Жюльетта Бенцони - Графиня тьмы Страница 12

— Это делает честь их смелости…

По дороге домой Лауру и Жуана догнал в высшей степени взволнованный Крен.

— Нет никаких сомнений! — горячо заговорил он. — Девушку бросили в воду еще до взрыва, с камнем, привязанным к ногам! Сначала она потеряла сознание от удара по голове: у нее на затылке большая рана. Если бы она взорвалась вместе с кораблем, то хоть местами, но обгорела бы или ее разорвало бы на куски.

— Как вы можете так уверенно судить о состоянии тела, которое долгое время пробыло под водой? — удивленно спросила Лаура, не понимавшая, откуда у капитана такая осведомленность.

— По опыту! Признаюсь, меня всегда интересовали погибшие насильственной смертью. Я видел много трупов убитых. Свои наблюдения записывал, анализировал и таким образом узнал многие вещи. Понталек не знал о взрыве и убил Лоэйзу, чтобы освободиться от нее как от ненужного балласта.

— А что с Фраганом? Его тоже ударили? — поинтересовался Жуан.

— Нет, но и от взрыва он не пострадал. Сам не понимаю, почему он оказался под водой.— Давайте забудем об этом! Я приглашаю вас на обед, — прервала разговор Лаура. — Заодно и побеседуете. Моя подруга Лали наверняка захочет послушать эти истории!

Небольшое кладбище Розэ было идеальным местом для вечного сна и покоя усопших душ. Оно было естественным продолжением владений больницы, основанной в начале века и затем перешедшей к флотским службам. Там лечились экипажи судов. А кладбище возвышалось над самой широкой частью Ранса и, благодаря зарослям дрока и нескольким изогнувшимся от ветра соснам, в погожие дни даже походило на парк. Лаура всегда любила этот уголок, единственное, на ее взгляд, место упокоения, которое не несло на себе печати трагедии. Это кладбище не давило своей гнетущей атмосферой даже в такой серый пасмурный октябрьский день, когда, вместе с Лали и Жуаном, они шли за повозкой, увозившей тщедушное тело Лоэйзы и ее невольного спутника к месту, которому было суждено стать последним пристанищем для обоих.

Ей ничего не было известно о людях, тела которых она собиралась предать земле. Даже непонятно было, как они выглядели. Но она чувствовала удивительную близость к этой семнадцатилетней девушке, попавшей в капкан (как некогда случилось с ней самой) к человеку, чья притягательная сила была ей слишком хорошо известна. Она ничего не знала о Лоэйзе, кроме того, что та была красива, наивна, доверчива, что она отдала всю себя и взамен получила гибель. Сомнений не было: ее убили вместе с ребенком, которого она носила в своем чреве. Точнее, ее убил и бросил в море именно Понталек. Как это было похоже на то, что он сделал с ее матерью! Единственное различие состояло в том, что к ногам девушки он привязал камень, а Марию так накачал наркотиками, что она свалилась за борт. Правда, смерти избежала, но очень ненадолго. Теперь умудренный опытом негодяй решил не рисковать: он проломил череп своей юной любовнице и сбросил ее в море с тяжелым камнем на ногах, считая, что теперь уж она никогда не всплывет. Но она здесь, на земле, и даже непонятно почему, ведь веревка, которой ей связали ноги, должна была быть крепкой…

Правда, Кренн утверждал, что ее разрезали.

Но кто мог это сделать? И еще загадка: почему один из братьев Фраган погиб в воде еще до взрыва? Доктор Пельрэн, осматривавший тела по приказу мэра и жандармерии, высказался категорично: парень просто утонул. Возможно, он пытался спасти Лоэйзу? Бросился в воду вслед за ней, перерезал веревку и освобождал ее от пут до тех пор, пока и сам не нашел смерть? Если все случилось так, то один из Фраганов, без сомнения, был влюблен в Лоэйзу. Его любовь была так сильна, что она затмила привязанность к брату и преданность маркизу.

Холодный порыв ветра, проникший под накидку, вернул Лауру к реальности. Вот они и добрались. Повозка остановилась, и мужчины, сняв гробы, понесли их к двойной могиле, вырытой на склоне: около нее, опершись на лопаты, стояли двое могильщиков. За ними последовали святой отец, на ходу читавший молитвы, и горстка тех, кто пришел проститься с покойными. Когда гробы опускали в землю, снова зазвучали молитвы, затем последовало последнее благословение, после чего могильщики широкими точными движениями начали забрасывать могилу землей. Лаура оглянулась, ища глазами капитана Кренна: он должен был быть здесь, ведь это он занимался процедурой похорон. И вдруг она заметила на холме над кладбищем одинокую фигуру, правой рукой опирающуюся на трость. Несмотря на длинный черный плащ и надвинутую прямо на глаза шляпу, она тем не менее сразу узнала Бран Магона Фужерея, как никогда похожего на обломок древней гранитной скалы. Он словно вышел из нее, чтобы проводить в последний путь свою дочь. И Лаура порадовалась, ведь его присутствие говорило о том, что в отцовском сердце еще теплилась любовь.

В руках она держала сорванный по дороге букетик вереска. Лаура преклонила колени перед свежими могилами и положила цветы рядом с деревянным крестом. Но одна веточка соскользнула в карман ее платья под вопросительным взглядом Лали.

Она кивнула в сторону неподвижной фигуры, рельефно выступающей на фоне все более темнеющего неба.

— Быть может, удастся когда-нибудь ее ему передать, — шепнула она.

— Почему бы не теперь?

— Давайте попробуем.

Но когда они поднялись по тропинке на холм, отец Лоэйзы, отвязав от дерева коня, с привычною уверенностью уже вскочил в седло и поскакал прочь.

— Возвращается в Фужерей, — сказал позади Лауры голос, принадлежащий Алану Кренну. — Хорошо, что вообще явился…

— А сами-то вы где были? — съехидничала молодая женщина.

— Знаю, что опоздал, но у меня есть веская причина. Похоже на то, гражданка Лодрен, что придется вам оплачивать еще одни похороны. Нашли Венсанов!

— М… мертвых?

— Мертвее не бывает! И умерли они не вчера! Пес пастуха унюхал трупы на задворках Шато-Мало в расселине в ландах. Там все они и лежали: отец, мать и два сына… Их забросали известью, да не совсем…

— Боже, как жаль… А мне не придется ходить на опознание? — испугалась Лаура.

— Нет, не волнуйтесь! Их опознает кто угодно… Я зайду к вам завтра, с вашего позволения.

Он отдал честь и направился к коню, оставленному у стен больницы.

Сознание выполненного долга, с которым Лаура надеялась вернуться домой, так и не посетило ее. Вместо него она ощущала неясный страх. Ее преследовало предчувствие, что она вступила на тернистый путь, где за каждым поворотом скрывается новый труп. Сначала неизвестная ей Лоэйза, теперь Венсаны, с которыми она провела детство. Конечно, посещение их дома не оставляло никаких сомнений в том, что с ними случилось что-то малоприятное, но то, что в ландах обнаружили их мертвые тела, усиливало ощущение присутствия злой силы, простершейся над ней и ее близкими. Почему убили Венсанов? Может быть, оттого, что они слишком много знали (к примеру, о разграблении поместья Лодренэ)? Или чтобы помешать им о чем-то рассказать? Вполне очевидно, что с ними расправился тот, кто опустошил Лодренэ, и Лаура боялась, что все это зло сосредоточено в одном человеке… Она устало спрашивала себя: закончится ли когда-нибудь список его злодеяний?