Анна Рейн - Темные желания Страница 13

С этой мыслью он и заснул.

Когда утром Джоанна вошла в столовую с тем же выражением лица, что и обычно, он вдруг понял: его вчерашние ласки были для нее всего лишь продолжением обычных услуг. Он хотел видеть, что она наслаждается — и она предоставила ему такое зрелище. А умеет ли она на самом деле наслаждаться хоть чем-нибудь в постели?

«А должны?» — «Да».

Он припомнил и другой разговор:

«— Кто бил тебя?

— Мой муж.

— Тебе нравилось?

— Нет.»

Получается, для того, чтобы поймать ее на лжи, ему надо было ударить ее.

На протяжении всего завтрака он сверлил ее подозрительным взглядом, пытаясь оценить, что в данном случае хуже: побить ее и разоблачить ее ложь или сделать вид, что поверил. Он не смог решить — и оставил это дело до вечера.

Вечером он сделал вид, что пьян. Он, конечно, выпил, но был далеко не так пьян, как хотел изобразить.

Когда Джоанна вошла в его спальню, она сразу заметила хлыст в его руках. Граф сидел в своем кресле и постукивал им по колену.

— А, ты заметила мою новую игрушку… И как тебе? Нравится? Хороша, правда?

— Да, милорд, — вынуждена была ответить Джоанна, собрав эмоции в кулак. Граф был подозрительно общителен. Слишком развязен. Какая же роль отведена ей сегодня?

— Вчера я понял, что все это время ты обманывала меня, — продолжал граф изображать пьяного. — На самом деле тебе все это нравится, ведь так?

Джоанна поняла, что сегодня придется изображать, будто она получает удовольствие от боли. Что ж…

Она виновато, словно он разоблачил ее, опустила глаза.

— Да, милорд.

— Так какого же черта ты дурачила меня все это время?! — рыкнул он и рассек хлыстом воздух. От громкого щелчка Джоанна вздрогнула и нервно сглотнула. Ей не хотелось этого… Она уже забыла, каково это — испытывать боль, и не хотела, не хотела, не хотела вспоминать! А еще и притворяться, что ей это нравится…

— П-простите, милорд, — выговорила она.

— На колени!

Она рухнула на колени.

— К кровати. Лицом к столбику. Подними руки, — рычал он, сопровождая каждый приказ щелчком хлыста. И Джоанна каждый раз вздрагивала.

Когда он связал ее запястья веревкой, свисавшей сверху, и отошел, Джоанна не смогла сдержать дрожь. Она поняла, что сегодня просто не готова, не сможет изобразить, будто наслаждается этим. Но он сильно пьян, так что, скорее всего, и не заметит, что она чувствует.

Он выругался. Джоанна не поняла, чем он недоволен, но от этого было только страшнее. Она увидела, как хлыст полетел на кровать и его конец свесился с покрывала хищной змеей. Когда граф вернулся к ней и дернул ткань ее рубашки на спине, Джоанна поняла, чем он был недоволен: он забыл приказать ей раздеться. Ткань не поддалась. Граф снова выругался. Джоанна в отчаянии закусила губу. Она бы сделала все, чтобы уменьшить его недовольство и тем самым уменьшить боль, которую ей придется испытать, но она уже была связана и ничем, абсолютно ничем не могла себе помочь.

Граф рывком заставил ее повернуться к нему лицом. Джоанна невольно вскрикнула. Сорочка Джоанны застегивалась спереди, он расстегнул несколько пуговиц, потом рванул ворот. Ткань разошлась до пояса. Джоанна зажмурилась и опять закусила губу. Несколькими движениями граф разорвал сорочку до конца и откинул ткань в стороны. То, что раньше было красивым невинным нарядом, повисло на плечах, но грудь и живот Джоанны теперь были обнажены. Граф присел перед ней на корточки, приподнял ладонью одну ее грудь и сильно шлепнул другой ладонью. Проделал то же самое с другой грудью.

— Нравится? — спросил он и сильно сжал грудь.

— Да, — сглотнув тяжелый комок, заставила себя ответить Джоанна.

Граф ухмыльнулся, поднялся и вернулся уже с хлыстом. Остановился в нескольких шагах перед Джоанной, поигрывая зловещей игрушкой.

— Хочешь, чтобы я ударил тебя?

— Да, пожалуйста…

— Посмотри на меня.

О нет… Но Джоанна все-таки заставила себя открыть глаза. Чем больше она повинуется, тем меньше боли. И неважно, что из глаз покатились слезы, и что она не в силах совладать с предательской дрожью. Формальности должны быть соблюдены. Ах, если бы он только не был так добр к ней вначале…

Граф взмахнул плетью… Джоанна вскрикнула, зажмурилась и отпрянула назад, насколько смогла. Хлыст жутко взвыл. И не коснулся ее.

Граф дождался, пока женщина откроет глаза.

Когда всхлипывающая, несчастная женщина открыла глаза и посмотрела на него, пытаясь понять, когда же ждать удара, граф произнес совершенно трезвым голосом:

— Ложь, Джоанна. Все ложь. Тебе это не нравится. Я уже просил тебя не обманывать, и вот ты снова лжешь.

Джоанна наконец смогла немного расслабиться, поняв, что он не собирается бить ее на самом деле. Судорожные вздохи и выдохи становились постепенно все ровнее и спокойней.

Хлыст теперь совершенно невинным образом вертелся у ног графа, словно безобидная вещь.

— И вчера ты лгала, притворяясь, что тебе нравятся мои ласки, — с нескрываемой горечью говорил он, разрывая свою речь тяжелыми паузами. Джоанна растерянно подумала, что он ведь сам сказал, что ей должны нравиться его ласки.

Граф отбросил хлыст куда-то за спину, шагнул к ней и одним неуловимым движением дал свободу ее рукам.

— Иди к себе, — приказал он. — И больше никогда не лги мне.

Джоанна не собиралась испытывать судьбу и поспешно скрылась в своей спальне.

Утром граф, будучи весьма неспокойным, ожидал Джоанну к завтраку, вполне отдавая себя отчет, что она может и не прийти. Он довел ее до слез вчера. Но вот она вошла — как всегда, собранная, элегантная и спокойная. Лишь губы сжаты чуть сильней, чем обычно, да отголоски вчерашнего страха в глазах.

Граф подождал, пока слуги оставят их.

— Прошу прощения, что напугал тебя вчера, — произнес он бесстрастно. Джоанна тревожно посмотрела на него и кивнула.

Граф постучал пальцами по столу, раздумывая.

— Джоанна, я хочу сделать тебе один подарок, — наконец сказал он. Женщина вздрогнула и посмотрела на него с явной паникой в глазах. Граф понял, о чем она думает: она никогда не сможет расплатиться и за те подарки, что он уже ей сделал. Но этот подарок был совсем иного рода.

— Я даю тебе право делать со мной все, что тебе захочется и когда тебе захочется, — очень медленно выговорил он, глядя ей в глаза, чтобы она полностью осознала, о чем он говорит. — Везде, кроме моей спальни. Кроме того, я даю тебе право отказаться выполнять мои приказы везде, кроме, опять же, моей спальни.

Он помолчал, давая ей время осмыслить.

— Ты понимаешь?

Она неуверенно кивнула.