Александра Риплей - Возвращение в Чарлстон Страница 14

В последний путь Когера провожало немного людей. Большинство пришедших принадлежало к поколению Генриетты, они оплакивали скорее скорбь матери, нежели смерть сына.

Когда на гроб упал первый ком земли, Маргарет вскрикнула:

– Я не могу. – Она испустила долгий душераздирающий стон и повалилась на Стюарта.

Он подхватил ее, но не сумел удержать. Ее крошечная фигурка сползла на землю. Маргарет лежала неподвижно, как тряпичная кукла. Стюарт не перевел взгляда с гроба Когера на бесчувственное тело у своих ног. Взять Маргарет на руки и отнести в дом пришлось Энсону.

А Билли продолжил заупокойную службу.

Негры из поселка тоже пришли на кладбище; стоя на расстоянии от белых, на краю фамильного участка Эшли, они мерно раскачивались из стороны в сторону в знак скорби. С ними была и Пэнси, глаза ее поблескивали из-под опущенных морщинистых век.

– Беды и несчастья, – бормотала она. – Все, как я говорила.

7

Билли Баррингтон широко распахнул объятия.

– Не хотите ли сесть ко мне на колени, миссис Баррингтон? – предложил он.

Сьюзен так и сделала.

– У-у-ф, – выдохнул Билли.

Сьюзен щекотала его, пока он не запросил пощады, а потом удобно устроилась, прильнув к его груди.

– Сьюзен, я счастлив до невозможности, – пробормотал он ей прямо в ухо.

– Я тоже.

– Как ты думаешь, мы когда-нибудь устанем друг от друга?

Сьюзен выпрямилась.

– Не думаю, – серьезно сказала она. – В конце концов, мы уже пять месяцев как женаты, и ничего такого в помине нет. – Уголки рта у нее подрагивали.

– Ну-ну, смеешься над мужем? Смейся на здоровье! Сьюзен крепко обняла его.

– Ты бываешь ужасным перестраховщиком, Билли. Причем на пустом месте. Это глупо.

– Но люди устают друг от друга. Взглянуть хотя бы на Стюарта и Маргарет. Разве ты не замечаешь, что они перестали даже разговаривать друг с другом. Они готовы разговаривать с кем угодно из присутствующих, но друг другу ни слова.

– Билли, но к нам-то это отношения не имеет. Мы же ни в чем не похожи на Стюарта и Маргарет. Ни в чем.

– Да, да, я знаю. Ты права. Но каждый раз, когда я вижу их, меня это зрелище угнетает. Они были так счастливы. Меньше года назад они были без памяти влюблены друг в друга. А сейчас на них жалко смотреть. Вообще атмосфера в Барони стала тягостной. Я боюсь туда ездить.

– Так зачем же ездишь? Не думаю, что ты должен бывать у них так часто, и я тебе это уже говорила.

– Я чувствую, что это мой долг. В конце концов, я их священник, и у них произошли две ужасные трагедии.

Сьюзен в задумчивости закусила губу. Потом приняла решение.

– Билли, – заявила она, – я хочу сказать то, что тебе, наверное, не понравится. Трэдды для тебя какое-то наваждение, они тебя околдовали; ты просто не хочешь отдавать себе отчет в своих чувствах. Ты все время о них думаешь, все время о них говоришь, все время к ним ездишь. Ты словно одержим ими.

Билли встал, столкнув Сьюзен с коленей.

– В жизни не слышал большей глупости, – сердито сказал он.

Он прошел в их крошечную кухню и стал колоть на кусочки пищевой лед в цинковом тазике. Сьюзен последовала за ним в кухню.

– Я понимаю, почему это так, Билли, действительно понимаю. Они не похожи на нас, они вообще не похожи на других людей. Они какие-то… непомерные… Все у них – чересчур. Волосы – слишком рыжие, мужчины – чересчур привлекательные, дом – слишком красивый, серебро – чересчур тяжелое, фарфор – слишком тонкий, судьбы – слишком драматические. Они как гиганты, всего в них слишком много. Это подавляет. И завораживает. Что бы ни случилось с Трэддами, масштаб событий у них всегда больше, чем у других людей. И эти события затягивают обычного человека, как смерч втягивает в себя деревья, дома, животных – словом, все на своем пути.

Билли продолжал стоять к ней спиной. Сьюзен вздохнула:

– Я знала, что ты рассердишься, Билли, но я должна была тебе об этом сказать. Я люблю тебя, и мне невыносимо смотреть, как ты превращаешься в одну из их жертв. И кроме того, я, по правде говоря, ревную.

Билли обернулся:

– Ревнуешь? К чему? Сьюзен, ты для меня все. И ты должна это знать.

– А я не знаю. Билли обнял ее:

– Хочешь, чтобы я тебе доказал?

Но когда после близости они лежали обнявшись, он нечаянно снова все испортил.

– Мне очень жалко Энсона, – сказал Билли, – он теперь никогда не сможет уехать. Стюарт ничего не делает, он не желает управлять имением, и Энсону приходится заботиться о закупках провизии, задавать слугам работу по дому и следить за неграми на полях. Он младший в семье, хозяин поместья его брат, а Энсон делает за него всю работу.

Сьюзен почувствовала, что вот-вот заплачет. «Он ни слова не понял из того, что я говорила, – подумала она. – Снова говорить об этом я не могу. Я могу только беречь свой внутренний мир и молиться, чтобы Билли освободился от них». И она ответила, когда поняла, что может владеть своим голосом:

– Во всяком случае, то, что он здесь, утешение для мисс Генни. Ей было бы не по силам утратить двоих сыновей сразу.

– Наверное, да. Но трудно сказать, что она думает на самом деле. Она держится как обычно: она спокойна и прекрасно владеет собой. Раньше она со мной о многом разговаривала, а сейчас твердит одно: все идет настолько хорошо, насколько можно было надеяться. Я думаю, главное утешение для нее – это младенец. Она проводит с ним очень много времени.

– Думаю, будет проводить больше, когда у нее появится еще один внук или внучка, – и не говори мне, Билли, что ты этого не знал. Маргарет все время тошнит, она каждые две минуты выскакивает из комнаты.

– Я представления не имел. Дорогая, я всего лишь мужчина. Откуда мне разбираться в таких вещах? Но я, конечно, удивлен. Мне-то казалось, что между Стюартом и Маргарет сильное отчуждение. Он же совсем не уделяет ей внимания.

Сьюзен поцеловала его:

– Милый мой Билли, о многих вещах ты совсем ничего не знаешь. А я много чего слышу, когда хожу в магазин. После смерти Когера Стюарта не видели трезвым. Похоже, он почти не разбирает, куда идет. Но до Саммервиля тем не менее ухитряется добраться. Говорят, он ни одной юбки в городе не пропустил. Может статься, он принял Маргарет за одну из своих городских красоток или за чужую жену.

Билли был шокирован. И самими сплетнями, и еще больше тем, что Сьюзен пересказывала их со смехом.

– Сьюзен, ты не должна слушать подобные вещи. Это слишком грубо для твоих ушей.

– Милый мой Билли! Тебе еще столько предстоит узнать о женщинах.

Маленькая Маргарет Трэдд появилась на свет в октябре, в день рождения своей бабушки. Генриетта вся лучилась от счастья.

– Я всегда хотела девочку, – говорила она, – даже тогда, когда не могла нарадоваться на своих мальчиков. Какой прекрасный мне сделали подарок! Мы будем звать ее Пегги. Она еще слишком маленькая для длинного имени. Совсем маленькая и само совершенство. Она самый красивый ребенок на свете!