Николь Фосселер - Небо над Дарджилингом Страница 13

Джейсон удовлетворенно кивнул и снова прижался к ней всем телом.

– Это хорошо, – пробормотал он. – Я так хочу в Индию.

Хелена лежала рядом с ним и чувствовала, как расслабляется и тяжелеет в ее объятиях теплое детское тело, как успокаивается дыхание и мальчик постепенно погружается в сон. Теперь наконец она смогла дать волю слезам. Хелена понимала, что все сделала правильно, однако облегчения в этом не находила. Сейчас она как никогда ненавидела принудившего ее к браку Невилла. Всеми фибрами своей оскорбленной души.

5

Сквозь сон Хелена услышала сдавленный смех и легкие, быстро приближающиеся шаги. Потом женский голос энергично, но тихо произнес ее имя, дверь распахнулась, что-то навалилось на Хелену сверху, а потом кто-то с силой потряс ее за плечо.

– Нела, Нела, проснись, хватит спать! Внизу нас ждет королевский завтрак: мягкий белый хлеб с маслом, нежный желтый джем, яичница и шоколад на десерт! Вставай же, Нела!

Хелена с трудом открыла глаза, словно сбрасывая с себя чью-то тяжелую руку, неумолимо клонящую ее в сон. Сияющий от восторга Джейсон болтал ногами, лежа поперек нее на кровати. В элегантных светло-коричневых брюках, из-под которых блестели начищенные ботинки, новой рубашке в мелкую полоску и с тщательно уложенными, насколько это возможно, жесткими волосами мальчик выглядел настоящим маленьким джентльменом, и это зрелище так изумило Хелену, что поначалу она не поверила своим глазам. Ее заспанный взгляд продолжал блуждать по комнате, выхватывая из незнакомой обстановки все новые удивительные предметы: ночную сорочку из тончайшего батиста, кровать из блестящего черного дерева с балдахином, нарядными подушками и украшенным оборками покрывалом, обои в розочку, гармонирующие с резьбой на балдахине, и элегантный ночной столик на резных ножках в углу, с трехстворчатым зеркалом и пышным букетом роз в хрустальной вазе. Розы в ноябре!

– Ян решил, что первое время можно обойтись готовым платьем, – радостно сообщил Джейсон. – Но потом будет только сшитое на заказ, как и положено.

Ян… В сознании Хелены одна за другой всплывали отдельные картинки цвета сепии, как на фотографиях: мрачные своды церкви Святого Стефана, торжественный до взволнованности голос пастора Клукаса, Невилл, надевающий тоненькое золотое колечко на безымянный палец ее левой руки, потом его поцелуй, мимолетный, как дуновение ветра. Спешный, похожий на бегство отъезд из усадьбы, молчаливые объятия Маргарет в карете, Джейсон на сиденье напротив, радостно комментирующий увиденное, и отвечающий ему низкий голос Мохана Тайида, тихий смех.

Затем вокзал в Эксетере, из стекла и камня, невыносимо шумный после безлюдного Корнуолла, исходящий дымом железный монстр и теплое купе с деревянными панелями в его чреве. Наконец, этот сон, в который Хелена провалилась, уставшая до бесчувствия. Она ощутила металлический холод колечка на пальце. Теперь она пленница, и это ее оковы.

– Доброе утро, Хелена.

При виде Маргарет в неизменном траурном платье Хелена растрогалась так, что у нее увлажнились глаза.

– Доброе утро, Мардж. Как долго я спала?

– Почти сутки. Ты совсем обессилела. Мистер Тайид на руках отнес тебя в дом. – Маргарет запнулась. – Мистер Невилл зовет тебя завтракать. Накинь вот это. – Старушка взяла с постели легкий голубой халат, так осторожно, будто боялась оскорбить нежный шелк прикосновением своих потрескавшихся пальцев.

Хелена вышла в коридор босиком. Утопая по щиколотку в зеленом ковре, она чувствовала себя Алисой в Стране чудес. Весь дом был выдержан в приглушенных тонах: нежно-сером, светло-голубом, кремовом. Даже дорогая древесина переливалась пастельными оттенками. И все, вплоть до мельчайших деталей интерьера, было на своем месте. Джейсон уже бежал вниз по лестнице на первый этаж. Когда Хелена коснулась перил, ей показалось, что они сделаны из того же материала, что и ее халат.

Внизу у лестницы появилась горничная в белом чепце и переднике.

– Туда, пожалуйста, мадам. – Она показала рукой, приседая в книксене. – Мистер Невилл ждет вас в комнате для завтрака.

За приоткрытой двустворчатой дверью в противоположной стене комнаты виднелся сад, укутанный утренним лондонским туманом. Большую часть помещения занимал устланный белой скатертью стол, на котором среди мерцающих фарфоровых чашек, сливочниц и серебряных приборов стояли хрустальные вазы с букетами белых роз. Пахло яичницей, шоколадом и кофе. Желудок Хелены болезненно сжался от голода.

– Доброе утро, Хелена.

Она вздрогнула, услышав его голос.

Невилл сидел справа, перекинув обтянутые светло-серыми штанами ноги одну на другую, и смотрел на нее поверх газеты.

– Надеюсь, ты уже оправилась после утомительного путешествия и не обидишься на меня за то, что я опередил тебя. Мне надо было приготовить дом к твоему приезду. Ведь я не ожидал вернуться из Корнуолла семейным человеком.

Ливрейный слуга подвинул ей стул, и Хелена устроилась с узкой стороны стола. Напротив нее Джейсон запихивал в рот белую булку, с которой капало варенье.

– Кофе или шоколад, мадам?

– Благодарю, Ральф, думаю, шоколад будет кстати, – ответил за Хелену Невилл. – Мадам надо набраться сил. – Он пристально посмотрел на нее. – Возможно, голубой тебе и не к лицу, но это единственное, что было подходящего качества. Он подходит к твоим глазам, хотя у меня такое чувство, что ты в нем мерзнешь. Скоро мы справим тебе другой халат, что-нибудь в теплых тонах, бирюзовое или лавандовое. – С этими словами Невилл как ни в чем не бывало вернулся к своей газете.

Хелена глотнула из чашки. Вкус оказался восхитительный: шоколад так и таял во рту. Однако в горле стояла какая-то горечь и першило, как будто она наглоталась пыли.

Шелест газетных страниц заставил ее вздрогнуть. Невилл отложил чтение и взглянул на маленькие часики, которые достал из кармана цветастого жилета. На любом другом мужчине этот узор выглядел бы смешно, но Невилл носил его с неизменной элегантностью и уверенностью в собственном вкусе.

– Надеюсь, ты простишь, но меня ждут дела, – сказал он, поднимаясь со стула. – Не жди меня к обеду, я могу припоздниться.

С этими словами Невилл быстро покинул комнату. Несмотря на потрескивающий в камине огонь, Хелена почувствовала разливающийся внутри холод. «Теперь так будет каждое утро, – подумала она. – До конца моих дней».

Пока Маргарет пыталась привести в порядок ее непослушные волосы, Хелена, растерянно опустив глаза, сидела за туалетным столиком. Она боялась увидеть себя в зеркале. Этот день походил на кошмарный сон, каждая минута которого растягивалась в вечность. Утром Хелена стояла как манекен, пока французская портниха со своими помощницами снимала с нее мерки, отпуская комплементы по поводу ее хорошего сложения и чистой кожи. Когда Хелене показывали отрезы ткани и мотки кружев, она кивала с отсутствующим видом. А за обедом, в то время как Джейсон рассказывал о своем первом занятии с миссис Брюс, нанятой восполнить хотя бы самые вопиющие пробелы в образовании мальчика, бездумно гоняла по тарелке наколотый на вилку кусок ростбифа.