Карен Робардс - Запретная любовь Страница 12

Он с самого начала знал, что силы их неравны. Мало того что его конь был быстрее и крупнее жеребца Меган, он сам был куда более искусным наездником. Не прошло и нескольких секунд, как он настиг девушку. Она скакала, пригнувшись к шее лошади, но оба знали, что она проиграла. Наградив воспитанницу диковатой ухмылкой, граф ухватил ее жеребца за поводья.

– Нет! – вскричала она, пытаясь вырвать уздечку, но было уже поздно: Джастин крепко держал ее.

Обе лошади замедлили бег.

– Нет! – снова воскликнула девушка и, подняв вверх хлыст, что есть силы ударила коня опекуна по крупу.

То, что было дальше, произошло в какое-то короткое мгновение. Конь Джастина, возмущенный столь непростительной выходкой, резко встал на дыбы. Сам Джастин, сидевший чуть боком, так как держал в руках поводья еще одного коня, резко вылетел из седла и упал на землю. Меган завизжала от страха. Испуганный конь помчался прочь, едва не ударив хозяина копытами по голове. Соскочив со своего жеребца, девушка бросилась к графу и опустилась возле него на колени.

Джастин лежал на спине, как-то неестественно согнув ногу. Кровь отхлынула от его лица, и оно стало белым как бумага. Меган, трясясь как осиновый лист, с ужасом подумала, что граф, ее опекун, должно быть, погиб.

Глава 4

Положив подбородок на подтянутые к груди колени, Меган сидела на высоком кресле у кровати Джастина. На ней была только ночная сорочка из тонкого льна, которая, конечно же, не согревала ее в прохладной спальне графа. Даже огонь в камине не мог обогреть большой комнаты. Чтобы не так мерзнуть, девушка прихватила с собой стеганое одеяло. Накинув его на плечи, Меган ждала.

Она слышала каждый вдох и выдох графа. Он не приходил в себя с тех пор, как свалился с лошади. Meган так страдала от чувства собственной вины, что, казалось, даже испытывала физическую боль. Доктор, посетивший больного еще засветло, заверил Меган, что граф не умрет, но это мало радовало девушку. Граф был тяжело ранен при падении, так сказал доктор. От ушиба он был без сознания, но, ко всему прочему, у него оказалась сломана нога, и он еще не скоро поправится. Доктор сказал Меган, что самым опасным был именно перелом, а остальное, включая ушиб головы и многочисленные синяки, – это, дескать, сущая ерунда. Но, несмотря на слова доктора, Меган чувствовала себя ужасно.

Миссис Донован по настоянию Меган около часа назад отправилась спать. Несмотря на предложение доброй женщины посидеть возле графа (а все сходились во мнении, что его нельзя оставлять на ночь одного), Меган настояла на том, чтобы жена управляющего шла спать, заверив ее, что сама последит за состоянием опекуна. Раз уж она стала виновницей его положения, то теперь постарается как можно лучше ухаживать за ним, чтобы сгладить свою вину. И любое наказание примет как должное.

Огромную спальню графа освещали единственная тусклая свеча да еще огонь в камине. Углы комнаты погрузились во мрак. Испуганно озираясь, Меган подумала, что довольно глупо было украшать резные панели физиономиями ухмыляющихся горгулий и демонов. Уж она бы точно глаз не сомкнула, если бы ее комната была полна таких чудищ.

Погрузившись в раздумья, девушка рассеянно смотрела на лежащее на кровати неподвижное тело. Граф задышал чаще, и она перевела взгляд на его лицо. Джастин зашевелился. Его длинное туловище, казавшееся таким неуклюжим из-за перебинтованной ноги, дернулось. Вскочив со стула, Меган с тревогой склонилась над опекуном. И с удивлением увидела, что его золотистые глаза смотрят на нее.

– Какого черта?.. – пробормотал он, хмурясь. Его взору предстало ее тело, едва прикрытое тонкой тканью ночной сорочки.

Меган с облегчением вздохнула. Она едва не расплакалась от радости.

– Лежите спокойно, милорд, – тихо проговорила она. – Вы ранены.

Джастин еще раз окинул взглядом ее тело, розовеющее под ночной рубашкой в свете отблесков огня.

– Я помню…

Меган удивилась: он говорил, как здоровый человек.

– Мне так жаль, – вздохнула она, беспомощно всплескивая руками.

Джастин шевельнулся, попробовав удобнее устроиться на подушках, но его лицо тут же скривилось от боли. Меган инстинктивно положила руку ему на плечо – обнаженное, как и все его тело. После ухода доктора все решили, что не стоит тревожить больного и натягивать на него рубашку.

Граф покосился на ее руку – такую маленькую, прохладную и белую на фоне его загорелой кожи.

– Знаешь, – заговорил он, – в следующий раз, когда у тебя будет настроение убить кого-нибудь, ты хотя бы предупреждай, чтобы смертник мог подготовиться.

Глаза Меган наполнились слезами. Она испуганно отдернула руку, словно его кожа жгла ее, но он тут же потянулся к ней.

– Я просто поддразнил тебя, – промолвил граф и, превозмогая острую боль, прижал к себе ее руку. – И не беспокойся: я не меньше тебя виноват в случившемся. Подумать только! Я оказался таким плохим наездником.

Меган усмехнулась, но слезы все еще стояли в ее глазах. И тут, толком не осознавая, что он делает, Джа-стин поднес ее руку к своим губам и слегка коснулся ее пальчиков. Он уловил слабый аромат жасмина – мешочек с цветами жасмина всегда лежал в белье девушки. Прикрыв глаза, Джастин вдохнул этот аромат. Но, взяв себя в руки, он открыл глаза и отпустил руку девушки.

– Тут есть вода? – ворчливо спросил он.

Меган смотрела прямо на него, и, казалось, ничто не смогло бы оторвать ее от этого занятия. Нет, подумал он, ни за что она не должна узнать, какие чувства он испытывает к ней. Если только девушка догадается, какое действие оказывает на своего опекуна, их добрым отношениям придет конец.

– Я дам тебе воды. – Девушка направилась к маленькому ночному столику, на котором миссис Донован оставила кувшин с водой и снотворное, принесенное доктором, на случай если больной будет испытывать сильную боль. Дрожащими руками Меган наполнила водой стакан – ей казалось, что ее руки до сих пор чувствуют прикосновение губ Джастина. Ей в жизни еще не доводилось испытывать таких чувств, и она едва сдерживалась, чтобы не поднести пальцы к собственным губам и не погладить их.

Меган повернулась к кровати, держа в руках стакан. Джастин мрачно наблюдал за ней, и девушка решила, что он хмурится из-за сильной боли.

– Позволь мне помочь тебе, – предложила она, когда стало ясно, что граф не сможет пить, лежа на спине.

Джастин отмахнулся от нее.

– Подложи-ка мне под голову еще одну подушку, – буркнул он.

Стараясь угодить опекуну, Меган сделала так, как он просил, и граф с жадностью осушил стакан воды.

– Как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно? – заботливо спросила девушка, когда граф вернул ей стакан.