Нэнси Блок - Пират Страница 13

— Это не единственное, что вы забыли, — пробормотал Лармер.

— Как бы то ни было, он мой прадедушка.

— Бог ты мой! Дело обстоит гораздо хуже, чем я думал. Пройдет немало времени, прежде чем я доставлю вас на судно. Не знает собственного имени и несет какой-то вздор про королеву…

— А при чем тут королева? — спросил Джон, тяжело дыша от усилия, которого требовало от него продвижение вперед.

— Ни при чем. Вообще нет никакой королевы. Да и короля почти нет. Один только принц-толстяк.

— Принц? — Идиот — слишком мягкое название для этого человека. Больше подходит сумасшедший.

— Да, сэр. Принц-регент. — Лармер бросил на Джона обеспокоенный взгляд.

— Ну и чушь! А теперь отпусти меня, мне нужно вернуться к жене, пока она не уехала.

— К жене? — Лармер зашагал еще быстрее. — Не тревожьтесь, сэр. У вас помутилось в голове от удара. Наш костоправ осмотрит вас, и скоро вы будете как огурчик.

Джонатан вытер мокрое от дождя лицо и чертыхнулся.

— Именно этого я больше всего и боюсь.

— Проклятье, Принцесса! Просыпайся!

В голосе Уинна звучали командные нотки, в то время как его сердце беззвучно молило о том, чтобы Зоя отреагировала на его слова. Он намочил полотенце в холодной воде, отжал его и осторожно положил на разгоряченный лоб Зои.

Он сам во всем виноват.

Надо было, чтобы Гриззард проводил ее вниз, когда началось сражение. Их непродолжительного знакомства вполне хватило, чтобы он понял: неприятности следуют за ней по пятам.

Уинн опять намочил полотенце и протер лицо Зои. Ну почему эта негодница не послушала его? Женщина должна быть послушной. Уступчивой. Любой из матросов сразу же бросился бы выполнять его приказ.

Только не Зоя.

О нет!

Для того чтобы заставить его маленькую Принцессу что-либо сделать, понадобится приказ самого короля. Будь она сейчас в сознании, он свернул бы ей шею. Однако это не решение проблемы. Она потеряла сознание, когда осколок ядра разорвал ей предплечье.

Уинну безумно хотелось обхватить Зою руками и хорошенько потрясти. Он бы так и поступил, если бы был уверен, что это поможет. Он уже несколько дней, пока док Маккэрн лечит раненых, не отходит от нее.

Слава Богу, большинство команды серьезно не пострадали. Всего лишь одни погибший, однако его смерть настоящая трагедия. Юноша, который только недавно женился, был буквально разнесен в клочья. У него осталась молодая беременная вдова. Надо написать ей письмо. До чего же неприятная обязанность, хуже нет, чем писать такие письма!

Уинн запустил пальцы в волосы, поскреб заросший щетиной подбородок. Каким же старым и неопрятным он выглядит! Ну и оброс же он, но за последние дни у него не было времени побриться.

О, если бы его сейчас увидел Декатур! Где бы ни появился его друг, его лихая внешность всегда притягивала взгляды дам. Однако Стивен никогда не упускал случая поддеть его, Уинна, и, отпустив несколько шуточек насчет утонченного ухаживания, любил наблюдать, как лицо бравого капитана заливает краска.

Прошло немало времени с тех пор, как он много внимания уделял своей внешности. Теперь же он выбирает себе одежду исключительно с точки зрения удобства и давно перестал задумываться о том, что скажут о нем дамы. Да, так и было до тех пор, пока он не встретил Зою. Впервые за долгие годы он посмотрелся в зеркало, вернее, посмотрел на себя в зеркало. И заметил множество седых волос, морщины, сеткой покрывавшие лицо.

Проклятье! Он действительно обнаружил седые волосы. И где? В ушах!

Он немедленно их выдернул. Но не мог же он выдернуть все седые волосы на голове и груди без угрозы превратиться в лысого! Однако на этом несчастья не закончились. Он обнаружил, что волос на груди стало больше, а на голове — меньше.

«Как это происходит? — спросил он себя. — Они что, мигрируют?»

А, ладно. К чему беспокоиться? Женщина не проявила интереса к нему. С ее красотой и независимым характером она сможет найти себе более дееспособного партнера: молодого человека, юношу. Такого, как Лич, к примеру.

Нет, Лич слишком молод, слишком пассивен для такой женщины, как Зоя. Ей нужна твердая рука, уверенное, но ласковое прикосновение — ей нужно внимание зрелого мужчины, а не юноши. Нет, Лич не подойдет.

Хотя он замечал, что лейтенант поглядывает на Зою вовсе не по-юношески. И каждый раз его собственная кровь закипала. Разве можно не признаться в этом… хотя бы самому себе? При мысли о том, что Зоя обратит внимание на кого-то другого, у него внутри все начинало дрожать, но не так, как при морской болезни.

Это было странное ощущение… Он испытывал его всякий раз, когда обтирал полотенцем ее лицо или касался ее сухой и горячей кожи. Менее чем за неделю Зоя перевернула его жизнь с ног на голову, а узлы, которыми она накрепко связала его, не под силу распутать самому опытному морскому волку.

Внезапно Зоя застонала и посмотрела на Уинна покрасневшими глазами. Стараясь унять сердцебиение, Уинн задержал на мгновение дыхание. Он убрал с ее лица локон, на что Зоя ответила вымученной, но благодарной улыбкой. В следующую секунду она погрузилась в сон.

Прошло некоторое время, прежде чем сердце Уинна забилось ровно. Улыбка Зои пронзила ему душу. Еще одна подобная улыбка, и его оборона распадется в прах. Он уже сейчас чувствовал себя выжатым до последней капли. Его шансы удержаться на плаву падают тем быстрее, чем дольше она остается больной. Он почувствовал, будто песок, которым посыпали палубу, забил глаза, и горячая слеза упала ему на руку. Но он не обратил на это внимания.

Однако он не мог не обратить внимания на тихое сопение, раздавшееся за его спиной. Он так задумался, что не заметил, как скрипнула дверь, когда в каюту вошел Адам. Мальчик принес миску дымящейся овсянки и протянул ее Уинну.

— Она еще не может есть, приятель. — Голос Уинна дрогнул, и он прикусил губу, чтобы сдержаться. Во рту появился привкус крови.

— Это не для Принцессы, капитан. Я решил, что вы тоже захотите поесть. Мы с коком так решили. — Мальчик сунул миску в руки Уинна и, опустив голову, принялся буравить взглядом пол. — Вы должны питаться регулярно, чтобы поддержать силы. Они вам понадобятся, чтобы заботиться о вашей даме.

Когда мальчик посмотрел на Зою, его нижняя губа задрожала, и он вытер полные слез глаза рукавом. У Уинна перевернулось сердце. Этот мальчик был для него все равно что сыном, и он хотел уберечь его от страданий, которых и так достаточно выпало на его долю за недолгую жизнь.

— Не надо, Адам.

Уинн потрепал мальчика по белокурой головке и крепко прижал к себе. Тот уткнулся лицом ему в шею и разрыдался, а Уинн с наслаждением втянул в себя запах солнца и детства, исходивший от Адама.