Джил Лэндис - Прекрасная мечта Страница 14

– Да, она очень красива.

Рамон выпустил колечко дыма и продолжил.

– Она не та, за кого себя выдает.

Ночь была безлунная, поэтому Чейз не мог видеть выражения лица своего помощника, только его смутные очертания. На чердаке скрытого в темноте сарая заухал филин и захлопал крыльями.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Откуда она взялась?

– Мисс Эдуарде с востока. Говорит, что ее мать умерла, поэтому ей нужна работа.

– И ты ей поверил?

Чейз кивнул, думая о слезах, которые медленно струились по щекам Эвы.

– Более чем. А что тебя смущает?

– Конкретно то, зачем она сюда явилась. Она может быть послана твоими врагами, чтобы втереться к тебе в доверие, найти твои слабые места.

Чейз недоверчиво хмыкнул.

– Зачем прибегать к таким уловкам, если они точно знают, где меня найти? Они могут приехать и разобраться со мной собственноручно. Кроме того, братья Хант все еще отбывают срок, а сидеть им осталось еще больше десяти лет. На твоем месте я бы о мисс Эдуарде не беспокоился. Кроме того, когда она узнает правду обо мне, она наверняка здесь надолго не задержится.

Они еще какое-то время стояли молча. Наконец Рамон подал голос.

– Я пошел спать. – И швырнул на землю окурок.

Чейз смотрел на красный огонек, описавший в воздухе дугу и угасший на земле в центре загона.

– Спокойной ночи, – попрощался по-испански Чейз с отсутствующим видом. Мыслями он сейчас был на кухне. Туда же были устремлены его глаза. Он увидел, как неяркий огонек лампы промелькнул в окошке на двери черного хода, а потом исчез.

Чейз зябко поежился, попытавшись представить себе, чем сейчас занимается Эва в своей комнате рядом с кухней. Те немногие красивые женщины, с которыми ему доводилось проводить время, были продажными, и за их услуги приходилось платить. И вот теперь красивая женщина поселилась под его крышей. Его мысли потекли по неприличному руслу со скоростью разъяренного быка, вырвавшегося на свободу. И он никак не мог от них избавиться.

Ведь так легко представить себе Эву в ореоле рассеянного света одинокой лампы, скользящего по ее огненным волосам. Одна, предоставленная самой себе, расшнуровывает ли она лиф платья? Замрет ли она на мгновение, прислушается и, убедившись, что никто не застанет ее врасплох, освободит от платья плечи?

Не требовалось обладать богатым воображением, чтобы представить себе ее плечи цвета слоновой кости, нежные круглые холмики ее грудей, вздымающиеся под тонкой нижней рубашкой. Она медленно выскользнет из платья и переступит через него. Точеные бедра и ножки охватит холодный ночной воздух. Закутается ли она до самых щиколоток в изысканную белую ночную сорочку или так и остановится, полунагая, перед зеркалом, расчесывая волосы?

Впрочем, ему ли гадать, чем занимаются перед сном настоящие леди.

От этих фантазий он возбудился, вытер вспотевшие ладони о штаны, сунул руки в карманы и вполголоса выругался.

Да, ему нужна была экономка, но, черт побери, не такая, которая заставляла бы его думать о ней постоянно.

На полпути в гостиную, из которой он попадал в собственную спальню, какой-то легкий шорох заставил его насторожиться, подобно охотничьему псу. Рука инстинктивно потянулась к бедру, но схватила воздух. Он давно уже не носил оружия, но старые привычки давали о себе знать.

Слабый свет камина бросал отблеск на силуэт Эвы.

– Что вы тут делаете? – это прозвучало еще более грубо, чем он хотел. Она вздрогнула, и ее глаза расширились. Вопреки его фантазиям, она не переоделась, оставшись все в том же полосатом платье. Она выглядела усталой. Ее ослепительная наружность немного потускнела из-за глубоких теней, залегших у нее под глазами.

– Я прошу прощения, я… – она подошла ближе и понизила голос, бросив взгляд на дверь спальни Лейна. – Я просто хотела зажечь лампу, чтобы вы не бродили по дому в темноте…

Все женщины, которых он нанимал раньше, в общем, заботились о нем. Всем им работа нужна была позарез, поэтому они и старались, несмотря на его дурную репутацию. У двух из них был кое-какой опыт работы, но ни одной не пришло бы в голову оказывать ему услуги, выходящие за рамки их обязанностей. Эва Эдуарде не знала точно, оставили ли для него свет, поэтому решила сама позаботиться об этом.

Его охватило потрясающее ощущение, запретное тепло, которое было для него табу в течение долгих лет. Давно уже никто не проявлял о нем заботу, не интересовался его нуждами. И вот теперь эта женщина, по сути, совершенно чужая, беспокоится о том, чтобы он не остался в темноте.

Он сам испугался нахлынувших на него чувств, которые размягчили его очерствевшее сердце. Нельзя позволять себе раскисать в ее присутствии. Он просто не должен этого делать. Они принадлежат двум разным мирам.

– Мистер Кэссиди?

– Не утруждайте себя в следующий раз, – холодно бросил он.

Она подошла ближе, пристально всматриваясь в него, как будто пытаясь понять, что же он за человек. Правда уже вертелась у него на языке, но потом он спохватился: если он выложит ей все – она тут же уедет – и Лейна на время весеннего табунирования придется оставить дома одного.

Она произнесла едва слышно, почти прошептала:

– По каким-то причинам вы меня недолюбливаете, мистер Кэссиди. Я бы хотела выяснить, почему, мы ведь едва знакомы.

– Дело не в том, что вы мне не нравитесь, а в том, что здесь вам не место, – отрезал он. – Мне вовсе не улыбается мысль оставить Лейна на ваше попечение, но одного бросить я его тоже не могу, как не могу дольше откладывать поездку. Когда я принимал вас на работу, то находился в безвыходном положении, и я надеюсь, что вы не заставите меня разочароваться.

– Но с чего бы это? Вы сами признали, что готовить я умею. Я могу чинить одежду. Я могу подтянуть вашего племянника в учебе. Вы уже дали мне шанс. А если вы продолжаете беспокоиться о моей репутации…

– Ваша репутация, вне всякого сомнения, безупречна.

На мгновение ее прекрасный лоб прорезала морщинка, но она так быстро взяла себя в руки, что он решил, что ему это почудилось.

– Если вы решили, что я не справлюсь с Лейном, мистер Кэссиди, то, вероятно, вас ввел в заблуждение мой внешний вид. Но, поверьте мне, внешность порой бывает обманчива.

– Вы совершенно правы. – Кому, как ни ему, знать это!

Она подошла к стоявшему у стены маленькому органу и провела пальцем по дубовой крышке клавиатуры.

– Вы играете? – спросила она, взглянув на него поверх плеча.

Он покачал головой, но потом сообразил, что в полутьме она этого может не увидеть.

– Нет. Играла моя сестра, Салли.

– О! – Эва оперлась одной рукой на инструмент. – Мать Лейна?