Майя Родейл - Татуировка герцога Страница 12

После краткого набега в свет Уиклифф вернулся домой. Это тоже не улучшило его настроение. Он сменил одну золоченую клетку на другую, когда все в нем жаждало свободы.

Прихватив бутылку бренди, он поднялся на крышу, где мерцание звезд и порывы свежего ветра создавали иллюзию плавания в океане. Но под ним дом, а не мягко покачивающаяся палуба, и проклятый лондонский смог портит вид.

Он не мог уехать. Потому что…

Нужны средства, чтобы снарядить экспедицию. А он без гроша. Ему приходится перешагивать через кредиторов, спящих у парадного входа. Утром он говорил с Саддлером о том, что надо придать хотя бы видимость приличия его безалаберному хозяйству.

Будь он обычным герцогом, лениво размышлял Уиклифф, он женился бы на богатой невесте, и дело с концом. По здравом размышлении богатая жена — это решение всех его проблем, при этом в аккуратной упаковке с бантиком. Жена снабдит его деньгами на поездку и будет управлять владениями в его отсутствие.

Хотя после возмутительной колонки в «Лондон уикли» и публичной атаки леди Алтеи маловероятно, что какая-нибудь богатая невеста свяжется с таким, как он.

Он мог купить билет в один конец и слоняться из порта в порт, меняя одно развлечение на другое, без какого-то плана, полагаясь только на ум и обаяние, как делал все прошлые годы.

Завтра ночью в это время он может быть в море. Его сердце застучало быстрее.

Что его останавливает? Желание чего-то большего, чем просто оказаться на палубе, как ни любил он соленый морской воздух и плеск волн. Наступило время по-настоящему проверить себя. Добиться успеха, оставить свой собственный след в мире, а не быть просто одним «из этих Уиклиффов». Он хотел проложить собственную тропу в мире.

Он мог бы стать первым человеком, который побывал там и вернулся.

Уиклифф повернулся на звук: кто-то составил ему компанию на крыше. Дверные петли плохо смазаны. Очередное дополнение в перечень проблем: долги, упадок, скрипящая дверь…

— Ваша светлость? — раздался в темноте женский голос.

Он знал, что это Элиза, горничная, на которую он поглядывал при любой возможности. Как-то он видел, как она на четвереньках скребла пол в холле. Ему следует часок посидеть над расходными книгами, чтобы прийти в разум.

Увлекательное это дело — расходные книги.

Он припомнил другую ночь… Он тогда пил, но по- настоящему опьянел, только когда его губы коснулись ее рта. Это был безрассудный, импульсивный, идиотский порыв — поцеловать горничную среди ночи в холле. Но, честно сказать, через мгновение он сделал бы это снова.

Не следует ей быть здесь, на крыше, в темноте, с ним.

— Что вы здесь делаете? — спросил он, на его слух голос звучал хрипло.

— Я слышала шум. Наверное, это были вы. Вот я и подумала: нужно на всякий случай проверить, — объяснила она, подходя и становясь с ним рядом у балюстрады.

Бывает минута — моргни и можешь ее пропустить, — когда все вдруг смещается и весь курс меняется. Это был именно такой момент. Герцоги Уиклиффы и их горничные прославлены в веках.

Какая-то часть его души подсказывала, что фамильный обычай позволяет ему нагнуть ее и получить удовольствие.

Но он жаждал большего, ему не хотелось просто растрачивать себя с теплым и податливым женским телом. И он отчаянно не желал становиться типичным Уиклиффом, несмотря на свой порыв в тот вечер.

И все-таки эта хорошенькая дерзкая девушка поднялась на крышу выяснить, что за странный шум послышался ей в ночи. Даже здесь, наедине с таким отъявленным авантюристом, как он, она полна самообладания. Она или полная дурочка, или из тех женщин, в которых можно влюбиться.

Вот та минута, когда все меняется. Он — Уиклифф и бесшабашный искатель приключений, поэтому он вручил ей бутылку бренди.

— Спасибо, ваша светлость, — сказала горничная. Потом отхлебнула приличный глоток и вернула бутылку.

Ни кашля, ни одышки, ни слез. Замечательно.

— Я каждый день пью чай с миссис Баксби, — пояснила Элиза.

— Рад слышать, что некоторые вещи никогда не меняются.

— Что привело вас на крышу, позвольте узнать? — спросила она. Вопрос довольно смелый. Но с другой стороны, он только что предложил ей выпить с ним. Границы этикета уже размыты.

— Для служанки вы излишне любопытны, — ответил Уиклифф. — Точнее, нахальны. Вас действительно не касается, что я делаю или не делаю на крыше. Я могу уволить вас за такое нарушение субординации.

— Я знаю, ваша светлость. Я совершила ужасную дерзость, — тут же извинилась она, но он не мог отделаться от чувства, что это игра.

Он поймал себя на том, что ему нравится ее общество и не хочется портить этот момент. Чудесный ночной воздух, добрый бренди, хорошенькая девушка. Что еще надо мужчине?

— Тем не менее я вам отвечу, — сказал Уиклифф, — отвечу, потому что выпил и потому что вы, поработав здесь, больше нигде не найдете места, так что, наверное, придется вас оставить.

— Да, ваша светлость. — Улыбка заиграла на ее губах. — Это замечательно.

— Я пришел сюда полюбоваться звездами, они напоминают мне о времени, проведенном на море.

Элиза отвела от него глаза и взглянула в ночное небо.

— Их мало, — сказала она.

Проследив за ее взглядом, Уиклифф тоже посмотрел на луну.

— Да, но в океане можно увидеть миллион звезд. Вы когда-нибудь выезжали из Лондона, Элиза?

— Однажды. В Брайтон, — ровным тоном сказала она.

— Приятное было путешествие?

— Меня сразили великолепие павильона, морской воздух, романтичность праздника… Но вся эта затея была ошибкой.

— Признаюсь, я заинтригован, — пробормотал он, подавшись к ней. Женщины часто говорили, что он нависает, довлеет над ними. Некоторые находили это пугающим, другие — неотразимым. Элиза не отпрянула.

— Вы так и останетесь заинтригованным! — дерзко ответила горничная и торопливо добавила: — Ваша светлость.

Уиклифф широко улыбнулся и протянул ей бутылку.

— Еще?

— Пожалуй.

Когда она выпила, он забрал у нее бутылку и отхлебнул сам. Они погрузились в дружеское молчание и смотрели поверх городских крыш на редкие звезды. Здесь, на пустой крыше, Уиклифф остро ощущал ее присутствие.

Нарушив тишину, Элиза спросила, о чем он думает.

— Не имею привычки поверять свои мысли горничным, — отрезал Уиклифф, главным образом чтобы напомнить об этом себе.

— Конечно, — согласилась она. — Но вы выпили со мной.

Он не слишком придерживался герцогских манер, и теперь казалось нелепым вспоминать о церемониях и отказываться от приятной беседы с хорошенькой девушкой, которая могла пить бренди, как мужчина.