Дебора Джонс - Под небом Италии Страница 12

– Да, он был со мной помолвлен, – спокойно ответила она. – Вы это сами знаете. А раз так, должны понимать, что ни он и никто другой из Золотого войска не осмелятся искать у нас убежища.

– Я упомянул, что мы разбили Арнонкура две недели назад, но до сих пор не нашли. Однако он бежал от своей армии – пока довольно и этого. Поверьте, я здесь не за этим. Я один с моим оруженосцем и задержусь не долее, чем потребуется, чтобы выразить почтение родственнице начальника и осмотреть одну из наших лошадей. В дороге она немного охромела. А если не покажусь чрезмерно навязчивым, попрошу перекусить в середине дня.

– В Бельведере всегда рады людям близкого родственника моей матери, – заявила Франческа, радуясь, что складывающееся положение дел освобождало ее от обязанности прислуживать Симону Мальвилю. От одной мысли, что потребуется к нему приблизиться, она ощущала холод в животе. – Я немедленно пришлю вам своего управляющего, – проговорила она. Сделав поспешный реверанс, она так заспешила прочь, что чуть не столкнулась с нищим монахом – убогим, согбенным человеком в грубой домотканой одежде.

– Ну как, их лошадь в самом деле охромела? – спросила Франческа Джузеппе. Они стояли на втором этаже замка – в покоях знати, неподалеку от комнаты Бланш.

– Ничего подобного, – последовал быстрый ответ. – Мальвиль понимал, что мы проверим его слова. Но, похоже, это его нисколько не тревожит. Он обыскал окрестности, но ничего не нашел и тогда решил прочесать Бельведер в надежде нащупать ниточку.

Франческа согласно кивнула:

– Да, господин Симон – известный развратник, но отнюдь не дурак. Чем больше мы будем ему запрещать, тем сильнее разожжем его любопытство. Остается надеяться, что он не доберется до домика. – Графиня помолчала. – Не своди с него глаз, и с оруженосца тоже. И вот еще что: пошли Летицию к леди Бланш. Лучше, чтобы мать не узнала о приезде Мальвиля.

Все утро Франческа умело избегала гостей, но ближе к обеду стала понимать, что нанесет кузену непростительную обиду, если откажется от трапезы с его самым близким соратником.

«Скорее начнем, скорее простимся, – подумала она. – А Джузеппе позаботится, чтобы гость смотрел во все глаза, но ничего не видел».

Она наскоро умылась, мазнула себя благовониями и выхватила из сундука первую вещь, которая попалась под руку, – простую темно-зеленую тунику с подходящей по цвету нижней юбкой. Туника досталась ей от Бланш, и Франческа недовольно заметила, что она несколько длинновата и жмет ей в груди. Но поменять наряд не хватило времени: люди де Кюси свободно бродили по замку. Сойдет и так.

Когда Франческа вошла в Большой зал, Мальвиль поднялся, и она снова почувствовала на себе похотливый взгляд его холодных, стальных глаз. Он бы предложил ей помощь, но она быстро прошла мимо него и сама отодвинула стул.

«Прочь! Прочь! Прочь!»

Кружение ее мыслей совпадало с ритмом поглощения французом еды, когда он с безразличием продирался сквозь горы деликатесов. Жареное мясо с луком, печеный чеснок, кунжутный хлеб, груши, козий сыр, ранние орехи, засахаренные фрукты и сладости – все поедалось с одинаковой поспешностью, как только попадало на стол. Слуги еле успевали за его аппетитом. Беседа оказалась невозможной, и Франческа после нескольких неудач прекратила всякие попытки. Ситуацию усугубляло то, что Мальвиль обильно сдабривал пищу вином. Алые капли висели у него на подбородке, пятна от вина, похожие на кровавые, испестрили тунику. Юный оруженосец тоже с удовольствием отводил душу. Франческа уже решила, что им не суждено подняться до темноты. Но в этот самый миг Мальвиль оттолкнул стул и довольно похлопал себя по животу.

– Я был наслышан о целебных травах Бельведера, но ничего не знал о щедростях его кухни. Жаль. Такого прекрасного сыра я в жизни не пробовал.

– В этом году уродилась сладкая трава, и тучные козы дали много молока. У нас созрело достаточно сыра. Вряд ли вам удастся приехать в Сант-Урбано на ярмарку, поэтому я прикажу упаковать вам в дорогу несколько головок.

– Я приеду, если на это будут причины. – Мальвиль протянул руку и коснулся ее пальцев. Странное кольцо холодом обожгло кожу. Франческа вскочила так поспешно, что стул с грохотом опрокинулся у нее за спиной.

– Давайте пройдемся по внутренним садам, пока оруженосец будет готовить ваших лошадей, – предложила она. – Обосновавшись здесь после замужества, мать посадила привезенные ею черенки роз, и они превосходно принялись на благодатной почве Тосканы. Цветы из Бургундии, а ваше произношение, если я не ошибаюсь, тоже выдает в вас бургундца...

Но как только они вышли на свежий воздух, Франческа пожалела о своем предложении. Двор дремал в послеобеденной неге: слуги либо отдыхали, либо занимались своими делами. Некого позвать на помощь, если понадобится защищаться от незваного гостя. Единственная живая душа в округе – все тот же нищий монах, который мирно похрапывал, привалившись к каменным воротам Бельведера.

Но еще хуже было то, что Мальвиль никак не желал поворачивать к цветнику на восток, а упорно стремился на запад к глицинии, которая скрывала проход, ведущий к Ги.

– Склоны сухие, как трут, – заметил он, ковыряя носком сапога тропинку. – Одна искра, и все сгорит. – Француз поморщился на солнце. – А вместе со всем и Арнонкур. – Он внезапно повернулся к Франческе и указал за крепостной парапет. – Я заметил с дороги кладбище. Там похоронены ваши братья?

– И отец тоже.

– Чума? Ужасная доля для воина так покидать мир – чахнуть и бессильно рыдать.

Обычно Франческа гнала воспоминания о тех страшных днях. Но в тоне Мальвиля что-то ее тронуло. Француз не понаслышке знал чуму и страшился своих познаний.

– С ними все кончилось быстро. Они угасли за неделю.

– Повезло. Я знал человека, который мучился намного дольше. – Несколько мгновений он смотрел на графиню невидящим взглядом, потом черты его лица опять ожесточились, и он решительно шагнул к потаенной двери.

Франческа чуть ли не бегом кинулась вслед за ним.

– Ваши лошади, наверное, готовы.

Он не обратил на ее слова никакого внимания. Зато бросил через плечо вопрос:

– Я слышал, Бельведер встал на сторону святейшего императора Рима, когда тот сражался против папы?

«Быстро отвечать! Все что угодно, только бы его отвлечь!»

– Первым из Дуччи-Монтальдо здесь обосновался мой прапрадедушка Лука, большой друг и почитатель императора Фридриха, который в 1245 году помог ему основать Бельведер.

– Надо же! Почти сто пятьдесят лет назад! – удивился Мальвиль. – О верности вашей семьи свидетельствует расположение амбразур на бастионах. Они сориентированы на империю. Другие укрепления в округе представляют собой квадрат. В Тоскане верность Ватикану и папе чтится превыше всего. А в Италии верность вообще зиждется на войне и вендетте. Никогда не поверю, чтобы такой хитрец, как ваш предок Лука, не соорудил какой-нибудь уловки на случай осады, чтобы при необходимости можно было ускользнуть из западни.