Мэри Кайе - В тени луны. Том 2 Страница 13

Нет, это абсурдно. Кишан Прасад говорил о жаркой погоде. Он не стал бы говорить, если бы это было неправдой, действительно, жаркая погода не начиналась раньше второй половины апреля — первой недели мая. Или он играет в двойную игру? Это на него похоже. И все-таки… Нет, он именно это имел в виду. Он мог ненароком передать Алексу эту информацию, легкомысленно считая, что никто другой в нее не поверит.

Сипаи… Они просили сипаев помочь поднять птиц. Зачем, ведь они могли бы получить эту помощь от крестьян? Скрывалось ли что-нибудь в этом? «…это сойдет для крестьян, но окажется бесполезным для сипаев. Для них это должно быть что-то такое, что бьет глубже и касается каждого человека. Они уже как трут, но еще не было искры. Неважно, мы ее отыщем…» Нашел ли Кишан Прасад искру, о которой говорил? Что вселило в него такую уверенность, чтобы он стал предупреждать их, — ибо это было предупреждение…

«Я должен утром увидеться с Пэкером, Гарденен-Смитом и Маулсеном, — думал Алекс, — хотя никто из них не поверит ни единому слову. Однако они готовы поверить, что полк сипаев прогнил, и это может подействовать. Они, разумеется, должны знать, что их сипаи подкуплены. Какой тайный смысл скрывается за этой проклятой утиной охотой? Там есть что-то. Я сердцем чувствовал это задолго до того, как узнал, что в этом замешан Кишан Прасад. Мейнард говорит, что полиция настороже. Интересно. Боже мой, почему они не пришлют еще британских офицеров — чтоб эти штатские убрались подальше от армии вместе со старичьем в погонах!..

Уильям был совершенно прав, когда сказал, что в том возрасте, когда офицеры получают звания майоров и полковников, они уже не способны выносить лишения военной службы в Индии. Взять хотя бы то, как арсеналы и склады были оставлены без охраны. Если в Лунджоре будет восстание, кто будет удерживать склады, если они все в этом участвуют? Благодарение Богу, у нас небольшой арсенал! Но есть арсенал в Сутрагуни: винтовки, порох в достаточном количестве, чтобы взорвать половину Индии, и только один Королевский полк против трех местной пехоты и одного кавалерийского, если когда-нибудь дойдет до… Ох, что пользы думать об этом! Это не мое дело…»

Его мысли покинули широкие просторы и вернулись к более близким заботам о благополучии его собственного района.

Часы на каминной полке пробили два часа, Алекс опустил задумчивый взгляд от потолка и, повернув голову, заметил Винтер. Он медленно произнес:

— Извините… Я не хотел так задержать вас. Едем сегодня утром?

— Да.

— Куда?

— Куда угодно. К кургану Пэрри?

— Отлично. Тогда в шесть часов.

Они улыбнулись друг другу, их лица были спокойны и ясны, Алекс допил свой стакан и встал. Винтер поднялась, зашуршав шелком, и вместе с ним вышла в холл, где сонные слуги, кивая головами, сидели на корточках у дверей в столовую.

Алекс вежливо сказал:

— Пошлите к сахибу его слугу.

Слуга вскочил на ноги и поспешил в темноту, а Алекс обернулся к Винтер и протянул руку:

— Спокойной ночи. Или доброе утро. И, кажется, я должен поблагодарить за приятный вечер.

— Он был приятным?

Алекс задумался, все еще не отпуская руку, которую она вложила в его ладонь. У него была привычка обдумывать вопрос, прежде чем отвечать на него, а не отделываться пустым ответом.

— Поучительным, во всяком случае. И, полагаю, в чем-то занимательным.

Он как будто хотел добавить что-то еще, но передумал и молчал несколько мгновений, глядя на Винтер и не улыбаясь, но черты лица его стали неожиданно мягкими, а взгляд нежным. Потом он поднял ее руку, которую держал, и, повернув ладонью вверх, поцеловал легко и медленно и, сжав ее пальцы после поцелуя, отпустил.

В этом жесте не было ни малейшей страсти: он мог бы сойти за молчаливое извинение или успокоительную ласку ребенка. Потом он повернулся и вышел в ночь, Винтер слышала, как он сказал что-то слуге на крыльце, и ждала, стоя в молчаливом холле, пока в темноте не стих звук его шагов.

Глава 29

Менее чем через четыре часа Алекс уже ждал Винтер на дороге к резиденции, и они выехали через тихое поселение и стрельбище на открытую местность, за ними следовали Нияз и Юзаф.

Дорога через стрельбище шла ровная, лошади были отдохнувшими и шли хорошо, так что они почти не разговаривали. Но за стрельбищем земля стала неровной, и они перешли на шаг, находя дорогу между ухабами и травяными кочками, деревьями кикар и колючим кустарником, пушистыми пучками пампасной травы и выходящими на поверхность породами, направляясь к одинокому холму, на вершине которого рос баньян и возвышалась пострадавшая от непогоды надгробная доска старой могилы. На ней все еще можно было с трудом различить надпись: «Здесь лежит тело Эзры Пэрри из «Почетной компании лондонских торговцев», торгующей с Восточной Индией, сына Тоса. Пэрри и Сюзанна, которые расстались с ним в октябре 1666».

Солнце встало, когда они добрались до холма и присели на нем, глядя на расстилавшийся перед ними простор; каждая травинка и лист сверкали и искрились от капель росы, и утренний туман поднимался так, что земля как бы постепенно раскрывалась, обнаруживая себя все дальше и дальше на необозримое расстояние.

В ветвях баньяна ворковали голуби, над головой просвистели крылья диких уток, направлявшихся к озеру, лежавшему в десяти милях к северу. Винтер повернула голову, следя за ними, пока они не превратились в крохотные точки на фоне голубого утреннего неба, увидела и другие стаи, длинные и неровные или аккуратные и темные, как наконечники стрелы; утки, гуси и чирки поднялись в воздух после ночи, проведенной на реке или среди вспаханных земель.

Алекс повернул лошадь и, проследив за направлением ее взгляда, сказал:

— Они скоро улетят. Охота отметит окончание сезона.

— Куда они улетят?

Алекс дернул подбородком, показывая на северо-запад.

— В Центральную Азию, Монголию, Сибирь. Чтобы вывести птенцов. Они вернутся той же дорогой, когда снова наступит холод.

— Там находится Хазрат-Баг, верно? А что находится с другой стороны от него?

— Ничего ближе Сутрагуни. Но там нет дорог.

— Там строят дорогу, — сказала Винтер и указала хлыстом на тонкую коричневую линию, вьющуюся через равнину.

— Да. Это временная дорога, чтобы дамы гарнизона смогли с удобствами доехать до места и понаблюдать за утиной охотой. Никаких денег не жалеют на то, чтобы произвести впечатление на вашего мужа и гарнизон, будто местные землевладельцы — самые что ни на есть друзья, готовые сотрудничать с нами; я бы дорого дал, чтобы узнать…