Элизабет Бойл - Любовь сильнее расчета Страница 13

Райли перебирала в уме сведения об их патроне, добытые Агги прошлой ночью.

— Как сказал Агги, новый граф преподавал древнюю историю. Скучные войны, мертвые короли, проигранные дела. — Она сделала гримаску. — Ничего удивительного, что он ведет себя, как старый священник, а не один из Эшлинов.

Хасим поднял брови.

— Я только что подумала, что он выглядел бы намного интереснее, если бы не одевался во все черное, — заметила Райли и шутливо добавила: — Если он питает склонность к истории, мы могли бы предложить ему одну из римских тог, оставшихся с «Антония и Клеопатры». Это дало бы ему новое представление о моде.

Хасим, казалось, не находил в ее словах ничего забавного, между тем как Райли смеялась, представляя строгого оксфордского профессора, завернутого в одну только полотняную простыню. То есть смеялась, пока не представила его голые ноги и длинные руки, широкую грудь, прикрытую только тонким белым полотном. Горячий румянец вспыхнул на ее щеках, когда она поняла, что он будет выглядеть отнюдь не плохо.

О чем это она размышляет? Должно быть, ранний час вызывает лихорадку. Ничем другим это не объяснишь. Подумаешь, лорд Эшлин!

Еще больше Райли раздражало, что, как она знала, Ха-симу ученый лорд понравился.

— Как ты думаешь, он может нам помочь?

Хасим пожал плечами и молитвенно сложил руки.

— Вера? Ты в него веришь? — Райли покачала головой. — Один раз увидев его, ты вдруг решил, что он мой спаситель. Совершенно тебя не понимаю. Или он тебе понравился из-за того, что Агги узнал, что он не женат? Кандидат в ваш клуб?

Подняв брови, Хасим указал на нее.

— Спасибо, что напомнил. Но это должно оставаться тайной. Интересно, сколько билетов мы продали бы, если бы все знали, что я… ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

Она взглянула на дом.

Райли и представить не могла, как ученый граф, вероятно, проводивший большую часть жизни запершись в пыльной библиотеке, сумеет сделать то, что оказалось не под силу самому ловкому и, как она с досадой отметила, самому дорогому сыщику с Боу-стрит: узнать, кто пытается причинить ей зло.

Не то чтобы Райли придавала этому большое значение, но нельзя отрицать, что трудности, возникшие в театре, — не случайность, а действия, направленные против нее. Балка от декораций обрушилась на сцену, когда она разучивала монолог, занавес вспыхнул, когда она одна была в зале, а сегодня утром пришла записка:

УЕЖАЙ ИС АНГЛЕИ ШЛЮХА А ТО ПОПЛАТЕШСЯ

Она никому ее не показала, и Хасиму тоже, ибо знала, что эта угроза вызовет страшный гнев у ее преданного слуги. Он считал своим долгом охранять ее, и если бы увидел эту записку, то, вероятно, перестал бы спать, присматривая за ней все двадцать четыре часа в сутки.

И все же зачем кому-то нужно, чтобы она уехала, или — того хуже — умерла? Райли решительно не видела в этом никакого смысла, поэтому она спрятала страшный кусок бумаги в ридикюль и решила забыть о нем.

Нанятый ею сыщик заявил, что это, вероятно, чья-то шутка или же их пытается закрыть владелец конкурирующего театра.

Райли убедила себя, что это самый правильный ответ, и, отбросив в сторону пустую тревогу, сосредоточила свое внимание на непосредственной задаче — убедить их патрона не закрывать их. Она любила свой театр, и труппа заменила ей семью, которой у нее никогда не было. Будь она проклята, если позволит какому-то невидимому трусу лишать ее возможности зарабатывать на жизнь и отнимать средства к существованию у многих людей.

Взглянув на Хасима, Райли прочла на его лице то, чего он не мог сказать своим изувеченным языком: «Не попробуешь — не узнаешь». И все же ее трясло от страха так, как никогда не трясло даже на сцене.

— Что, если…

Все старания Райли потянуть время оказались напрасными, дверь внезапно распахнулась, и кузина Фелисити с грацией торговки рыбой скатилась по ступеням.

— Моя дорогая, дорогая мадам Фонтейн и мистер Хасим! — воскликнула она, беззастенчиво останавливая взгляд на плотно сжатых губах Хасима, как бы прикидывая, хватит ли у нее храбрости попросить разрешения заглянуть ему в рот еще раз. Вместо этого она торопливо тараторила: — Ах, не могу и сказать, как я счастлива видеть вас, я имею в виду вас обоих, снова здесь, в нашем скромном доме.

Едва переведя дыхание, она ухватила Райли за локоть и потащила вверх по ступеням.

— Моя самая лучшая и близкая подруга, леди Дэландер, — продолжала кузина Фелисити, подчеркивая имя, чтобы Райли поняла, какая важная персона эта леди Дэландер, — просто позеленеет, когда узнает, что лорд Эшлин произвел настоящую революцию в обществе, прибегнув к вашим услугам. Осмелюсь сказать, может быть, вы больше не останетесь на подмостках, как говорят в театре. Вы будете полностью ангажированы, я хочу сказать, на вас будет огромный спрос, самые знатные молодые леди пожелают узнать ваши… как это говорят… — покраснев, она взглянула на Хасима, затем на ухо прошептала Райли: — восточные секреты.

Восточные секреты? Черт, дело обстояло хуже, чем она думала.

Райли решительно сделала шаг назад, но кузина Фелисити придержала ее за один локоть, а Хасим твердо ухватился за другой, и побег был предотвращен. Ей пришли на ум слова Агги, которыми он любил ее подбадривать: «Держись, душа моя, держись!» Обводя взглядом громадный холл дома Эшлинов, величественную мраморную лестницу, темные дубовые панели и желтые парчовые занавеси, Райли старалась убедить себя, что он не так уж и отличается от их театра. Ну, кроме мрамора. И в доме Эшлинов не пахло пролитым вином и забытыми кем-то жареными каштанами.

— Как только я расскажу о нашем маленьком секрете леди Дэландер…

— Мы никому не расскажем о мадам Фонтейн, кузина Фелисити, — заявил, появляясь в дверях своего кабинета, лорд Эшлин.

Его появление испугало Райли не только властными нотками, звучавшими в его словах, но и бархатной глубиной его голоса, от которой у нее по спине пробежали мурашки и перехватило дыхание. У Райли появилось какое-то странное предчувствие.

«Черт бы его побрал», — в душе выругалась она. Он приводил ее в замешательство одним своим присутствием. Райли без труда могла себе представить, как граф своим бархатным баритоном сможет уговорить женщину сделать что-нибудь похуже, чем просто сохранить его тайну.

Слава Богу, он находит ее всего лишь довольно миловидной, о чем свидетельствовало его ворчливое замечание. Райли думать даже не хотела о том, что бы она охотно сделала ради этого человека.

— Но, Мейсон…

— Никаких возражений, кузина, — решительно отрезал он.

Райли представила комнату, полную студентов, которые, услышав такую команду, все обратились в слух. Судя по тому, как нахмурилась кузина Фелисити, дама не собиралась легко сдаваться.