищенка с Нового моста, которую Флорис любил и до сих пор вспоминал с восторгом[8]. Девушка подошла совсем близко к Флорису. На миг он закрыл глаза… Вблизи сходство было еще более разительным; он прошептал:

— Красавица Роза, это ты, сердце мое.

Не понимая его слов, девушка протянула кубок Жоржу-Альберу и с типичным мужицким выговором нарочито дерзко произнесла:

— Это твоя зверушка, красивенький барин? У нас говорят, что если душа господина пьет, то и зверек его, тот, что сидит внизу, тоже должен выпить.

Флорис изобразил любезность на лице, как господин, который ничего не понял, и вежливо улыбнулся, Стоящие вокруг люди корчились от смеха, потому что шутка девушки имела весьма фривольный смысл, труднопередаваемый на французском языке. Уперев руки в бока, она смотрела, как Жорж-Альбер пьет, и одновременно с ног до головы изучала его хозяина. Но Флорис больше не был застенчивым молодым человеком с Нового моста. Он обнял девицу за талию и воскликнул:

— Что ж, красотка, ты заслужила этот поцелуй!

И прежде чем она успела опомниться, он приподнял ее над землей и жадным поцелуем впился ей в губы. Секунду она сопротивлялась, глаза ее метали молнии, но затем прижалась к Флорису и вернула ему его поцелуй. Раздались одобрительные крики:

— А ну-ка, молодой барин, давай, целуй еще чертовку!

Наконец Флорис опустил девушку на землю; он чувствовал себя несколько сбитым с толку, но надеялся, что по его виду этого нельзя заметить. Девица помахала рукой Жоржу-Альберу и, повернувшись, нырнула в толпу. Флорис кинулся за ней, догнал и схватил за руку. Он знал, что совершает непоправимую глупость, но не мог удержаться: девушка очень понравилась ему. Он наклонился к ее уху и зашептал по-русски:

— Где я могу найти тебя, красавица, скажи мне, в какой избе ты живешь?

Когда девушка услышала, как Флорис обращается к ней на ее родном языке, в ее синих глазах мелькнул загадочный огонек; она догадалась, что он прекрасно понял смысл ее грубой шутки. Рассмеявшись, она еще более вызывающе взглянула на него, и, высвободив руку, ответила:

— Мы еще увидимся, красавчик барин, обещаю тебе.

С этими словами девушка метнулась к скромно одетому мужчине лет пятидесяти, стоявшему на пороге жалкой хижины и, казалось, поджидавшему ее…

Флорис медленно провел руками по губам, еще хранившим свежесть поцелуя, и прошептал:

— Пусть мне придется спуститься за тобой в ад, но я все равно найду тебя, чертовка.

5

— Его высокоблагородие маррркиз Жоашен Трротти де Ла Шетарррди, чрезвычайный посол его величества коррроля Фррранции и сопррровождающие его лица, господин гррраф Адррриан де Карррамей и господин шевалье Флорррис де Карррамей, — по-французски пророкотал камергер. Уверенным шагом Тротти, в сопровождении Адриана и Флориса, вошел в тронный зал. У них было время заехать в посольство, располагавшееся на углу Фонтанки и Мойки, неподалеку от Дворцовой площади, и они успели переодеться. Все трое облачились в парадные придворные костюмы, то есть надели парики, причесанные «а ля крылья голубя», прицепили короткие шпаги, предназначенные для церемоний, натянули атласные штаны до колен, обули туфли с красными каблуками и белые чулки, обтягивающие икры. Тротти был ослепителен, надменен и исполнен страстного желания блистать и играть важную роль. Разве не он многократно повторял молодым людям: «Надо серьезно относиться к пустякам и с легкостью — к делам серьезным, вот секрет успеха в свете».