Элен Бронтэ - Микстура от разочарований Страница 12

Дома Саре и в голову не приходило самой ухаживать за цветами: сначала за растениями следил садовник, а позже они постепенно обрели свободу и. росли, как им вздумается. Сегодня Сара вдруг решила, что неплохо бы ей заняться чем-нибудь полезным и трудоемким, чтобы время тянулось не гак медленно. Она чувствовала, что с новыми книгами в доме дяди Эндрю будет так же туго, как и в ее родном доме, а значит, нужно придумать себе какие-то каждодневные дела.

Если два дня назад она была почти на краю лета, то здесь, на севере, уже вовсю распоряжалась осень. Сара скоро замерзла в своей легкой пелерине и вернулась в дом. Как раз вовремя для того, чтобы познакомиться со служанкой, приходящей три раза в неделю убирать дом и чистить одежду.

— А вы, значит, мисс Мэйвуд, — обратилась к Саре долговязая девица с немного выпученными глазами и тонкими желтыми волосами, торчащими из-под куцей коричневой шляпки.

— Да, мисс, меня зовут Сара Мэйвуд, — с достоинством ответила девочка.

— А меня, значит, Лизамон, — гордо ответила служанка. — Такое вот имечко выдумал мой покойный батюшка!

Сара не поняла, гордится Лизамон своим необычным именем или сердится на выдумки отца, но на всякий случай заинтересованно кивнула. Лизамон приняла этот интерес за чистую монету и тут же выложила свою нехитрую историю. Ее отец был местным бочаром, а мать вязала из шерсти разные теплые вещи и продавала соседям и друзьям. Кроме Лизамон, в семье имелось еще немало детей, и почти все они удачно устроились прислугой в состоятельные дома Сент-Клементса и соседние поместья. Самой большой мечтой Лизамон было выйти замуж, и она как раз собралась поведать мисс Мэйвуд о своих поклонниках, реальных или воображаемых, когда миссис Дроуби своим появлением избавила Сару от сведений, не совсем подходящих для ее возраста.

— Что это ты тут болтаешь? Помогла бы лучше мисс разложить вещи и погладила ей платья! — напустилась она на служанку.

Лизамон надула губы, но тут же охотно согласилась услужить маленькой мисс Саре, так как сообразила, что за делом можно продолжить болтовню с такой доброжелательной девочкой, бедной сироткой. А сирот Лизамон всегда жалела, даже плакала, когда одного из мальчишек из сиротского приюта насмерть задавила бочка, случайно упавшая с телеги ее отца.

Сара прошла вместе со служанкой в свою комнату, и девушка споро привела ее наряды в приличный вид, застелила постель, к счастью, не заглянув под нижнюю подушку, и притащила угля, чтобы вечером разжечь камин, ведь: «Здесь в эту пору зябко, мисс, а зимой вы просто закоченеете, если не будете просить своего дядюшку топить получше».

Сара подумала, что дядя Эндрю наверняка пообещает купить уголь, когда сможет располагать достаточными средствами, но не стала делиться своими соображениями с Лизамон. По правде сказать, болтовня служанки утомила ее, к тому же девочка понимала едва ли половину того, что та говорила, то ли из-за необычного выговора, то ли из-за того, что Лизамон была, в понимании Сары, не очень умной и совсем необразованной. Навряд ли она умела хотя бы разбирать буквы, но Сара не собиралась задавать щекотливые вопросы девушке, которая должна прибираться в ее комнате.

Лизамон убедилась, что у мисс Мэйвуд все в порядке, и снова направилась вниз, помочь миссис Дроуби разделать мясо к обеду. В этом случае она всегда получала от кухарки немного и для себя, о чем, конечно же, не подозревал мистер Фоскер.

Сара тоже спустилась, чтобы осмотреть дом, пока он не закутался в ранние сумерки, и встретила дядю, только вернувшегося откуда-то.

— Моя дорогая, я вижу, ты вполне освоилась! — обрадовался племяннице мистер Фоскер. — Ты уже видела нашу гостиную? Там висят настоящие акварели, а диван точь-в-точь такой, как у одного графа, я сам видел в мой последний визит в Лондон.

Сара покачала головой, и дядюшка любезно показал девочке гостиную и даже позволил заглянуть в свою спальню, только для того, чтобы она убедилась, как много почты скопилось на его столе за время отсутствия. После этого мистер Фоскер провел племянницу наверх, чтобы она увидела кладовую, а после этого могла подняться на чердак.

— Здесь полно всякого старого хлама! — он говорил с той интонацией, с какой устроители аукциона обычно представляют зрителям бесценные бриллианты или старинный египетский саркофаг. — Дети любят копаться в подобных вещах, ты наверняка найдешь себе тут много интересных безделушек, чтобы поиграть и развлечься. Должен сказать, я часто бываю очень занят и не смогу уделять тебе много времени. Пока мы не найдем подходящую гувернантку или учителей, тебе придется побыть очень самостоятельной девочкой.

Сара промолчала: в душе она ничуть не возражала против самостоятельности, увиденное одним глазом содержимое кладовой уже манило ее неизведанными богатствами.

— В воскресенье в церкви ты познакомишься с нашими соседями и их детьми и наверняка подружишься с кем-то из них. А теперь я оставлю тебя, в это время я обычно пишу письма своему поверенному.

И дядюшка резво порысил вниз. Сара с некоторой завистью смотрела ему вслед — похоже, мистера Фоскера ничуть не смущала скрипучая лестница, то и дело грозившая проходившим по ней вывихом или чем-то похуже, вроде падения с верхней площадки, если неудачно наступишь на плохо закрепленную ступеньку.

Но дядя Эндрю, конечно же, прекрасно знал особенности собственного дома и лестницы, и дом не смел угрожать своему требовательному владельцу.

Сара же вернулась в свою комнату, предусмотрительно надела фартучек, чтобы не испачкать в пыли черное платье, и отправилась на поиски сокровищ.

Как она убедилась в последующие три дня, дядя оказался действительно очень занятым человеком. Он постоянно писал кому-то письма или проводил целые часы за размышлениями, как с наибольшей выгодой вложить свои скромные средства, к которым теперь прибавился такой солидный кусок, как арендная плата за поместье Мэйвудов. Немало времени мистер Фоскер посвящал визитам к соседям, частенько оставаясь обедать — тогда чей-либо слуга приходил сказать миссис Дроуби, чтобы она сохранила приготовленные блюда до ужина, а мисс Мэйвуд скушала что-нибудь легкое на кухне. К счастью для Сары, кухарка по-своему трактовала понятие легкой пищи, иначе девочке приходилось бы сидеть голодной до вечера. Холодная сырая погода не позволяла выходить на прогулки так часто, как хотелось бы Саре, но несколько новых книг, молитвы и содержимое кладовой поглощали все ее время, и девочка ничуть не скучала из-за отсутствия дяди — скорее наоборот, его излишне жизнерадостный вид казался ей неуместным и повергал в печальное недоумение.