Эммуска Орчи - Сапожок Принцессы Страница 13

– Забавно, не правда ли? – сказала она весело. – А что, сэр Эндрью, приходилось ли вам встречать когда-нибудь столь неприятную особу? Надеюсь, я в старости не буду похожа на нее.

И, подобрав юбки, Маргарита величественно и важно подошла к очагу.

– Сюзанна! – сказала она, подражая голосу графини. – Я запрещаю тебе разговаривать с этой женщиной.

Прозвучавший в ответ смех был очень похож на издевку, однако вряд ли можно было заподозрить сэра Эндрью и лорда Энтони в неискренности. Подражание было настолько удачным, тон голоса настолько похожим, что оба молодых человека в полном восторге закричали: «Браво!»

– Ах, леди Блейкни, – добавил лорд Тони, – как должны были вас любить в «Комеди Франсез», и как должны они теперь ненавидеть сэра Перси за то, что он вас у них похитил.

– Бог с вами, дорогой, – ответила Маргарита, красиво пожав плечами. – Сэра Перси невозможно ненавидеть, его мудрые шутки могут очаровать кого угодно, даже госпожу графиню.

В этот момент молодой виконт, не поспешивший за матерью в ее благородном порыве, сделал шаг вперед, намереваясь оградить госпожу графиню от новых стрел леди Блейкни. Но только собрался он произнести первые слова протеста, как раздался приятный, хотя и довольно глуповатый смех и в дверях появилась необыкновенно высокая и очень богато одетая фигура.

ГЛАВА VI

ШАРМАНТ 92-го ГОДА

Сэру Перси Блейкни, как повествуют хроники того времени, в великом 1792 году было немногим более тридцати лет. Выше среднего роста, высокий даже для англичанина, широкоплечий, он выглядел бы совсем привлекательно, если бы не ленивое выражение глубоко посаженных синих глаз и постоянный глуповатый смех, совершенно искажавший его волевой, правильно очерченный рот.

Примерно годом ранее описываемых событий сэр Перси Блейкни, баронет, один из богатейших людей Англии, законодатель мод и близкий друг принца Уэльского, совершенно потряс все фешенебельное общество Лондона и Бата, вернувшись из очередного зарубежного турне с прекрасной, обаятельной и умной женой-француженкой. Он, сонный и скучный, самый британец из всех британцев, позевывая, отхватил хорошенькую женщину – матримониальный приз, на который, как все прекрасно знали, было немало претендентов.

Маргарита Сен-Жюст заявила о себе в артистических кругах Парижа именно в то время, когда там зарождалось самое грандиозное социальное преобразование из всех известных миру. Ей было тогда около восемнадцати лет. Богато одаренная красотой и талантом, покровительствуемая лишь молодым братом, она быстро собрала вокруг себя в своих уютных апартаментах на улице Ришелье кружок, который был сколь блистательным, столь и исключительным Маргарита Сен-Жюст по принципам и убеждениям была настоящей республиканкой. Ее девизом было «Все рождаются равными», неравенство же в ее глазах представлялось несчастной случайностью, и только неравенство таланта она признавала. «Деньги и титулы получают в наследство, – говаривала она, – а ум – от природы» Ее очаровательный салон предназначался для умных мужчин и талантливых женщин. Приобщиться к нему значило приобщиться к цвету цивилизации, который сконцентрировался в те страшные времена в Париже. Все это весьма способствовало и ее артистической карьере.

Умные люди, знаменитости или просто оригиналы составляли постоянное и блестящее окружение молодой обаятельной актрисы «Комеди Франсез», и в этом республиканском, революционном, кровожадном Париже она была подобна сияющей комете со шлейфом, состоящим из всего самого выдающегося в интеллектуальной Европе.

Потом наступил кризис. Неожиданно в один прекрасный день, быть может, немного похожий на нынешний, Маргарита Сен-Жюст без всякого объявления, без свадебного контракта, без традиционного ужина и без прочих атрибутов модных французских свадеб вышла замуж за сэра Перси Блейкни. Некоторые с извиняющимися улыбками называли этот поступок артистической эксцентричностью, другие приписывали его мудрому предвидению, намекая на множество событий, обрушившихся в те дни на Париж мощным потоком.

Как неповоротливый скучный британец смог обратить на себя внимание в интеллектуальном окружении «умнейшей женщины Европы», так за глаза называли ее друзья, никто не знал. Многим хотелось разгадать тайну, но золотой ключик от этой дверцы никому так и не удалось найти. Как бы там ни было, она вышла за него замуж, «умнейшая женщина Европы» вручила свою судьбу «проклятому идиоту Блейкни». Идею о том, что она вышла замуж за дурака ради светских удовольствий, которые он мог ей предоставить, ее друзья из наиболее посвященных подняли на смех. То, что Маргарита Сен-Жюст никогда не заботилась о деньгах и тем более о титулах, – они знали доподлинно. Кроме того, было немало других космополитов, если и не столь богатых, как Блейкни, однако не менее благородного происхождения. Они, в свою очередь, были бы счастливы оказаться ее избранниками.

Что же касается сэра Перси, то все единодушно решили он совершенно не годится для той роли, которую на себя взвалил. В его пользу говорили лишь слепое обожание Маргариты, огромное богатство и высокое положение, занимаемое при английском дворе. В лондонском свете считали, принимая во внимание его весьма ограниченные умственные способности, что он поступил очень мудро, предоставив полное право умной жене распоряжаться своими богатствами.

Сэр Перси, хотя и считался видной фигурой в фешенебельном английском обществе, большую часть своей молодости провел за границей Его отец, сэр Элджернон Блейкни, в жизни был очень несчастлив молодая боготворимая им жена через два года счастливого замужества безнадежно лишилась рассудка вскоре после рождения Перси. Болезнь эта, считавшаяся неизлечимой, доставила всей семье множество страданий. Сэр Элджернон вывез помешанную жену и сына за границу, где Перси и получил образование, воспитываемый имбецильной матерью и совершенно сломленным отцом, пока не получил свой майорат. Смерть родителей, умерших едва ли не одновременно, предоставила ему полную свободу, а кроме того, поскольку сэр Элджернон вел очень скромную и умеренную жизнь, выросшее в десятки раз состояние.

Сэр Перси Блейкни скитался по заграницам достаточно долго, пока не привез наконец домой молодую очаровательную жену. Аристократическим кругам того времени ничто не помешало принять обоих с распростертыми объятиями, поскольку он был очень богат, а жена его полностью соответствовала идеалу женщины того времени. Да и принц Уэльский принял в судьбе четы весьма живое участие, и через полгода Блейкни стали законодателями мод. О костюмах сэра Перси говорили, его глупости передавались из уст в уста, дурацкому смеху подражала золотая молодежь Альмака и Пэлл-Мэлла. Каждый знал, что Перси беспросветно туп, но этим даже восхищались, памятуя о том, что в роду Блейкни умных никогда не было, а мать его и вовсе умерла сумасшедшей.