Хелен Диксон - Цыганские глаза Страница 13

– Нет. Стоит вам набраться опыта, и все будет прекрасно. Я… могу показать вам, как это делается. Вы убедитесь, что я превосходный учитель.

Пруденс вскинула голову. Его предложение вернуло ее с неба на землю.

– Не смейте прикасаться ко мне. Я не нуждаюсь в уроках.

– Неужели вам не любопытно узнать, что такое настоящий поцелуй?

Пруденс судорожно сглотнула. Ее бросило в жар от воспоминания о вчерашнем происшествии, когда губы лорда Фокса заставили ее забыть обо всем. Он уже показал ей, как мужчина может целовать женщину, и было бы ложью утверждать, будто это ей не понравилось.

– Нет, – твердо ответила она. – За последние сутки у меня было столько поцелуев, что до конца жизни хватит… и если хотите знать, я вообще не понимаю, что в этом такого особенного.

Лукас, еле удержавшись от смеха, взял ее за руку и повел по улице, недоверчиво покачивая головой.

Вскоре Пруденс робко на него взглянула.

– Томас очень злится?

– Если я скажу, что нет, это будет неправда.

Девушка глубоко вздохнула.

– А вам обязательно вести меня к Томасу? Может, скажете ему, что не нашли меня? – попросила она. – А я, когда появлюсь, скажу, что все это время была во внутреннем дворике.

Лукас едва заметно усмехнулся.

– Могу ли я рассчитывать на награду?

– Если хотите. Я прощу вам ваш вчерашний поцелуй, – великодушно предложила девушка.

Он нахмурился.

– И все? Ваша щедрость поражает. Я бы даже назвал это попыткой меня подкупить. И все же этого недостаточно, госпожа Фейрворти. Мне нужно больше… гораздо больше, – пробормотал Лукас, уставившись в глубокий вырез ее платья.

Пруденс прикрыла грудь руками, жалея о том, что не догадалась захватить косынку.

– Больше вы ничего от меня не получите, лорд Фокс, – огрызнулась она. – Убирайтесь к дьяволу.

Лукас от души расхохотался, запрокинув голову.

– Может и уберусь, госпожа Фейрворти, – фыркнул он. – Но только когда буду готов, не раньше. – А теперь идемте, – решительно заявил он, указав в сторону Стрэнда, уже запруженного людьми и экипажами. – Нечего время тянуть.

От звуков его насмешливого голоса у Пруденс вскипела кровь. С гордо поднятой головой она зашагала вперед, удержавшись от едкого ответа. Лукас с хищной улыбкой двинулся следом, нахально любуясь покачиванием ее бедер.

Вернувшись в Мэйтленд-Хауз, проголодавшийся Лукас сразу же направился на кухню, но сначала обернулся и взглянул на Пруденс. Вскинув голову и расправив хрупкие плечи, она храбро вошла в гостиную, где ее ждал брат.

Очаровательная деревушка Марлден-Грин, казалось, существует вне времени. Скопище деревянных домиков вокруг маленькой церкви разделяла надвое река, перегороженная горбатым мостом. Некогда на этом месте, на юге Суррейского леса, располагалось древнее поселение саксов.

Уиллоу-Хауз, в котором прожили несколько поколений семьи Фейрворти, стоял в стороне от деревни. Ведущая к нему лиственная аллея так заросла за год, что трудно было поверить, будто ею когда-либо пользовались.

Когда карета проехала через высокие кованые ворота и остановилась у каменной лестницы, глаза Пруденс наполнились слезами. Сложенный из розового кирпича особняк стоял с разбитыми окнами, и казался грустным и заброшенным, но для сидящих в карете людей он был домом.

Арабелла и Томас сразу вошли внутрь, а Пруденс задержалась, чтобы взглянуть на некогда ухоженный сад. Среди ее вещей хранились привезенные из Лондона пакетики с семенами и тщательно отобранные саженцы, с помощью которых она намеревалась вернуть сад к его былой славе. Мысль о предстоящей работе наполнила девушку радостью, и она легкой походкой вбежала в выложенную черными и белыми плитками прихожую Уиллоу-Хауза.

Арабелла переходила из комнаты в комнату, пока Томас раздвигал занавески на окнах, нарушая царящую в доме тишину звяканьем колец на карнизах. Пруденс провела пальцем по скопившемуся на мебели слою пыли. Медь потускнела, и в воздухе пахло плесенью, но кроме этого в доме до сих пор чувствовался тонкий аромат отцовского табака.

Все вещи и предметы утвари оказались на своих местах. Пока Пруденс и Арабелла жили в Лондоне, за домом присматривал Нед Тримбл, управляющий поместьем. Храня верность семье Фейрворти и надеясь на лучшие времена, он вместе с семьей остался в Марлден-Грин.

– Здесь так много дел, – посетовала Арабелла, обводя взглядом просторную кухню. – Сначала надо раздобыть дров и проветрить постели. Господи, где взять деньги, чтобы привести в порядок этот дом?

– Мы не такие уж бедняки, – возразил Томас. – Пока нас не было, арендаторы продолжали работать, и Нед собирал с них арендную плату. Да и я на континенте не терял зря времени.

Арабелла знала это и гордилась своим братом. Вместо того чтобы бездельничать при дворе, он сражался и под французским, и под испанским флагами, и часто присылал деньги домой.

– Знаю, Томас, и, пожалуйста, не думай, будто я жалуюсь. Но нам потребуются рабочие, чтобы починить крышу и покрасить дом, не говоря о паре горничных, кухарке, а со временем, и экономке.

Томас подошел к ней и с любовью обнял за хрупкие плечи.

– Мы подумаем об этом завтра. Главное, что мы дома. Я жалею лишь, что Верити не может разделить с нами это мгновение, и что отец не дожил до возвращения короля.

– Но он никогда не терял надежды.

– Роберт говорил со мной перед отъездом из Лондона. Он сказал, что вы хотите осенью пожениться. Это так?

– Да. Но я не хочу покидать Марлден-Грин, пока не наведу здесь порядок, и пока Верити не вернется из Гааги. Мне так хочется увидеть ее. Меня утешает мысль, что после моего отъезда дом не останется без хозяйки. Но это вовсе не значит, что после замужества я не буду вас навещать.

– Я знаю. – Томас с чувством обнял сестру, а затем подошел к окну и выглянул в сад, где Пруденс, блуждающая по дорожкам, внимательно осматривала каждое дерево. – Зато садовник у нас уже есть, – усмехнулся он. – Уж об этом Пруденс позаботится. Я договорился с Недом, что его сыновья будут ей помогать. Поначалу нам придется быть бережливыми. Сенокос уже на носу, значит, первым делом надо браться за хозяйство. Перед смертью отец продал кусок земли Джорджу Фоксу. Должен признаться, я очень жалею об этой сделке. Пятьдесят акров превосходного пастбища пригодились бы нам, когда мы начнем покупать скот.

Он замолчал, и через несколько мгновений Арабелла встала рядом с ним у окна.

– Ты не думал больше о женихе для Пруденс, Томас?

– Нет, но, будет время, подумаю.

Душевная боль, охватившая Лукаса, когда он ступил на порог отчего дома, казалась почти невыносимой. С щемящей тоской он вспоминал прошлые годы, годы до Гражданской войны, расколовшей страну и многие семьи на два лагеря. В его ушах до сих пор звучал голос отца и нежный смех матери.