Барбара Картленд - Укрытые любовью Страница 13

— Вы ни в коем случае не умрете, — запротестовал Уэстли. — Однако начиная с этого момента вам придется напрячь весь свой ум и держать его в таком состоянии день и ночь.

Надин поняла, что ей не позволят остаться в посольстве.

Она надела чадру и бурнус, и Лайл Уэстли вывел ее через боковой вход.

— Совершенно очевидно, — сказал он, — что русские будут наблюдать за главным входом.

— Вы хотите сказать, они высматривают вас?

— Возможно. Но я думаю, они в любом случае следят за посольством — вдруг да попадется какой-нибудь посетитель, которым интересуется глава тайной службы Санкт-Петербурга.

Поэтому Уэстли проводил Надин к воротам, выходившим в переулок, по которому редко ходили даже слуги.

Она без труда добралась до магазина и вошла в ту же дверь, через которую покинула его.

Лайл не стал провожать ее. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Надин выглядела как настоящая мусульманка и потому была в безопасности. Его волновало только одно — сможет ли девушка выполнить все его инструкции.

Но вскоре он рассудил, что она восемнадцать лет жила со своим отцом, а значит, было бы несправедливо сомневаться в том, что она справится со сравнительно легким заданием.

Лайл Уэстли поспешно вернулся в посольство.

В комнате связи он попросил, чтобы на корабль, который должен встретить его в любом месте, было послано сообщение. Для встречи Уэстли выбрал самый край Дарданелл, выходивший в Эгейское море. Оттуда корабль легко мог выйти в Средиземное море. Единственное утешение, что ему будет предоставлен крейсер, а значит, русские корабли не станут чинить им препятствий: неоднократные попытки русских завладеть Средиземным морем кончались неудачей.

Отослав сообщение, Лайл Уэстли вернулся в свою комнату. Надо было хорошенько подготовиться к отъезду, и он уже знал, кто в посольстве поможет ему.

Надин уложила Рами спать и рассказала ей сказку, которую та очень любила, потому что в ней говорилось о такой же маленькой девочке.

Рами весело провела время с отцом. Чувствуя себя виноватым из-за того, что отнимает у дочери Надин, Нанк Осман привез ей еще больше подарков, чем накануне.

— Твой отец портит тебя! — сказала Надин, укладывая девочку спать.

— Рами не портиться! — ответила малышка. — Она очень умная и очень красивая. Так папа говорить.

— Ну конечно, он прав! — согласилась Надин, крепко обняла девочку и поцеловала.

За короткое время, что она занималась с Рами, девушка успела полюбить свою подопечную.

«Мне будет не хватать ее», — подумала она и огорчилась, что Рами тоже будет тосковать по своей воспитательнице. Впрочем, Надин в любом случае должна была покинуть дом Нанка Османа, просто побег состоится немного раньше, чем свадьба с великим визирем.

Даже мысль об этом человеке привела девушку в содрогание. Заметив это, Рами спросила:

— Почему вы дрожите? Бояться?

Вопрос был разумный, и Надин ответила:

— Я зябну от ветра.

— Нет никакого ветра! — недовольно сказала Рами. — День жарко, очень жарко. Папа пошел купаться в море. Рами хотеть купаться!

— Скоро ты сможешь искупаться, — пообещала Надин.

Чтобы научить девочку плавать, она ждала обычной в сентябре беспощадной жары. Кто же теперь займется Рами?

Впрочем, Надин настраивала себя на забвение всего, кроме распоряжений Лайла Уэстли. Стараясь развлечь Рами, она рассказала девочке сразу две сказки, и к концу последней малышка уже почти спала.

Надин нежно поцеловала Рами в обе щечки и укрыла ее простыней, подумав в этот миг, что, наверное, когда-нибудь и у нее будет ребенок, о котором она сможет заботиться.

«Тогда я буду очень счастлива», — решила она, но тут же вспомнила, что для этого надо иметь мужа.

Представив себя матерью ребенка великого визиря, девушка снова вздрогнула. Она побежала в свою спальню и стала готовиться. Парик спрятала в запирающийся ящик шкафа, даже не примерив, так как боялась, что кто-нибудь войдет и увидит ее.

Потом спустилась к ужину.

Обе жены Нанка Османа явились в причудливых и дорогих платьях, увешанных драгоценностями. Девушка подметила, что, когда хозяина не было дома, они не заботились о своем внешнем виде. При нем же подолгу красились и причесывались и представали перед ним в роскошных и замысловатых костюмах.

Надин жалела этих женщин, потому что Нанк Осман уделял им слишком мало внимания. Хозяин был влюблен только в свой бизнес. Он всегда думал о нем, говорил о нем и даже, как подозревала Надин, видел его во сне. А жены, вряд ли понимавшие, о чем он говорит, тупо смотрели на него, как будто в состоянии транса.

Впрочем, со времени приезда Надин Нанк Осман разговаривал с ней. Она была достаточно умна, чтобы воздерживаться от комментариев, критики или каких-то предложений, а ее вопросы неизменно бывали дельными. Таким образом, у Нанка Османа появился слушатель, который помогал ему привести в порядок собственные мысли.

Ужин был отменным — особенно рыба, которую каждое утро вылавливали в Босфоре.

Будучи мусульманами, турки пили только популярный в стране фруктовый напиток. Нанк Осман сколотил неплохое состояние, продавая его в своих магазинах.

Этим вечером она подумала, что, когда ее не будет, хозяину снова придется разговаривать со своими женами. А пока он заливался соловьем, посвящая ее в свои планы на будущее и перечисляя новые товары, которые привезет из Европы. Это было довольно интересно, но Надин буквально принуждала себя слушать его. Она физически ощущала движение времени и думала о том, что должна быть готова выполнить распоряжения Лайла Уэстли.

Наконец Нанк Осман, устав от собственного голоса и беспрерывно зевая, ушел к себе в спальню. Надин вежливо пожелала обеим его женам спокойной ночи и тотчас отправилась наверх.

Она спала в комнате, смежной со спальней Рами. В последний раз девушка взглянула на спящего ребенка. Затем вошла в свою комнату и стала дожидаться, когда часы покажут без нескольких минут двенадцать.

Она сказала Лайлу Уэстли, что, после того как хозяин ляжет спать, дежурные слуги заснут прямо на полу, там, где должны стоять на страже.

— Смотрите, чтоб они не заметили вас, — строго наказывал он.

Надин знала, что ее не заметят.

Без пяти минут двенадцать она покинула комнату и неслышно, как учил ее отец, пошла по коридору.

Спустилась по боковой лестнице и проскользнула в дверь, ведущую в сад. Следуя инструкции Лайла Уэстли, она не стала запирать ее.

Наконец девушка добралась до того самого места на террасе, где впервые увидела беглеца. Там она сняла халат и ночную рубашку и положила одежду на белые камни. Рядом бросила тапочки и принесенное с собой полотенце, которым обычно вытиралась.