Карен Рэнни - Превыше всего Страница 13

Кэтрин хохотала, высоко закинув голову.

«Какая очаровательная собеседница!» — думал Джереми за ужином, совершенно забыв, что в Лондоне они вряд ли сидели бы за одним столом с Кэтрин. Это здесь, в Мертонвуде, стирались границы между людьми из разных слоев общества, и то, что она была лишь служанкой, не имело большого значения. За столом Джереми глядел на нее с обожанием щенка. Его чувства к Кэтрин не имели ничего общего с чувствами, которые он испытывал к Бет. Кэтрин была так добра! После кучи глупостей, что он успел наговорить в саду, она позволила ему проводить себя в столовую. Она отвечала улыбкой на его взгляды и доброжелательно выслушивала все, что он говорил. Брат поглядывал на него с раздражением, и это наполняло гордостью. Наконец-то Фрэдди понял, что он тоже взрослый! Джереми страшно, надоела снисходительность брата, проявлявшаяся всякий раз, когда он пытался посоветоваться с ним о важных для себя вещах. После ужина Джереми собирался поговорить с Фрэдди о Бет и ему было важно, чтобы старший брат отнесся к этому серьезно.

Джереми догадывался, почему мать отправила его в Мертонвуд. Совсем не для того, чтобы он остыл и проверил свои чувства к Бет, — это было лишь предлогом. Графиня редко делилась с младшим сыном своими планами, и не потому, что не доверяла ему. Просто Джереми обладал удивительной способностью заводить знакомство в самых неподходящих местах и делать свою жизнь всеобщим достоянием. Он совершенно не умел хранить секреты. Зато Джереми был замечательным рассказчиком. Он имел необычайный талант точно чувствовать окружающую обстановку. Джереми мог настолько ясно описать любого человека, его одежду, характер и настроение, что у слушателя все это как бы возникало перед глазами. Сестра Мелисса обожала слушать его подробные рассказы о вечеринках, балах и званых обедах. Джереми представлял, как будет рада графиня послушать его красочное описание сегодняшнего ужина и особенно двух его участников, сидевших за столом с вежливой враждебностью и ни разу не взглянувших друг на друга.

Жак также отметил необычную обстановку, но причину данной ситуации видел в другом. Догадаться, какая кошка пробежала между этими двумя, было делом пяти минут. Но та напряженность, которая все явственнее ощущалась за столом, казалась ему странной. Джереми предпринимал героические усилия для поддержания легкой застольной беседы, но делать это было все труднее и труднее, поскольку Кэтрин демонстративно не обращала ни малейшего внимания на графа. Он посмотрел на нее оценивающим взглядом. Может, это из-за Жака? Если ей кажется странным, что секретарь сидит за столом рядом с графом, то она даже взглядом не показала этого. Нет, даже намека не было в ее поведении. Кстати, это натолкнуло Джереми на мысль, что он тоже не часто сидел с гувернанткой. Правда, сидящая справа от графа молодая женщина совсем не походила на служанку.

Кэтрин надела то же самое зеленое платье, что и прошлый раз. Но благодаря стараниям Абигейль, просидевшей с иголкой все утро, оно стало свободнее и не облегало так откровенно ее фигуру. Взглянув на нее первый раз, граф был разочарован, и на лице его застыло хмурое выражение. Щеки девушки были слегка розовыми, но лишь оттого, что она провела много времени на свежем воздухе. Она хлопотала весь день и порядком устала. И только этим объяснялась слабость в ногах и легкая дрожь в руках, когда она разрезала грибное желе. Девушку забавляла разница во взглядах троих мужчин. Один из них смотрел на нее с мальчишеской открытостью и восхищением. Второй незаметно изучал ее, поглядывая время от времени из-под опущенных ресниц. Третий смотрел на двух остальных с уверенностью и предупредительностью хозяина. Только во взгляде Джереми она чувствовала поддержку. Естественно, что к нему она чаще всего и обращалась.

— Как поживает ваша матушка, Джереми? — Поскольку они с первой же встречи стали называть друг друга по имени, Кэтрин не видела причины отказываться от этого. По взгляду, который бросил на нее граф, было видно, что его подобная фамильярность не устраивает. Джереми поддержал Кэтрин, прежде чем Фрэдди что-либо успел сказать по этому поводу.

— Хорошо, Кэтрин, — ответил он, выделяя голосом имя. — Боюсь только, что Мелисса заставляет ее волноваться. Наша крошка вступила в тайный сговор со своей подругой Присциллой и объявила, что будет сопровождать ее на бал.

— О нет! Я думаю, она не поступит так безрассудно, — с искренней озабоченностью воскликнула Кэтрин. Она уже успела понять, что графиня не из тех женщин, которым можно перечить.

— К несчастью, да. К несчастью для Мелиссы, я думаю. Мама отложила ее дебют. Бедной сестренке оставалось подождать до первого выезда неделю или чуть больше, а теперь мама решила, что Мелиссе непременно следует некоторое время пожить в Монкрифе. По крайней мере до начала сезона. Это Мелиссе-то, которая терпеть не может деревню!

— Ей надо было как следует подумать, прежде чем что-то затевать, — довольно резко оборвал его рассуждения старший брат.

— Безусловно. Однако Мелисса еще очень молода, — вмешалась, не поднимая глаз от стола, Кэтрин. — Юности свойственны необдуманные поступки.

Выражение, которое приняло при этом лицо брата, заинтересовало Джереми. Было нечто необычное во взгляде Фрэдди, когда он посмотрел на склоненную голову девушки. Брат не сердился, но глаза его потемнели, а между бровей появилась складка. Не было это и проявлением страсти. Джереми прекрасно знал, как выглядит Фрэдди, когда он собирается покорить какую-нибудь женщину.

Так может выглядеть человек, который сопротивляется чему-то, что сильнее его. Похоже, что в Кэтрин Сандерсон было нечто, к чему непреодолимо тянуло этого завзятого охотника. Неясно было только, кто из них в данной ситуации охотник, а кто добыча.

Жаку было более или менее ясно, что творится с его другом. Его больше занимала Кэтрин. Если она хотела соблазнить графа, то выбрала самый верный путь. Это был единственный способ, которым женщина могла по-настоящему нарушить покой графа. Фридрих Аллен Латтимор практически ни в чем себе не отказывал. Он ни разу в жизни не подвергался серьезным испытаниям. Конечно, случались мелкие неприятности и досадные случаи, нарушающие его спокойствие, но по большому счету у него была счастливая жизнь. Если он был голоден, он всегда мог насытиться. Так же обстояло дело со всеми другими желаниями. То, что он хотел заполучить — будь то женщина, чистокровный скакун, поместье или фабрика, — рано или поздно оказывалось в его руках. Иначе быть не могло. Жак пришел к выводу, что Кэтрин не от мира сего. Он надеялся, что она не глупа и не упряма.