Джон Спиид - Наложница визиря Страница 13

Он широко улыбался Люсинде. Сквозь шелковые занавески в паланкин проникал приглушенный солнечный свет. В этом свете Люсинда рассмотрела странное лицо евнуха. Создавалось впечатление, будто на лицо юноши наложили слоями заварной крем. Она смогла различить острый подбородок с ямочкой, который словно плавал среди океана щек.

— Должен быть какой-то более приличный способ сюда подниматься, как вы думаете? Лишаешься чувства собственного достоинства, пока лезешь сюда таким образом.

Он склонился к выходу и просунул голову между занавесок. Люсинда рассмотрела его тучное тело, напоминающее тело мальчика, надутого, словно воздушный шар.

— Убирайте лестницу, капитан, сейчас же убирайте. Мы все уже на месте, — выкрикивая эти слова, евнух вертел огромной задницей.

Люсинда увидела, как баядера легко кивнула на толстую пятую точку евнуха, словно они, как женщины, могли понять шутку.

— Ну, теперь, наверное, мы можем трогаться, — объявил евнух и снова сел. Щеки у него порозовели. — Ждем целый день. Разве нам нечего делать?

— Везде одно и то же, — тихо произнесла баядера. Ее лицо выглядело абсолютно спокойным. Люсинда отметила, что баядера моложе, чем показалось в первое мгновение. На самом деле она скорее одного возраста с самой Люсиндой. На коленях баядера держала нечто, казавшееся кучей пальмовых листьев.

— Я думаю, что вначале нам всем нужно представиться, — сказал евнух. — Это моя новая госпожа, знаменитая девадаси… — но баядера остановила его, едва заметно подняв палец.

— Ты должен называть меня моим новым именем, именем профессиональной танцовщицы. А то как мне к нему привыкнуть?

— Нет, госпожа… — запротестовал евнух, но она снова заставила его замолчать, на этот раз закрыв глаза.

— Меня зовут Майя. Я — профессиональная танцовщица — и все.

— По, госпожа, ей следует знать. Ты была…

— Я много кем была. Но теперь… — она со вздохом опустила глаза. — Теперь я Майя, профессиональная танцовщица.

Она поприветствовала Люсинду, поднеся ко лбу сложенные ладони. Люсинда уже собиралась что-то сказать, но тут за занавесками паланкина закричал невидимый погонщик, и слон тронулся с места. Люсинда завалилась на спину, на множество разбросанных повсюду подушек.

— Мы поехали! — радовался евнух.

Люсинда уже распрямилась, когда евнух протянул пухлую руку, чтобы помочь ей. Он выглядел обиженным из-за того, что она не воспользовалась его помощью, хотя она ей теперь не требовалась.

Майя опустила глаза и что-то прошептала себе под нос.

«Смеется надо мной, — решила Люсинда, но затем изменила свое мнение. — Нет, она молится, произносит мантру, чтобы путешествие прошло хорошо». Когда девушка посмотрела на евнуха, то увидела веселые живые глаза.

— Меня зовут Слиппер, — с самым серьезным видом представился он.

— Может, тебе следует назвать ей твое настоящее имя, — сказала Майя.

— О, какая теперь разница? Через несколько дней мы окажемся дома, и никому не будет дела до того, как меня звали раньше, — он моргнул, глядя на Люсинду, затем отвернулся и прошептал Майе: — В любом случае предполагалось, что это наш секрет.

— Хорошо, — кивая, ответила Майя. — Прости меня. Я не стану это больше упоминать.

Слон издал трубный звук. Люсинда забыла, как эти огромные животные раскачиваются во время ходьбы. Паланкин качался, подобно лодке в штормовом море.

— Требуется какое-то время, чтобы к этому привыкнуть, — сказал Слиппер, словно читая ее мысли. — Но здесь наверху гораздо лучше, чем в одной из этих старых пыльных повозок, которые тянут волы. У нас есть подушки, — добавил он и махнул на них рукой, словно Люсинда уже не сидела среди них. — И приятная тень. И еда, — он достал корзину с печеными яблоками, виноградом и сладкими лаймами. Евнух открывал корзину с довольным видом. — И, конечно, общество, которое доставляет самое большое удовольствие.

— Да, — вежливо ответила Люсинда и снова поймала взгляд Майи. Той было забавно. — Мы можем открыть занавески? Мне хотелось бы посмотреть, что происходит.

— Ну да, — сказал Слиппер, но было ясно, что предложение его разочаровало. Он потянулся к крыше паланкина и вначале опустил тонкие газовые занавески, чтобы их самих не было видно другим, и только после этого раздвинул боковые. — Я не буду раздвигать передние, — заявил он. — Кому охота смотреть на старую спину погонщика?

Люсинда уже собралась настоять на этом, но прикусила язык. И так нашлось, на что смотреть.

Караван заворачивал за угол, оставляя позади берег с растущими вдоль него пальмами и белые домики фарангов, направляясь к восточным воротам в окружающих Гоа стенах.

Слон находился в центре процессии. Впереди ехали четыре охранника-мусульманина с Патаном во главе. За паланкином следовало несколько повозок, которые тащили волы, потом — друг возле друга Да Гама и Джеральдо.

Люсинда почему-то думала, что процессия будет гораздо более грандиозной. Но происходящее и так возбуждало ее. Она ехала на спине огромного слона, в роскошном паланкине, следом за наездниками на лошадях, вооруженными длинными яркими копьями.

Колокольня церкви Святой Екатерины исчезала в тумане за спиной. Впереди Люсинда видела жалкие хижины индусов, которые окружали португальское поселение. Здесь дорога сужалась, поскольку ветхие строения, многие из которых были собраны из материалов, полученных или украденных у фарангов, ставились где попало: их хозяева мало обращали внимания на движение. Охранники требовали от пешеходов посторониться и поднимали копья, если кто-то медлил. Среди криков и насмешек караван медленно продвигался вперед.

— Давайте решать, — сказал Слиппер. — О чем мы будем говорить?

Люсинда не обращала на него внимания, поскольку они приближались к восточным воротам. Паланкин располагался почти на такой же высоте, как верх толстых каменных стен, у которых несли дежурство солдаты с кремневыми ружьями. Судя по виду, мужчинам все наскучило.

С тех пор как ее привезли в Гоа еще младенцем, Люсинда ни разу не покидала границ города. Она всю жизнь слышала рассказы о том, что происходит за его стенами, и на основании их создала воображаемый мир, полный смелых принцев и королей разбойников, а также сияющих дворцов. Это были глупости, которые обычно воображает молодая девушка. После смерти родителей тио Карлос стал ее опекуном, а затем сделал ее хозяйкой дома, и она заставила себя понять, что все эти мысли были только девичьими фантазиями. По, несмотря на это, у нее учащенно билось сердце, когда она приближалась к воротам: за ними простирался мир, о котором она только мечтала.