Лора Бекитт - Украденное счастье Страница 13

— Я… я люблю читать, — прошептала Эсма, хотя еще минуту назад ей казалось, что она никогда не сможет произнести слово «люблю».

Старшая жена Рахмана покачала головой.

— Час от часу не легче! Что ж, по крайней мере, это означает, что твои дети не будут глупыми. — И, заметив понурый вид младшей жены, осведомилась: — Что с тобой? Ты вся белая, на тебе лица нет. Ты нездорова?

Она спрашивала без тени сочувствия, даже без особого интереса. То была чужая женщина, с которой Эсме по воле судьбы придется делить кров и… мужа.

По щекам девушки потекли слезы. Голос Айши стал резким:

— Говори же!

Эсма не выдержала и во всем призналась. Айша помрачнела.

— Он стал таким после того, как окончательно убедился в моем бесплодии. Срывался на всех, никого не жалел. Он не трогал только меня. Подари ему ребенка, и все изменится. Я согласилась взять тебя в дом именно потому, что ты не обладаешь талантом соблазнять мужчин, и ты не красавица, в которую Рахман мог бы влюбиться. Мне не нужна соперница. Да, я сама настояла на том, чтобы он женился на девушке из приличной, но не слишком знатной и богатой семьи. Зачем Рахману наследник, рожденный наложницей или рабыней? Теперь ты должна успокоиться, потому что знаешь правду.

— Если я и смогу родить, то не раньше чем через девять месяцев. — Эсма хотела произнести это с иронией, но ей не хватило ни мужества, ни сил.

— Ты права. Я поговорю с ним. А ты спроси свою мать или сестру о том, как надо вести себя, чтобы мужчина стремился доставить тебе не боль, а наслаждение. Не мне же учить тебя соблазнять Рахмана!

Однако Эсма ничего не сказала родным. Возможно, Тарик стал бы себя корить, Уарда пустилась бы в бесплодные утешения, а Гайда решила бы, что с сестрой что-то не так.

Девушка переживала и мучилась до тех пор, пока не решила попытаться извлечь из этого брака хоть какую-то пользу.

Когда Рахман уходил из дома, Эсма направлялась в библиотеку, брала книгу и уединялась в своей комнате или в саду. Она грезила наяву и путешествовала, не вставая с дивана. Ее душа переселялась в иные миры, а пустые мечты облекались волнующей плотью.

Изредка в доме Рахмана бывали поэты и музыканты. Эсма не выходила к гостям, но с женской половины дома ей были слышны и серебряный перезвон эль-уда, и манящее пение флейты, и читаемые нараспев стихи.

Ее отношения с Айшой были натянутыми, но вполне сносными. Эсма очень радовалась, когда Рахман проводил ночь с Айшой, а ее оставлял в покое. Старшая жена оставалась для мужа сокровищем, тогда как младшая порой вызывала досаду. Эсма ходила опустив глаза, говорила тихим голосом и казалась незаметной, как тень, однако Рахман не без основания подозревал, что она себе на уме.

Девушка по-прежнему не любила спать с мужем, потому что не испытывала ничего, кроме стыда, а иногда и боли. К тому же она боялась упреков. Со дня замужества прошло три месяца, а Эсма все еще не была беременна. Между тем Гайда родила второго ребенка и ждала третьего.

Иногда Эсма вспоминала о своей родной матери, которая истекла кровью во время родов. Хорошо, что об этом не знала Айша, иначе она непременно заподозрила бы, что их род испорчен и Эсма никогда не сможет произвести на свет долгожданного наследника.

Глава 5

Тайные встречи

Таир и Мариам лежали на тонкой соломенной подстилке и обнимали друг друга. Им было хорошо вместе; они никак не могли расстаться и вновь и вновь занимались любовью.

Наконец Таир поднялся, пошарил в своих вещах, нашел медный браслет с цветными камушками и протянул девушке.

— Это тебе.

Мариам усмехнулась.

— Плата?

— Это подарок.

Она повертела браслет, любуясь разноцветными переливами камней, и надела на руку.

— Краденый?

Таир не ответил, и Мариам засмеялась, потому что задала глупый вопрос. Она притянула юношу к себе и прижалась к его обнаженному телу.

— У тебя есть другие женщины?

— Нет. Только ты.

— Тебе никто не говорил, что ты очень красив?

Он равнодушно улыбнулся.

— Что дает красота? При моем ремесле лучше выглядеть незаметно.

— В детстве тебе не приходилось торговать собой?

— Нет.

— Немногие мальчики этого избежали.

— Юсуф быстро понял, чем я смогу зарабатывать, и не стал принуждать меня к чему-то другому.

Мариам фыркнула от отвращения.

— Юсуф! Да чтоб его печень съели собаки! — И спросила, заглядывая Таиру в глаза: — Ты не сердишься на меня за то, что я с ним сплю?

— Нет. Я тебя понимаю.

Девушка тяжело вздохнула, села, обняла колени и уставилась в пустоту.

— Тебе все равно. Потому что ты меня не любишь.

Таир удивился. До Мариам у него были женщины, и ни с одной из них он не говорил о любви. Они просто давали друг другу то, что могли, обходясь без лишних признаний и обещаний. В том месте, в котором они обитали, у любви не было никакой возможности выжить. Чтобы растить ее и лелеять, нужен мир, подобный райскому саду, а не грязь и жестокость багдадских трущоб.

Мариам была обычной девушкой, какую легко встретить в таких местах: с простонародными замашками, грубоватой речью, кое-как причесанная, бедно одетая. Как и многие другие женщины, она торговала собой в районе гавани и по обязанности делила ложе с Юсуфом. Она умела ругаться, а если нужно, то и драться, и Таир не понимал, отчего ее вдруг потянуло говорить о любви.

Он молчал, и Мариам вновь подала голос:

— Я всегда мечтала, чтобы кто-нибудь взял меня за руку и увел отсюда. Я хочу сбежать, уехать далеко-далеко, туда, где нет ни трущоб, ни Юсуфа.

Таир поднялся и натянул одежду. Желание испарилось. На него повеяло горькими воспоминаниями, и он ощутил позабытую боль.

— Когда-то я предлагал это своей матери, но она отказалась. Что бы мы ни делали, говорила она, все равно опять попадем в этот мир. Она считала, что он везде и что нам некуда бежать. Что, однажды угодив в эти сети, уже невозможно выпутаться.

— Ты тоже так думаешь?

— Прежде считал иначе, а теперь… не знаю.

— Где сейчас твоя мать?

— Она умерла несколько лет назад. Упала в воду и утонула. Возможно, ей помогли…

— Ты никогда не думаешь о том, что тебя ждет, чем все это закончится? — с надрывом произнесла Мариам.

Таир усмехнулся.

— Чем? Отрубленной рукой, раскроенным, как у Юсуфа, лицом.

— А в старости нам придется просить милостыню на базаре или возле мечети.

— Сомневаюсь, что мы доживем до старости.

Они вместе вышли на яркий солнечный свет. Таир вновь подумал о словах любви, прозвучавших из уст Мариам. Она прекрасно знала, что здесь не растут цветы, что тут выживает только сорная трава, и все же на что-то надеялась. Таковы женщины. Таир думал, что эта девушка приходит к нему потому, что он молод, не обращается с ней грубо и дарит ей подарки, но на самом деле все было куда сложнее.