Маргерит Кэй - Скандальные признания Страница 14

Она вновь надела пальто как полагается и продемонстрировала его Эллиоту, явно не замечая эффекта, произведенного ее ножками.

— Думаю, нам пора двигаться, — быстро сказал тот и перешел на другую сторону улицы.

Дебора запахнула пальто, нахлобучила шляпу и поспешила за ним.

— Куда мы идем? И что собираемся украсть? Чей дом на этот раз? — спрашивала она, еле поспевая и с трудом переводя дыхание.

Они быстро миновали новые дома на востоке Ханс-Тауна и окольными улицами направились к Гайд-парку.

— Меньше знаешь — лучше спишь, — буркнул в ответ Эллиот.

Они свернули на север. Их путь лежал через конюшни, Дебора спотыкалась на грязной каменистой дороге. По мере приближения к Беркли-сквер дома становились все больше и больше. Когда они прошли Маунт-стрит и миновали еще одни конюшни, у Деборы стали сдавать нервы. Наконец они спустились по маленькой лестнице и оказались у стены какого-то подвала. Дебора глянула вверх, оценила высоту массивного здания перед ними и подумала, что ей сейчас станет плохо.

— Это Гросвенор-сквер, — прошептала она.

Эллиот кивнул. Она успела заметить его улыбку и вспомнила свое первое впечатление о нем. Опасный человек. Сильный прилив предвкушения растворил ее страх.

— Тот самый? — спросила она и благоговейно посмотрела на элегантный городской дом. Его окна напоминали глаза спящего.

— У вас есть последняя возможность передумать. Потом пути назад уже не будет, вы меня понимаете?

Он стоял так близко, что она чувствовала его нервную энергию, очень заразительную. Все ее внутренности словно завязались тугим узлом. Она кивнула.

Эллиот издал утробный, хрипловатый смешок. Дебора, впервые услышав его в Кинсейл-Мэнор, задрожала.

— Хорошо, — сказал он, — тогда слушайте меня внимательно.

Неторопливо и методично он прошелся по всем подробностям плана, и она поняла, что он мог составить его только после тщательного наблюдения и прикидок. Продумал все до мелочей. Теперь она понимала, почему ему потребовалось больше недели, чтобы с ней связаться. Она его слушала настолько внимательно, что едва осмеливалась дышать, а затем, сосредоточенно нахмурившись, чтобы ничего не упустить, медленно и кропотливо повторила все инструкции, шаг за шагом. Ей хотелось самой себе доказать, что она справится.

— Отлично. У вас превосходная память, — похвалил Эллиот, когда она повторила все во второй раз.

— А вы впечатляюще подготовлены, — усмехнулась в ответ Дебора.

— Надо знать свою территорию. У меня большая практика.

— Без сомнения, еще один полезный навык вашей военной службы. Если бы они только знали.

— Да, и еще одно. Я ожидаю от вас беспрекословного повиновения. Помните.

Он сказал это довольно беззаботно, но она не сомневалась в его твердости. Как и в том, что он всегда добивается абсолютного повиновения. И не страхом возмездия, но полным доверием, внушавшим его солдатам ту самую верность, которая сейчас вернула ей храбрость. Решительное желание не подвести, оказаться достойной.

— Все понятно, сэр. — Дебора насмешливо отсалютовала.

Эллиот улыбнулся в ответ.

Позади конюшен раздался бой часов. С противоположной стороны кто-то затушил свечу, ее отражение в неровном оконном стекле погасло. Городской дом на холме полностью погрузился во тьму.

— Хозяева рано ложатся спать, — прошептал Эллиот. — И рано встают.

Когда он завтра проснется, министр несколько обеднеет в пользу солдат, которых столького лишил. Своего рода справедливость и правосудие, на которое правительство оказалось неспособно. Его согрело тепло удовлетворения.

— Готовы? — спросил он Дебору.

Она кивнула, глаза блестели в полутьме. Эллиот наклонился и быстро поцеловал ее в ледяные губы.

— Идемте.

Замок поддался легко, но, как он и ожидал, конюшни оказались запертыми изнутри на засов, а нижние окна зарешечены. Прокатившаяся волна краж — праведные лондонцы обвиняли в них солдат, перед которыми когда-то преклонялись, — здорово обогатила мастеров и замочников. В последнее время они активно торговали своими услугами, предлагая защиту от несчастных бедняков, которым только и оставалось, что воровать. Эллиот кивнул Деборе занять свой пост на ступеньках, а сам распутал на талии веревку и прикрепил на конце небольшой крюк, выкованный по его личному заказу. Зацепил его с первого же броска и почти беззвучно — крюк был обернут тканью, что и приглушило звон металла. Он с силой дернул веревку, проверяя на прочность, и одним махом взобрался на второй этаж. Его ломик быстро справился с оконным замком. На остальное — подтянуть веревку, отцепить крюк, закрыть окно, легко соскочить с подоконника и крадучись вернуться по недрам дома обратно — ушли буквально секунды.

Он отодвинул засов и впустил ожидавшую его Дебору. Она неслышно скользнула в узкий коридор и последовала за ним на кухню. Притушенный огонь очага почти не давал света, но они все же смогли увидеть лестницу для прислуги, ведущую наверх.

Эллиот не смел воспользоваться фонарем. Дебора следовала за ним, не спотыкаясь, поскольку тоже отлично видела в темноте. Ее храбрость производила впечатление, а тихое, как тень, присутствие восхищало.

Картина находилась в глубине дома, в кабинете, рядом с тем помещением, куда он проник в самом начале.

— Ранний этюд Филиппа Четвертого, — шепнул Эллиот Деборе. — Он больше, чем я ожидал. Но это и понятно, в прошлый раз он висел в куда большем доме.

Она уставилась на откровенно уродливую картину, поражавшую великолепием черного и серебристого, красиво выполненную. Деборе она не понравилась.

— Вы что, видели ее прежде?

— В Мадриде. В доме нашего старейшего испанского союзника.

— Тогда как она здесь оказалась?

Эллиот пожал плечами.

— Кража. Подарок. Взятка. Не знаю, — ответил он и, нажав кнопку, раскрыл нож. Затем быстро вырезал полотно из тяжелой рамы, скатал в трубку и отдал Деборе.

Она осторожно взяла картину.

— Как вы узнали, где ее искать?

— У меня свои источники.

— Вы это уже говорили.

Эллиот схватил ее за запястье и притянул к себе.

— Может, для вас это и игра, но вы должны понимать, что это игра с огнем. Если нас поймают…

— Не поймают. Вы же неуловимый Павлин.

Ему, несомненно, была чрезвычайно лестна такая уверенность в его силах, но в этот момент его отвлек какой-то слабый звук из-за двери. Эллиот быстро потащил Дебору к окну под прикрытие тяжелых портьер.

— Ш-ш-ш!

Его рука зажала ей рот, он прижал ее к себе спиной. Казалось, даже ее сердце стучит слишком громко. Дебора напряженно прислушивалась, но не услышала ничего, кроме собственного прерывистого дыхания.