Диана Гэблдон - Чужеземец Страница 13

Я была очень сонной, поэтому мечтала только об одном — свернуться калачиком под каким-нибудь кустом и заснуть, но места для этого не хватало. Пришлось стоять и пялиться вниз, на крутую тропинку, дожидаясь друидов. Ныла спина, болели ноги, но, кажется, скоро все закончится: небо на востоке окрасилось розовым, стало быть, до рассвета осталось не больше получаса.

Первая появилась так же бесшумно, как Фрэнк. Раздался негромкий шорох, когда из-под ее ноги выскользнул камешек, и вот уже видна аккуратно причесанная седая голова. Миссис Грэхэм. Стало быть, это правда. Экономка священника предусмотрительно оделась в твидовую юбку и шерстяной жакет, неся подмышкой белый сверток. Беззвучно, как призрак, исчезла она за одним из торчащих камней.

Дальше они собрались очень быстро, появляясь по две-три сразу. На тропинке они приглушенно хихикали и шептались, но замолкали сразу же, едва ступали в каменный круг.

Нескольких я узнала. Вот идет миссис Буханен, почтмейстерша, блондинка со свежим перманентом, распространяя вокруг аромат «Вечера в Париже». Я подавила смешок. Значит, вот как выглядят современные друиды!

Всего их было пятнадцать, одни женщины, в возрасте от солидных шестидесяти с хвостиком, как миссис Грэхэм, до юной женщины лет двадцати с небольшим — два дня назад я видела, как она ходила по магазинам, толкая перед собой детскую коляску. Все одеты в удобную для долгой прогулки одежду, все со свертками в руках. Почти не разговаривая между собой, они исчезали за камнями и возвращались обратно с пустыми руками, одетые в белое.

Одна из них прошла прямо мимо нашего кустов, я уловила запах хозяйственного мыла и поняла, что ее одеяние — это простыня, в которую она завернулась, завязав ее узлом на плече.

Они собрались снаружи каменного кольца, выстроившись в линию по старшинству, и стали молча ждать. Свет на востоке все разгорался, и шеренга медленно двинулась вперед, проходя между двумя камнями. Шедшая впереди повела их прямо в центр каменного кольца и пошла по кругу, все так же медленно. Женщины шли величаво, как плывущие по кругу лебеди.

Первая неожиданно остановилась, вскинула вверх руки и ступила в центр круга.

Встав между двумя обращенными к востоку камнями и подняв кверху лицо, она заговорила высоким голосом, негромко, но стоявшие в каменном кольце хорошо ее слышали. Туман скрадывал ее слова, но они отражались эхом, и казалось, что исходят они от камней, стоящих по кругу.

Не знаю, к чему она взывала, но ей вторили голоса танцовщиц, потому что теперь они превратились в танцовщиц. Не прикасаясь друг к другу, они вытянули руки, приседая и покачиваясь, продолжая двигаться по кругу. Внезапно круг разделился. Семь танцовщиц двигались по часовой стрелке, все так же по кругу. Остальные пошли в противоположном направлении. Оба полукруга проходили мимо друг друга со все возрастающей скоростью, иногда образуя полный круг, иногда — двойную линию. А в центре неподвижно стояла их предводительница, снова и снова пронзительно выкрикивая все тот же скорбный клич на давно умершем языке.

Они должны были казаться нелепыми, да, вероятно, так и было. Сборище женщин в простынях, многие из них толстенькие и утратившие подвижность, маршировали кругами на вершине холма. Но при звуке их клича волосы у меня на затылке вставали дыбом.

Они остановились, как одна, и повернулись лицами к восходящему солнцу, стоя в двух полукругах, а между ними пролегала пустынная тропинка.

Над горизонтом поднималось солнце, и его лучи хлынули между двумя обращенными к востоку камнями, как ножом разрезав оба полукруга, и словно ударились о расщепленный камень на противоположной стороне каменного кольца.

Танцовщицы еще немного постояли, замерев по обе стороны солнечного луча. Потом миссис Грэхэм произнесла что-то все на том же странном языке, но на этот раз нормальным голосом, повернулась и пошла прямо по солнечной тропе, седые волны ее волос сверкали на свету. Безмолвно все танцовщицы пошли следом за ней. Одна за другой они прошли сквозь расщелину в камне и молча скрылись из вида.

Мы, скорчившись, сидели в кустах до тех пор, пока женщины, теперь болтая и смеясь, вернули себе обычный вид и начали спускаться с холма, направляясь на чашку кофе в доме у пастора.

— Боже праведный! -Я потянулась, пытаясь избавиться от боли в спине. — Вот это зрелище, правда?

— Потрясающе! — восторгался Фрэнк. — Я бы не пропустил его ни за какие блага мира! — Он, как змея, выскользнул из кустов, оставив меня выпутываться из них самостоятельно, и поспешил в каменный круг, опустив нос к земле, как ищейка.

— Что ты там выискиваешь? — окликнула его я, с некоторым сомнением входя в круг. Но день уже разгорелся, и камни, хотя и оставались впечатляющими, утратили угрожающий вид, который имели в свете зари.

— Отметки, — отозвался он, ползая на четвереньках и уткнувшись носом в дерн. — Откуда они знают, когда нужно начинать и заканчивать?

— Хороший вопрос. Только я ничего не вижу.

Однако, опустив глаза к земле, я увидела интересное растение, росшее у основания высокого камня. Незабудка? Нет, конечно; середина темно-синих цветков была оранжевой. Заинтригованная, я шагнула к ним. Фрэнк, обладавший лучшим слухом, чем я, вскочил на ноги и схватил меня за руку, увлекая прочь из круга буквально за мгновение до того, как с другой стороны в него шагнула одна из утренних танцовщиц.

Это была мисс Грант, пухленькая невысокая женщина, которая владела магазинчиком сластей и выпечки на Хай Стрит, что очень подходило к ее фигуре. Она близоруко осмотрелась и пошарила в кармане в поисках очков. Водрузив их на нос, мисс Грант пошла по каменному кольцу и довольно скоро отыскала потерянную заколку для волос, за которой и возвращалась. Заколов густые, блестящие локоны, она никуда не пошла, а уселась на валун, удобно прислонилась спиной к каменному гиганту и закурила.

Фрэнк у меня за спиной недовольно вздохнул.

— Что ж, — покорно произнес он, — пожалуй, надо уходить. Судя по ее виду, она может просидеть здесь все утро. Да и в любом случае, я так ничего и не нашел.

— Может, вернемся попозже? — предложила я, все еще с любопытством думая о синих цветах.

— Ну хорошо. — Но он явно потерял всякий интерес к каменному кругу и погрузился в размышления об увиденной церемонии. Весь путь вниз с холма он безостановочно терзал меня вопросами, заставляя как можно точнее вспомнить услышанные слова и увиденные танцы.

— Древнескандинавский, — наконец удовлетворенно заключил Фрэнк. — Корневые слова были на древнескандинавском, я почти уверен. А вот танец… — Фрэнк покрутил головой. — Нет, танец должен быть намного древнее. Не то чтобы это не были хороводы викингов, — тут он осуждающе поднял бровь, словно я сказала, что это ни в коем случае не они. — Но вот эта схема, когда они меняются местами и встают в две линии… х-мм… похоже на рисунки на кувшинах позднего неолита, но все же… х-мм…