Патриция Мэтьюз - Пылающий рассвет Страница 13

Она услышала сзади торопливые шаги.

– Шарлотта, подожди! – позвал ее Джеф. – Мне надо поговорить с тобой!

– А я не хочу говорить с тобой! Не о чем нам толковать, – бросила она на ходу, даже не обернувшись.

Джеф поравнялся с ней.

– Придется же когда-нибудь разговаривать, – сказал он. – Ты же не можешь вообще игнорировать меня!

Шарлотта шла, не останавливаясь.

– Ну прости меня! – выкрикнул Джеферсон в отчаянии. – Я попробую измениться. Клянусь, я исправлюсь. Просто не знаю, что на меня нашлр.

– Поздно извиняться, Джеферсон. Маму уже не вернуть, пойми. А мне еще нужно идти к Слоуду Латчеру, не то мы и дом потеряем!

И она прибавила шаг. Джеферсон, прихрамывая, спешил за ней. Но домой Шарлотте идти не хотелось, она не представляла, как выдержит несколько часов поминок. Соседи принесли еду, а одна из женщин, жена фермера, как раз сейчас накрывает на стол. Девушка с ужасом думала о том, что придется исполнять роль хозяйки в то время, как ей хочется только одного – закрыться в своей комнате. Но она не может так поступить, это невежливо по отношению к людям, которые откликнулись на ее горе. Одна надежда, что это ненадолго, иначе ей не успеть в город к Латчеру.

На поминках она хорошо держалась. Шарлотта поняла, что находиться среди людей, искренне сочувствующих ей, легче. Это – настоящие друзья, с которыми столько пережито за все время. С Джефом Шарлотта не общалась, а он то и дело исчезал из комнаты, не иначе где-то припрятал бутылку, из которой прихлебывал, так как возвращался раскрасневшийся и взъерошенный. Ей стало противно даже от мысли, что спиртное он купил себе на деньги Латчера.

Соседи разошлись только с наступлением темноты. Ехать в город было уже поздно, поэтому Шарлотта отправилась к себе в спальню и буквально рухнула на кровать – она чувствовала себя разбитой и измученной. Заснула она моментально и проспала до утра, но ей снились тревожные сны.

Встав с рассветом и наскоро позавтракав, Шарлотта отправилась в Дарем. Джеферсона она даже будить не стала.

Когда девушка вошла в кабинет, Латчер сидел за своим столом. Увидев Шарлотту, он улыбнулся и сказал веселым голосом:

– Ну, мисс Кинг, примите мои поздравления! Я так понимаю, ваша поездка прошла успешно.

– Да, успешно, – ответила Шарлотта сухо. – Но мне сдается, ваши поздравления вовсе не искренние, а что касается успеха, то он вам явно не по душе. Но, к вашему сведению, я получила пятьдесят центов за фунт моего табака.

Тот пожал плечами:

– И стоило из-за этого так беспокоиться, мисс Кинг? Это же так опасно – пуститься одной в такое путешествие!

– А я была не одна. Меня сопровождал сын Брэдли Холлистера, Джимми, – сообщила Шарлотта. – Вам не удалось всех запугать, мистер Латчер. А теперь к делу. Кажется, мой брат должен вам семьсот долларов. Я принесла деньги, а вы верните мне его расписку.

Слоуд Латчер поежился.

– Хорошо, – сказал он и достал из ящика бумагу.

Шарлотта отдала деньги, забрала расписку и лишь тогда решила высказать все, что у нее накипело на душе.

– А вы, сэр, оказывается, просто подонок! Как же вы могли сыграть на слабости моего брата, потворствуя его пьянству? Из-за этого умерла наша мать, и вы...

– Я не имею никакого отношения к смерти вашей матери, мисс Кинг, – прервал ее Латчер. – Примите мои соболезнования. Что же касается вашего брата, то он вполне взрослый человек и способен сам отвечать за свои поступки. Не я пришел к нему, а он обратился ко мне за деньгами, а я, заметьте, не стал взимать с него проценты, как поступили бы другие.

– Это вовсе не проявление доброты, сэр, – сказала Шарлотта. – Вы надеялись, что ничего не получится с моей затеей и я не смогу вернуть вам долг. Тогда бы вы забрали нашу ферму самым безжалостным образом. – Она яростно сверкнула глазами, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Я запрещаю вам впредь иметь дело с Джеферсоном. Примите это к сведению, не то очень пожалеете.

Латчер даже глазом не моргнул, он криво усмехнулся и сказал:

– Вам лучше обсудить это со своим братом, мисс Кинг. Я бизнесмен, и никто не имеет права указывать мне, с кем иметь дело, а с кем нет. Кроме того, мисс Кинг, – он перестал улыбаться, взгляд его стал колючим, – я бы посоветовал вам попридержать свой язык. Вас не красят такие манеры, а угрозами меня не проймешь.

От гнева Шарлотта даже покраснела, голос ее дрожал и срывался, когда она воскликнула:

– Вы гнусный, отвратительный человек, Слоуд Латчер! Хотите воспользоваться несчастьем других ради собственной выгоды? Мой брат слаб духом после всего, что с ним случилось на войне, а вам и дела нет до этого! Большего подлеца, чем вы, я не встречала!

При этих словах Латчера перекосило. Он встал из-за стола, подошел к Шарлотте и, гневно глядя на нее с высоты своего роста, процедил сквозь зубы:

– Вы все, высокомерные плантаторы, презираете таких, как Я, кто своим трудом добывает деньги...

– Мы не относимся к плантаторам, – перебила его Шарлотта, – у нас всего лишь небольшая ферма, мистер Латчер. А вы, как мне известно, не так уж и напрягались, чтобы разбогатеть. Разве быть сутенером такой непосильный труд?

– Ну все, хватит! – заорал Латчер, стукнув кулаком по столу. – Я больше не желаю слушать! Требую, чтобы вы немедленно удалились из моего кабинета!

– С удовольствием уйду!

Шарлотта подхватила юбки, приподняв их так, словно боялась запачкать, и стремительно вышла за дверь.

Пока она седлала лошадь, пока выбиралась за пределы Дарема, злость прошла. Шарлотта вдруг как-то обмякла, но на душе все-таки было тревожно – она понимала, что теперь Слоуд Латчер стал ее заклятым врагом. Он не простит ей оскорблений и будет мстить, а человек он опасный – беспощадный и подлый.

Но Шарлотта абсолютно не жалела о том, что не побоялась высказать ему все. С такими, как Латчер, нужно быть отчаянно смелой. Тот, кто боится его, обречен.

Латчер не угрожал ей, но ясно: будет мстить. А что, собственно, он может сделать? Как бы ни был взбешен, он не посмеет покуситься на ее жизнь. А со всякими его кознями она справится.

Шарлотта пришпорила лошадь и поскакала домой во весь опор.

Слоуд Латчер в бешенстве метался по кабинету. Как только он удержался и не задушил эту наглую женщину, которая осмелилась бросить ему в лицо такое оскорбление?

Всю жизнь ему приходится мириться с унижением и презрением людей, принадлежащих к другим слоям общества. В Новом Орлеане зажиточные плантаторы и промышленники покровительствовали ему, помогали наладить дело, пользовались услугами его потаскушек, но в повседневной жизни знать его не хотели.

Латчер брал у них деньги, богател и всей душой ненавидел этих гордецов. Когда янки осадили Новый Орлеан, пришлось прикрыть все бордели и сматываться. Правда, еще задолго до этого Латчер почуял, что война не принесет ему никакой пользы. Он обратил все деньги в золото и бежал из города, когда еще можно было это сделать.