Сандра Дюбэй - Неукротимый Страница 12

До чего же она была красива, эта беглянка! Он вспомнил, как увидел ее впервые – промокшую, несчастную, растерянную – посреди ночного леса. Он тогда и представить не мог, что под грязью скрывается чудесная алебастровая кожа, а волосы, вымытые и расчесанные, окажутся такого дивного, редкостного серебристого цвета!

Тогда, во время их поездки по ночному лесу, она так и не проснулась. От блужданий в бурю в мокрой одежде у девушки появился жар и началась лихорадка.

Она не пришла в себя и в гостинице, когда они добрались наконец до «Синей Голубятни». Не приходила она в себя и на следующий день, продолжая метаться в горячечном бреду. Йен сделал все что мог для того, чтобы помочь бедняжке. Он с помощью жены хозяина «Голубятни» обтирал тело девушки влажными полотенцами; поил отваром из целебных трав, который готовил сам здесь же, в комнате, на огне камина; следил за тем, чтобы воздух в комнате был свежим, а сама комната – теплой. Он почти не отходил от своей прекрасной пациентки, часами сидя возле ее постели на невысоком диванчике.

Девушку постоянно мучили кошмары, и она начинала метаться и кричать. В этих кошмарах, как понял доктор Лейтон, главным действующим лицом был пират по имени Габриель Форчун. Это от него пыталась убежать юная англичанка, но каждый раз он возвращался в ее кошмары, и погоня начиналась сначала. Йен как мог успокаивал несчастную больную.

К его радости, на третьи сутки в болезни наступил перелом, кризис, и кошмары наконец отступили. Шайна провалилась в глубокий сон. С помощью жены хозяина гостиницы Йен еще раз переодел девушку во все сухое и вновь уселся на своем диванчике.

Он поймал себя на том, что неотступно думает об этой девушке, вспоминает ее атласную шелковистую кожу. Ее грудь – нежную, высокую, с розовыми окружностями сосков. Он прикасался к этому сокровищу всего несколько мгновений – когда обтирал девушку влажным полотенцем, – но забыть это прикосновение он никак не мог. А что, если…

Нет, нет! Он с негодованием отогнал эту мысль. Слегка трясущейся рукой доктор открыл свой походный саквояж и достал из него заветную бутылку. Наполнил рюмку изумрудным ликером и поднес к губам.

В глубине его души шевельнулась тревога. Говорят, что алкоголь затягивает, особенно если прибегать к нему регулярно. Что ж, может быть, это и так. Но он же доктор, в конце концов, и сможет вовремя почувствовать начинающуюся зависимость и остановиться.

Он решительно спрятал бутылку поглубже в саквояж. Шайна пошевелилась, открыла глаза и сделала попытку приподняться с подушек.

– Все в порядке, не волнуйтесь, моя милая, – сказал доктор, наклоняясь к девушке. – Вы были очень больны.

Шайна застонала. Все тело казалось налитым свинцом, она чувствовала себя разбитой и обессиленной.

– Где я? – слабым голосом спросила она.

– В гостинице. В «Синей Голубятне». Вы заболели, и я решил, что вам будет лучше оставаться здесь, пока вы не поправитесь.

Шайна внимательно посмотрела на него. Да, он не был так красив, как Габриель, но многие ли мужчины могли поспорить красотой с капитаном пиратов? Она испытывала к доктору симпатию и признательность: ведь этот человек был так добр и внимателен к ней. Помог бежать от Габриеля и вот, оказывается, прервал ради нее свое путешествие.

Шайна попыталась сообразить, какой сегодня день, но не смогла.

– Вы так добры, сэр, – прошептала она и покраснела, заметив, что одета лишь в просторную рубашку, низко открывающую плечи.

– Не стоит благодарности, мисс Гордон, – ответил он, делая вид, что не замечает смущения Шайны. – Кроме того, я доктор и джентльмен. Я не мог оставить вас одну – больную и беспомощную – среди незнакомых вам людей.

Шайна улыбнулась, щеки ее порозовели.

– Но и мы с вами незнакомы, сэр, – мягко возразила она. – А мне кажется, что мы знаем друг друга давным-давно, – ответил он.

Доктор склонился над кроватью.

– Я не знаю, куда вы направлялись перед тем, как вас похитили, мисс Гордон, но с радостью помогу вам добраться до места. Я сам направляюсь в Виргинию, если вы помните. В Вильямсбург. Я хочу помочь вам добраться до дома и убедиться, что вы в полной безопасности.

Шайна ничего не ответила. Она смутилась от того, что он назвал ее вымышленным именем. Нужно признаться в том, что она солгала ему. Нельзя платить ложью за доброту и заботу. Шайна надеялась, что доктор поймет, почему она не сказала ему правду с самого начала, и простит ей невинный обман.

Йен заметил ее колебания, но не понял их истинной причины.

– Не сомневайтесь, мисс Гордон, – сказал он, – я не причиню вам никакого вреда. Просто я не хочу, чтобы вы вновь оказались в руках каких-нибудь негодяев, вроде этого…

– Я понимаю вас, сэр, – быстро подхватила Шайна, не желая, чтобы ненавистное имя Габриеля было хотя бы произнесено. – И колебалась я вовсе не потому, что не доверяю вам… Простите, но я ввела вас в заблуждение.

Шайна покраснела и продолжила после паузы:

– Я не та, за которую выдавала себя…

– Не понимаю.

– Еще раз прошу простить меня и выслушать до конца. – Она прикрылась концом покрывавшего ее пледа так, чтобы Йен не видел ее глаз. – Когда меня похитили с судна, я сказала тому разбойнику, что меня зовут Меган Гордон и я направляюсь на плантацию в Виргинии, куда нанялась служанкой.

Йен Лейтон попытался скрыть свое изумление. Наемная служанка! Не может быть! Он, конечно, знал о том, что классовые различия постепенно размываются и в Америке, и в Англии, но не настолько же! К тому же он знал о классовых различиях не понаслышке – помимо того, что он был доктором, он был еще ни много ни мало лордом Йеном, младшим сыном графа Деннистона. Сама мысль о том, что эта прелестная юная девушка может быть чьей-то прислугой, показалась ему нелепой.

– Понимаю, – сказал он, безуспешно пытаясь скрыть разочарование. – Если так, я постараюсь доставить вас к хозяину, к которому вы нанялись…

– Доктор Лейтон, – прервала его Шайна. – Повторяю: я сказала это моему похитителю. Я боялась, что он станет требовать выкуп, если узнает, кто я на самом деле. Поэтому я солгала ему.

– Солгали?

– Увы, – подтвердила она. – Я вовсе не Меган Гордон. И не наемная служанка. Мое настоящее имя – Шайна Клермонт. Я направлялась на Йорк-ривер, в Монткалм. Мои дядя и тетя, лорд и леди Клермонт, живут там. Я ехала к ним.

По лицу Йена было видно, как он поражен услышанным.

– Клермонт, – задумчиво произнес он. – Однажды, в Лондоне, я был представлен лорду Клермонту.

– По всей видимости, это был мой отец, сэр. Он вместе с моей матерью погиб при пожаре.

– Примите мои соболезнования, – искренне сказал Йен. – Так вы теперь совсем одна?