Филиппа Грегори - Вечная принцесса Страница 12

— Накиньте хотя бы вуаль! — взмолилась добрая женщина. — Этот герцог Бук… Бук… ну, как там его зовут, он тоже там. Накиньте вуаль, инфанта, если вам дорога ваша репутация!

— Бэкингем, — подсказала принцесса. — Герцог Бэкингемский. А меня называйте принцессой Уэльской, донья Эльвира. И вы знаете, что я не могу быть в вуали, потому что он здесь для того, чтобы обо всем докладывать королю. Вы же помните, что говорила о нем матушка: он находится под опекой матери короля, ему возвращено семейное состояние, и нам подобает оказывать ему все знаки уважения.

Дуэнья, поджав губы, покачала головой, но Каталина решительно проследовала дальше с открытым лицом, сама не своя от собственной смелости. На дороге она увидела людей герцога, выстроившихся в боевом порядке. Перед ними стоял мальчик.

Первой мыслью ее было — до чего же он не похож на своего брата. Если Артур был светловолос, хрупок, бледен, кареглаз и очень серьезного вида, то этот выглядел весельчаком, так, словно его не заботило ничто на свете. Уродился он явно не в отца, по его виду судя, все давалось ему играючи, легко. Рыжий, круглолицый, по-детски пухлый, он улыбнулся Каталине, и его улыбка казалась искренней, дружеской и открытой, а яркие голубые глаза сияли, словно мир, в котором он жил, был добр и светел.

— Сестра! — радостно сказал он, гремя доспехами, спрыгнул с коня и склонился в поклоне.

— Брат Генрих! — ответила она реверансом точно отмеренной глубины, рассудив, что он всего лишь второй сын короля Англии, а она — инфанта Испанская.

— Я так рад тебя видеть, — заговорил он на беглой латыни с сильным английским акцентом. — Я так надеялся, что его величество позволит мне встретить тебя до того, как я повезу тебя в Лондон в день твоей свадьбы. Я подумал, как это будет неловко — вести тебя по церкви, чтобы передать в руки Артура, перед этим даже не поговорив! И зови меня Гарри. Меня все так зовут.

— Мне тоже приятно тебя видеть, брат Гарри, — вежливо ответила Каталина, слегка оглушенная таким бурным приемом.

— Приятно! Да тебе плясать следует от радости! — воскликнул он. — Потому что отец разрешил нам привести тебе кобылу, которая входит в твои свадебные дары, так что мы сможем поскакать вместе в Ламбет. Артур сказал, нужно, чтобы ты подождала до дня свадьбы, а я сказал — с чего это ей ждать? В день свадьбы ж она покататься не сможет, будет занята. Но если я привезу ей лошадку сейчас, мы поедем верхом!

— Ты так добр!

— Да я вообще не обращаю никакого внимания на Артура, — живо сказал он.

Каталина подавила смешок:

— В самом деле?

Он скорчил рожицу и покачал головой:

— Он такой вечно серьезный… это ужас, прямо надутый! И очень ученый, хотя способностей у него нет. Способности есть у меня, так все говорят, я способный, особенно к языкам, и к музыке тоже. Мы можем говорить по-французски, если захочешь. Для моих лет я говорю очень бегло. А потом, я еще играю на разных инструментах. И, конечно же, я охотник. А ты охотишься?

— Нет, — ошеломленно ответила Каталина. — То есть я просто следую за охотниками, когда у нас травят кабана или волков.

— Волки? У вас есть волки? Хотел бы я поохотиться на волков! А медведи у вас есть?

— Да, в горах.

— Ох, как было бы здорово завалить медведя! А на волков вы ходите пешими, как на кабана?

— Нет, верхом. Они такие быстрые, что нужны самые лучшие гончие, чтобы загнать их. Это ужасная охота.

— А мне бы понравилось, — сказал он. — Мне как раз нравится такое. Все говорят, я очень смелый как раз вот в таких вещах.

— Я в этом совершенно уверена, — улыбнулась Каталина.

Тут выступил вперед и поклонился красивый молодой человек лет двадцати пяти.

— О, это Эдуард Стаффорд, герцог Бэкингем, — торопливо произнес Гарри. — Могу я его представить?

Каталина протянула руку, и молодой человек снова склонился перед ней. Его умное лицо освещала теплая улыбка.

— Мы приветствуем вас на вашей земле, — на безупречном кастильском наречии сказал он. — Я надеюсь, путешествие вас не утомляет? Я могу быть чем-то полезен?

— Все превосходно устроено, благодарю вас, — ответила Каталина, вспыхнув от удовольствия, что слышит родную речь. — И люди, которые встречают нас на всем пути нашего следования, очень добры ко мне.

— Посмотри, вот твоя новая лошадь! — вмешался Гарри, потому что как раз сейчас грум подвел к ним красивую черную кобылу. — Ну, тебе, конечно же, к прекрасным лошадям не привыкать! У вас там как, предпочитают берберских коней?

— Моя матушка настаивала на их использовании в кавалерии.

— О! — выдохнул он. — Это потому, что они быстрые?

— Потому что их можно выучить в боевых коней. — Она подошла к лошади и погладила ей морду.

Мягким языком та облизала ей ладошку, нежно закусила кончики пальцев.

— Как боевых? — не отставал Гарри.

— У сарацин есть кони, которые бьются наравне с хозяевами, и берберских можно выучить так же. Они встают на дыбы и передними копытами обрушиваются на пешего воина, а еще умеют отбиваться, лягаться задними ногами тоже. А у турок водятся кони, которые могут поднять с земли саблю и подать ее всаднику. Матушка говорит, одна добрая лошадь в битве стоит десяти воинов.

— Ах, как бы мне хотелось такого коня… — мечтательно сказал принц Гарри. — Интересно, будет он у меня когда-нибудь? — И помолчал, но она не схватила наживку. — Вот если бы мне кто-нибудь его подарил, я бы его объездил, — прозрачно намекнул он. — Ну, скажем, на мой день рожденья или еще лучше на будущей неделе, потому что ведь это не я женюсь, и мне не полагается никаких подарков… Потому что я не у дел и чувствую себя брошенным, никому не нужным…

— Ну, посмотрим, — сказала Каталина, которой случалось наблюдать, как ее собственный брат добивался своего именно таким методом.

— Надо, чтобы меня научили верховой езде по всем правилам, — продолжал он. — Отец дал слово, что, хотя я обещан церкви, мне позволят участвовать в скачках. Однако миледи, мать короля, говорит, мне нельзя биться на турнирах. И это, знаешь ли, просто нечестно! Они должны мне это позволить! Будь у меня настоящий конь, уверен, я всех бы победил!

— Не сомневаюсь, — сказала она.

— Ну что, поедем? — предложил Гарри, догадавшись, что берберский конь ему пока что не светит.

— Увы, скакать верхом я сейчас не могу. Надо сначала распаковать мою амазонку.

— А в чем ты есть — разве нельзя? — спросил он, немного подумав.

Каталина рассмеялась:

— Нет, в бархате и шелке нельзя.

— А-а-а… Так, может, ты тогда поедешь в своем паланкине? Только это, наверно, ужасно медленно?