Жюльетта Бенцони - Флорентийка Страница 12

Освободившись от объятий дочери, Бельтрами направился к сундуку, достал что-то, завернутое в шелк, и протянул Фьоре:

— Держи… Я хотел подарить тебе это к твоему празднику, но сейчас, по-моему, подходящий момент.

Глаза девушки радостно вспыхнули. Как и все, она любила подарки, сюрпризы и все неожиданное. Она нетерпеливо развернула белый шелк и увидела золотой обруч, которым любили украшать себя богатые флорентийки. Он был выполнен в виде ветки омелы, а плоды из жемчуга. Крупная жемчужина в форме слезки свешивалась на лоб…

— О, отец! Это восхитительно! Чья это работа?

— Ле Гирландайо. Я давно заказал ему и не ожидал получить так скоро. Но художник покидает Флорецию и уезжает в Сан-Джиминьяно, где должен расписать часовню Санта-Фина.

Я счастлив подарить тебе сегодня это украшение. Ты уже в том возрасте, когда можешь принимать и носить драгоценности.

Теперь у тебя нет причины заставлять меня одного идти на праздник. А сейчас ступай к себе. Мне надо подготовиться к банкету во дворце Медичи…

— Куда дамы не вхожи…

— Куда дамы не вхожи, — подтвердил Франческо. — Монсеньор Лоренцо принимает послов и политических деятелей, женщины бы там заскучали. Сегодня вечером на турнире и на балу дамы возьмут реванш…

Праздник обещал быть пышным. И так было всегда, когда Лоренцо Великолепный (он получил это прозвище, едва ему исполнилось двадцать лет) решал, что его город должен пережить несколько часов безумия. Этой ночью Флоренция не будет спать. Бал состоится не только во дворце на виа Ларга и в еще нескольких богатых домах, но на улицах и площадях, где вино будет литься рекой.

Когда Фьора в сопровождении Леонарды и Хатун двинулась к месту проведения турнира, площади Санта-Кроче, она совершенно забыла о плохом настроении, которое чуть не помешало ей окунуться в атмосферу праздника красок и звуков. Непрестанно звонили колокола всех церквей, и на каждом перекрестке музыканты и певцы воспевали жизнь во Флоренции, самом красивом городе мира. Фасады домов исчезли за разноцветными шелковыми полотнами — белыми и красными, обшитыми золотом и серебром. Казалось, что идешь по огромной, переливающейся всеми цветами живой фреске. Нарядная толпа гудела, подобно пчелиному рою. Одежды горожан отличались пестротой и пышностью. Люди спешили к месту грандиозного спектакля. На площадях установили позолоченные деревянные столбы. На одних развевались знамена с красной лилией, эмблемой Флоренции, на других — с изображением льва Святого Марка, эмблемой Венеции.

На праздник шли пешком, чтобы насладиться убранством города и не загораживать узких улочек для народного гуляния.

Лоренцо Медичи подавал пример и вел через город своих гостей, но совсем не для того, чтобы продемонстрировать свою необыкновенную популярность.

Около высоких и мрачных стен дворца Сеньории и изящной шестигранной кампанилы Фьора встретила свою подругу Кьяру Альбицци, очаровательную девушку своего возраста, которую знала с детских лет и от которой не имела секретов… возможно, потому, что Кьяра была такая же темноволосая, как и она, и острая на язык. Как и Фьора, Кьяра принадлежала к местной знати и пришла на праздник в сопровождении воспитательницы и двух вооруженных слуг. Когда вино льется рекой, всегда возможны неприятные встречи.

Взявшись за руки, девушки оставили немного позади свой почетный эскорт. Леонарда недолюбливала кормилицу Кьяры, толстую Коломбу, самую большую сплетницу Флоренции.

— Я думала, что ты не придешь. Кто тебя заставил изменить решение? — спросила Кьяра.

— Отец. Он очень хочет, чтобы я на турнире была рядом с ним. По этому случаю он подарил мне обруч с жемчугами.

— Тебе очень идет, ты просто неотразима, — объявила Кьяра, придирчиво рассматривая платье Фьоры из светло-серого бархата под цвет ее глаз и сложную прическу из шелковистых волос, перевитых золотой тесьмой и жемчугом, что стоило Леонарде часа усилий.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, — искренне сказала Фьора. — Ты похожа на зарю, такая же розовая!

— У меня вид человека, жаждущего развлечений, тогда как ты решила страдать. Ты правда не можешь выбросить Джулиано Медичи из головы?

— Тихо! У меня страдает не голова, а сердце. Ничего не поделаешь с сердечным влечением, — трагически вздохнула Фьора, вызвав у подруги приступ смеха.

— Я надеюсь, что у тебя будут и другие влечения сердца и ты не проведешь свою жизнь, вздыхая о молодом человеке, который смотрит на другую. Оставь Джулиано и свою идеальную любовь… или наберись терпения!

— Что ты хочешь сказать?

— То, что знают все: любовь братьев Медичи недолговечна. Кроме того. Марко Веспуччи начинает становиться язвительным. Ревнивый муж — это неудобно. Ты должна знать это: ваш дворец соседствует с дворцом Веспуччи. Но пока что осмотрись вокруг себя: Лука Торнабуони гораздо красивее Джулиано, и он без ума от тебя.

Человек, о котором шла речь, появился на улице в большой компании. Радостная и шумная группа молодых людей окружила девушек, отделила их от эскорта и увлекла к месту турнира.

Воспользовавшись суматохой. Лука Торнабуони осмелился взять руку Фьоры, задержать в своей руке и украдкой поцеловать ее.

— Посмотрят ли на меня сегодня теплее, чем обычно, ваши прекрасные глаза? — взмолился он по-французски.

Фьора улыбнулась ему и подумала, что Лука Торнабуони действительно очень хорош: высокого роста, с гордо поднятой головой, обрамленной черными вьющимися волосами, и темными глазами, которые загорались при взгляде на Фьору.

— Почему сегодня? — дразня, спросила она.

— Потому что сегодня праздник, потому что все прекрасно, а вы гораздо красивее, чем всегда, потому что…

Счастлив будь, кто счастья хочет,

И на завтра не надейся…

Вполголоса он напел известную песню, сложенную Лоренцо Медичи и ставшую популярной у флорентийской молодежи.

Понизив голос, он страстно добавил:

— Разрешите мне поговорить с вашим отцом, Фьора! Согласитесь стать моей женой!

— Даже если я скажу «да», мой отец не даст согласия. Он считает, что я слишком молода…

— Оставьте мне хотя бы надежду. Я буду бороться за вас…

Лука был одним из тех, кто собирался сегодня вечером помериться силами в поединке с Джулиано де Медичи. Тронутая страстной мольбой молодого человека, она протянула ему платочек, который он сразу же спрятал в карман камзола.

— Благодарю, моя прекрасная дама, — закричал он. — Я должен одержать победу в вашу честь…

— Во всяком случае, не Фьора увенчает тебя короной победителя и наградит поцелуем, — заметила Кьяра. — Не она королева состязания.