Селеста Брэдли - Соблазнительная обманщица Страница 13

«Это совсем не так. Я горю, я задыхаюсь от желания прильнуть к тебе. Неужели ты этого не видишь?»

Воспоминания об их первой ночи целиком овладели ею: сладкий вкус его губ, прикосновение его пальцев к ее груди, к ее бедрам…

Тот волнующий миг, когда он полностью вошел в нее, — ощущение, подобного которому она прежде не знала.

Все те моменты, когда они забывали обо всем, растворяясь друг в друге, запечатлелись в ее памяти, словно выжженное клеймо. В течение всей ее оставшейся жизни та первая ночь с Эйданом будет жить в ее памяти, потому что в ней проснулась женщина.

Та Мэдлин, которой она была когда-то, ужаснулась бы от одной мысли о телесной близости с мужчиной, с которым впервые встретилась всего за несколько часов до этого, — ведь он не был ее мужем.

Она могла бы списать это на романтику того дня, когда Эйдан спас ее, или объяснить своим одиночеством и страхом, вызванным тем, что впервые в жизни ей приходилось полагаться только на себя. Однако Мэдлин всегда говорила правду самой себе — даже если скрывала ее у от всех остальных. В тот вечер она бросилась в объятия а Эйдана потому, что безоглядно влюбилась в него в тот момент, когда он очень серьезно сказал ей, что ей никогда не следует ходить одной в этом городе.

Встреча с ним была подарком судьбы — рядом с этим рыцарем она обрела саму себя. А такую, какой прежде не знала. С ним она не использовала какие-то уловки для того, чтобы очаровывать или забавлять. Ей не нужно было прятать свои мысли и впечатления. Она просто была собой — настоящей. Мэдлин смогла открыто стать той женщиной, которой прежде была, только в своих сокровенных мыслях.

«И я по-прежнему тебя люблю».

«Идиотка! Вспомни, что тебе сейчас предстоит!» Хорошо. Она посмотрит на эту девочку, его дочь, и увезет с собой ее образ, чтобы вспоминать о ней в те минуты, когда ей захочется думать об Эйдане. В конце концов, он — тот мужчина, который бросил ее просто потому, что она не захотела Стать его собственностью. А как же тогда его полуночные шепоты о вечной преданности?

Брак! Какая жуткая идея наверняка ее придумали мужчины для собственного блага! Нет, ей гораздо лучше жить одной.

«Даже если этот мужчина — Эйдан?»

Тем более, потому что она теряла бы всю волю каждый раз, когда он только прикоснется к ней. Мэдлин будет следовать своему решению. Если ей не удастся сесть на корабль сегодня, через три дня отплывает следующий. Через считанные дни она ускользнет снова — и на этот раз навсегда.

Глава 7

Наемная карета — к сожалению, ничем не примечательная — увезла куда-то Мэдлин и «милорда», оставив Критчли в растерянности. Все еще не оправившись от чувства унижения, которое он испытал под высокомерным взглядом заносчивого сноба, Критчли злобно зарычал утирая потное лицо грязным платком. Кем возомнил себя этот ублюдок?

Одного мгновения оказалось достаточно, чтобы Критчли снова превратился в толстого угрюмого мальчишку, которым был в школьные годы — и он возненавидел того гада уже за одно это. На него нахлынули воспоминания о запугиваниях и злых шутках, которые ему приходилось выносить, пока Вильгельм не сделал его своим товарищем. Конечно, он тоже издевался над ним но делал это исподтишка. К тому же юный Критчли хотя бы перестал быть одиноким.

Теперь он снова пропадает. Лишившись расположения Вильгельма, он вынужден слоняться по Лондону, проигрывая большую часть скромного содержания, выделяемого семьей. Он играл в карты и кости и делал ставки на бегах — но всегда неудачно. Остаток денег тратил на абсент и кальяны. Критчли никогда не отличался умом (по крайней мере так однажды сказал его отец), но в последнее время его мысли стали разбегаться все больше и больше.

Встреча с леди Мэдлин позволила ему собрать воедино все остатки своего разума. Прелестная, хрупкая, ранимая Мэдлин…

Он помешался на ней с того самого момента, как Вильгельм привез ее домой. Критчли сразу же понял, почему из всех молодых девушек его приятель выбрал именно эту. Она была не просто красива, не просто желанна. Юная добрая Мэдлин вся светилась, словно залитая сиянием невинности и чистоты. Оно окружало ее — и притягивало Критчли, словно стихийная сила. Уродливого мотылька манило чудесное пламя — и он неудержимо стремился к нему.

Вильгельм так хохотал! Он с наслаждением поведал Критчли все подробности того, как лишил юную жену девственности, — в деталях рассказывал, как та ежилась и плакала. А потом начались истории о том, как она превратилась в пресыщенную нимфоманку, готовую умолять о самых изощренных совокуплениях. Критчли не отталкивало то, что роза потеряла свою свежесть. Горячие подробности только распаляли его вялую фантазию.

Один раз Вильгельм даже предложил ее Критчли в тот момент, когда у него была редкая полоса везения в карты. А потом, когда он посмел на самом деле заявиться к ней в спальню, влюбленный и пылкий, Вильгельм ждал его там с двумя крепкими лакеями, которые сильно его поколотили и выкинули из дома. Только через несколько месяцев Критчли мольбами сумел вернуть расположение приятеля — да и то прибегнув к тонкому шантажу.

А потом леди Мэдлин пришла к нему сама. Переодевшись горничной, она как-то рано утром появилась у него в спальне для гостей и сделала ему странное предложение. Если он выкрадет ее из дома и тайно увезет в Лондон, она добровольно переспит с ним. Конечно, сначала Мэдлин предложила ему все свои драгоценности, но Критчли хорошо разглядел ее отчаянное желание бежать из опостылевшего дома. Ему не сразу удалось убедить ее в том, что одна ночь с ним — это не такая уж высокая плата за свободу на всю жизнь, но в конце концов она тихо согласилась.

Как он горевал о ней, считая потерянной навеки! Как он оплакивал утерянный шанс познать рай, скрытый в ее женской глубине!

Он так и не получил ту ночь с ней — и тем не менее Мэдлин все-таки оказалась здесь, жила в Лондоне как свободная женщина. Несколько невнятные рассуждения приводили его к убеждению, что она у него в долгу — Бог свидетель!

И теперь он стоял на углу этой убогой улочки, и его рука все еще помнила сладкое прикосновение к ее груди, а лицо горело от унижения. Гнев помог ему собраться с мыслями. Хмуро посмотрев вслед уезжающей карете, он преобразовал свою ярость в попытку выяснить хоть какие-то детали, которые помогут ему узнать, кто был тот громадный подонок.

Он получит то, что ему причитается… и леди Мэдлин — тоже!

Спрятанная в клубе «Браунс», Мелоди лежала на ковре на животе, упершись подбородком в сложенные руки, и качала задранными вверх ножками. В камине пылали угли, и пол в комнате был теплый, а не как у Няни Прюит, где зимой приходилось кутаться в шали. И все равно малышка беспокойно ерзала.

Дядя Колин не разрешал ей сходить с места, потому что, как он сказал, она снова устроит какую-нибудь катастрофу, а это не годится, потому что он только-только привел комнату и саму девочку в порядок.

Она совсем не хотела проливать кашу себе на фартучек! Каша тут была гораздо вкуснее, чем та густая, вязкая бяка, которую готовила няня Прюит, зато и на ложке ее удержать оказалось намного труднее.

Громко вздохнув, Мелоди начала перекалываться на спину.

— Эй! Замри!

Она послушно застыла, пока дядя Колин останавливал падение кувшина, стоявшего на умывальнике, который она нечаянно толкнула ногой. Мелоди заморгала глазами и печально сказала:

— Прости, дядя Колин!

Он взял ее с пола и поднял высоко-высоко, чтобы удобно было смотреть ей в глаза:

— Капитан Мелоди, ситуация была критическая, но мы снова не дали нашему судну пойти ко дну!

Тут же забыв о раскаянии, она радостно заболтала ногами:

— Это «Бесславный габеж»?

— Да, капитан, это действительно «Бесславный грабеж». Но мы легли в дрейф и подняли грот. И теперь на море снова все спокойно. — Он посадил ее себе на бедро. — Послушай, Мелли…

Она важно подняла пальчик:

— Капитан Мелоди.

Он ухмыльнулся.

— Капитан Мелоди, — поправился он охотно, — дядя Эйдан поехал искать твою м… кое-кого. Он скоро вернется, и я хочу, чтобы к его приезду ты была чистая и готовая общаться. Так что поиграй тихонечко, ладно?

Она посмотрела на него:

— А чем мне играть?

— Э… — Он осмотрелся, так что они оба сделали полный оборот. — Чем? — Он подошел к комоду и начал выдвигать ящики. — Этим!

Он извлек длинный кусок белой материи и вручил его ей.

Она взяла предложенную «игрушку» и очень серьезно сказала:

— Спасибо.

— На здоровье, — ответил он и спустил ее обратно на пол. — Развлекайся.

Мелоди минуту рассматривала длинный кусок ткани, а потом начала наматывать его на руку.

— Смотри, дядя Колин, что случилось!

— Вот и хорошо, малышка, — рассеянно отозвался он.

Мелоди хмуро посмотрела на отошедшего к окну Колина, а потом скомкала белую тряпицу и швырнула на пол: